Хлад 4 (СИ) - Каменев Алекс "Alex Kamenev" - Страница 15

— Мы пытались, но в жилом модуле ответила сеньора Даниэла, она сказала, что вы уже ушли, — заявил итальянец.

Я кивнул, значит скорее всего Даниэла уже отправилась на нижние уровни, где располагались главные биолаборатории.

— Все двадцать образцов готовы к использованию? — уточнил я, круто меняя маршрут и направляясь к лифтам.

Пацио семенил рядом, тряся головой, как китайский болванчик на каждую фразу, неважно был ли это вопрос, утверждение или просто нейтральное замечание. Перестраховывался, заранее показывая, что согласен с любыми словами «милорда».

— Совершенно верно, милорд, загрузка для всех экземпляров закончена. Мы пока не проводили пробуждение, дожидаясь вашего появления, но судя по показаниям приборов высшая мозговая активность показывает усвоение ментальных установок на сто процентов.

— То есть, психкодирование прошло успешно?

На этот месте ученый запнулся. Слишком точный ответ мог вызвать дополнительные вопросы, слишком расплывчатый — подозрение, что процесс прошел неправильно.

— Трудно сказать на данном этапе, — заюлил Пацио. — Дело в том, что анализ поведенческих реакций невозможен без практических проявлений в осознанном виде. А с учетом того, что образцы еще находятся в состоянии быстрого сна, нельзя полноценно утверждать, что усвоение ментальной матрицы сформировало новую личность на основе проведенного психкодирования.

Переводя на человеческий язык: яйцеголовые умники видели, что загрузка информации в мозг кадаров прошла успешно, но не знали, насколько она усвоилась. Своих индивидуальных особенностей у кукол нет, ее вкладывали в их головы, вписывая подобно цифровым данным в нейронные клетки. Дальше шла адаптация и формирование на основе загруженной информации моделей поведенческих реакций, включая ориентирование во внешней среде и выполнения поставленных функций.

В свое время появление кадавров вдохнуло во многих одаренных, занимающихся големостроением, ложное убеждение, что мир перевернется и пойдет по совершенно другому пути, что настанут времена, когда искусственные создания встанут чуть ли не на одну ступень с живым человеком. Но мечты остались мечтами, а выращенные в пробирках куклы остались лишь куклами. Качественный скачок оказался иллюзией.

— Надеюсь с ними никто не контактировал из лаборантов сверх необходимого, — я нажал кнопку в кабине лифта. Сенсор считал отпечаток пальца, зажегся зеленый индикатор, подтверждая доступ на закрытые для большинства персонала, нижние уровни. Кабина вздрогнула и поехала вниз.

— Разумеется, никаких лишних взаимодействий за пределами установленного протокола, — заверил Пацио.

Створки раскрылись, не ожидая замученного толстячка, я стремительным шагом двинулся к сдвоенным дверям главной лаборатории. За ними поджидало привычное оживление лаборантов в белых халатах. Иногда создавалось впечатление, что они все время здесь, что-то делают, чем-то занимаются, снимают показания в приборах, ведут записи, подготавливают оборудование для других экспериментов. Ни на секунду непрекращающаяся деятельность.

Впрочем, наверное, так оно и есть. Персонал мог работать по сменам в режиме двадцати четырех часов.

Даниэла нашлась у стендов с готовыми образцами, молча улыбнулась, проведя пальчиками по моему плечу, вместо приветствия, но от дальнейших знаков внимания отказалась, ничего не сказав, показывая готовность к работе. Сейчас она моя помощница, а не любовница и четко это демонстрировала.

Все-таки идеальные женщины на свете существуют.

— Ну что, показывайте, чего добились, — произнес я, обращаясь сразу ко всем умникам в белых халатах.

Глебов тоже был здесь, и скорее всего не покидал лабораторию последние несколько часов. Выглядел слегка уставшим, но бодро носился между столами, что-то делая с установленным на них оборудованием.

— Уже почти готово, ваша светлость, сейчас активируем наших мальчиков и девочек, — радостно сообщил он.

Ученый находился в состоянии возбуждения, глаза сверкали, жесты слишком порывисты. Сколько чашек кофе он выпил? Как бы тоже не хватил инфаркт. Взгляд скользнул по пришедшей в нормальное состояние физиономии Пацио. Один чуть не сдох от короткого забега, второй перебрал кофеина. Будет не забавно, если оба помрут раньше времени. Интересно, а в комплексе есть медотсек? Должен быть, учитывая сколько народу здесь работает на постоянной основе.

— Красавцы, правда? — Глебов повернулся ко мне. Рука взметнулась, указывая на выстроенных в шеренгу кадавров. Они стояли на специальных стендах, переодетые в полевую армейскую форму без знаков различия. Глаза каждого закрыты, руки, ноги, лоб и пояс обхватывают металлические фиксаторы, не позволяя упасть и удерживая в вертикальном положении.

Я подошел, по очереди взглянул в лица своей новой гвардии. Мужчины и женщины, физически развиты, атлетически сложены, полностью лысые — волосяной покров появится позже по мере биологического развития организма. Пять разных моделей разного пола по две единицы каждого. Они должны различаться, но сейчас выглядели абсолютно одинаково. Разве что женские образцы чуть более стройные, с ярко выраженными вторичными половыми признаками.

— Хорошие сиськи, — неожиданно сказала Даниэла, заметив куда направлен мой взгляд.

Если она хотела этим смутить, то просчиталась. Я спокойно кивнул.

— Да, хорошие. И задницы неплохие.

Девушка насупилась. Какой-то лаборант радостно хрюкнул, но тут же подавился, сделав вид, что кашляет. Даниэла холодно покосилась на весельчака, но ничего не сказала.

— Приступайте, — велел я, кивнув Глебову и Пацио.

Если кто-то ждал чего-то необычного и эффектного от процесса активации искусственно созданных псевдо-человеческих существ, то его ждало разочарование. Пробуждение прошло буднично, как будто происходило не первый раз.

Глебов ткнула пальцем в кнопку на экране планшета, глаза стоящего с края кадавра-мужчины открылись. Еще одно нажатие на другую иконку, стальные полоски исчезают в пазах, освобождая руки, ноги, пояс и лоб. Образец делает шаг, ступая с платформы.

Несколько оказавшихся поблизости лаборантов машинально попятились. Освобожденный от захватов, и стоя на ногах, кадавр выглядел еще более высоким и массивным. Черт, сколько в нем? Почти два метра, я едва дотягивал ему до подбородка. Военная униформа полевого варианта придавала искусственно выращенному бойцу еще больше брутальности.

— Красавец, — задумчиво проронила Даниэла.

Я с иронией на нее покосился. Кажется, кто-то пытался вызвать приступ ревности. Среди женского персонала лаборатории пронеслись шепотки.

— Это не секс-игрушка для постельных забав, а органическая боевая машина для ведения боевых действий, — хмыкнул я.

— Одно другому не мешает, — Даниэла пожала плечами.

Среди женщин в белых халатах прошелестел новый говорок, кажется они были с колумбийской брюнеткой согласны. Мужская половина лаборантов кисло слушала разговор, сравнение с брутальными самцами, выращенных в пробирках, явно шло не в их пользу, и это не нравилось.

Впрочем, оставались еще женские модели, чьими достоинствами тоже можно восхищаться. Благо там тоже имелось на что посмотреть. Настал черед мужских шепотков.

— Ладно, хватит, цирк закончен, пусть разойдутся по рабочим местам, — велел я.

Глебов и Пацио парой фраз разогнали подчиненных, оставляя возможность наблюдать за дальнейшим процессом издалека.

Я подошел вплотную к кадавру, тот смотрел прямо перед собой, никак не реагируя на приближение постороннего.

— Статус? — негромко произнес я.

— Штатная военная единицы боевого подразделения, — ровным тоном ответил солдат.

Ни заминки, ни задержки, четким, безэмоциональным голосом, все так же глядя перед собой. Идеальное исполнение, как у самых лучших вымуштрованных солдат.

— Приказы?

— Высший приоритет — его светлость князь Бельский.

Я отошел.

— Встать. Сесть. Поднять стул. Опустить стул. В исходное положение.

После каждого приказа следовало действие. Он выполнял все, что ему говорили с точностью хорошо отлаженного механизма.