Архимаг с пеленок. Том 6 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 10

— Это как это⁈ Я понял, о чём ты. Но я чувствую… это самое чувство только тогда, когда нахожусь в центре внимания!

— Ну так и находись. Но чтоб за пару лет максимум начал мне излучать свет, как заправской фонарик, м-де!

Пародия на нашего генерала вышла удачной, так что все как следует посмеялись. Обстановка слегка разрядилась, и даже Лиза заулыбалась, расслабившись.

Да, ребята в этом предприятии могут быть очень даже полезны. Особенно Сашка, которому сам Бог… какой-то велел противостоять Тьме. Призрак Лизы — уже мёртвый, а потому куда более устойчивый к первостихии — очень пригодится нам в разведке.

Не стоит забывать и про имеющиеся у нас артефакты. Не факт, что выданные родителями телепортационные амулеты будут работать и между мирами… но почему бы это не проверить?

А если будет нужно — не усилить их действие. Это не создание с нуля, на это я, полагаю, способен.

Да и тот самый медальон, который Бестужев давным-давно, ещё во втором классе, подарил Лизе — тот, что предупреждает об опасности — может послужить нам отличным средством разведки.

Ну а мы с Риной станем основными боевыми единицами. Об этом я и сказал:

— Лиза. Тебе за это время нужно максимально укрепить связь с духами. Призраки — наилучшая форма некромантии как для разведки в целом, так и конкретно для путешествий сквозь Тьму. А тебе, Рина — до упора оттачивать своё умение сбивать противника с толку, порождать ошибки в его действиях. А там, глядишь, ещё чего полезного в своей силе откроешь.

— Эй! Я не бесполезная!

— А кто такое говорил? Твоя сила как раз может нам очень помочь. Во-первых, именно демонам проще всего воздействовать на других демонов. Во-вторых… если не мешать древним тварям на нас нападать, рано или поздно они нас неизбежно сожрут. А ты — можешь им мешать.

В общем, самим по себе ребятам не нужно делать ничего, чего они не делали бы и без меня. Разве что ответственности больше. Поняв это, все трое обрадовались и начали наперебой обсуждать, как и с кем лучше устраивать тренировки, чтоб эффективней вышло.

— А потом. — в последний раз прервал я их. — Когда вы натренируетесь, мы начнём проводить, так сказать, полевые учения. В условиях, максимально приближенных к боевым.

Вскоре после этого наступил новый учебный год. Пятый класс.

Он принёс с собой много перемен. Василиса Андреевна, наша единственная учительница первые четыре года, сменилась на множество учителей-предметников, например.

Я даже запоминать их особо не стал — доверил Сину, с которым всё равно постоянно поддерживаю связь. Пусть он хранит у себя эту, несомненно, очень важную информацию.

Всё равно пока все дети путают имена преподавателей. Потом запомним. Сейчас вполне можно обращаться к учителям на «Извините, можно спросить».

А вот наш новый классный руководитель нам ещё как запомнился! Ещё бы! Довольно трудно не запомнить, когда у тебя теперь руководит сам директор школы!

— Да, ребята. — оглядел наши удивлённые лица Марк Пожарский. — То, что я директор, не значит, что я не имею отношения к преподаванию. В конце концов, в своё время я получил блестящее образование. Как педагогическое, так и по контрмагии.

Угу. А ещё по резне ближайших родственников… Хотя тут он, конечно, недорабатывает. Мирон-то живой.

Да, именно так называемую контрмагию и ведёт у нас Пожарский. В этом мире так называется курс «магической безопасности», на котором учат как соблюдать базовые правила при собственном творении, так и противостоять разным проявлениям магии в мире.

В том числе духам, демонам и диким чародейским тварям. Иронично.

С пятого класса предметы стали интересней. К обычным для просвещённого общества географии, истории и природоведению добавились и вот такие предметы для магов, приближенные к практике.

Контрмагия, Основы теории магии (ОТМ), История и археология магии, Закон о высших силах.

Последний, несмотря на возвышенное название, самый «приземлённый». Законом о высших силах в Российской Империи называется законодательная база, связанная с магами, магией и всем таким прочим.

Будем изучать, как колдовать в России так, чтоб не оказаться за решёткой антимагической камеры.

Но меня всё это уже мало занимало. Да, я вместе со всеми посещал уроки, решал задачки, разбирался с типами магических угроз.

Но для меня-то что задачки, что типы эти — детский сад. Так что большую часть времени я посвятил подготовке к нашим собственным делам. И рассказать о дальнейшем ходе учёбы мало что могу. Я посещал её сугубо по инерции и «в обязаловку».

Другое дело — Магбой! Вот уж где мы оттягивались. С началом нового учебного года арена вновь забилась желающими тренироваться. Да ещё как! Вся школьная молодёжь жаждет принять участие в грядущем турнире.

Но нам это только в плюс. Теперь мы всегда тренировались с кем-нибудь другим из ребят, и всегда с разными. С пятого класса в занятиях стало куда меньше заучивания и куда больше мышления.

От повторения ударных приёмов мы переходили к их применению. А это куда полезней и для развития навыков, и для развития Источника.

Окончательно картинка того, что и как нужно сделать, сложилась у меня как раз на уроке у Пожарского.

— … Магия, которая сейчас кажется вам самым чудесным, что только может быть, — увлечённо вещал он. Этот демонопоклонник оказался действительно толковым преподом! — На самом деле магия — лишь плёнка на поверхности сил, куда более глубоких и могущественных. Магия — тот способ, которым простой смертный человек может прикоснуться к частичке этих сил.

Тут он прав. Когда я сам это преподавал, я обычно сравнивал это с костылями. Они позволяют безногому ходить, пародируя настоящие ноги. Чем лучше костыли, тем больше от них толку.

Но между костылями и настоящими ногами, чистой силой — пропасть. Пропасть, над которой я завис в прыжке, когда изобрёл Универсальное Заклинание.

Допрыгну ли? Жизнь покажет.

— … Но не магией единой силён человек! — продолжил Марк, пристально глядя на всех нас. — Чем ещё? Ответит кто-нибудь?

Среди раздавшихся тут и там банальных ответов — «дружбой», «техникой» и так далее — я аккуратно поднял руку. Почему бы не поболтать, раз дают возможность?

— Спасибо, спасибо, ребята. Но давайте-ка всё-таки по руке. Осинский? Константин, кажется?

— Да. — встал из-за парты я. — Отвечая на ваш вопрос. Дело в том, что человек в широком смысле — универсальное существо.

— Вот как? Объяснишь классу, что имеешь ввиду?

Я, разумеется, объяснил. Никогда не стоит отказываться от просвещения, если оно тебе не вредит. Никогда.

Хотя… надо признаться, что слова я подбирал не слишком усердно. Не факт, что многие меня поймут.

— Конечно. Человек может приспосабливаться к любым условиям… но не слишком хорошо, не становясь жертвой узкой специализации. Человек может размножаться, восстанавливаясь почти с нуля… Но не слишком хорошо, не выжирая мгновенно собственную же кормовую базу. Человек может развить в себе все возможные моральные добродетели… но не слишком, всегда умея отступить от принципов ради реальных возможностей. Человек способен самоотверженно трудиться, преобразуя всё вокруг… но не слишком, не становясь «мировым механизмом», как высшие духи, умея жить для себя. Человек умён, его разум способен разгрызть любую загадку… но не слишком умён, чтобы пресытиться познанием и потерять вкус к жизни. Ведь именно это — бич всех высших обществ, не так ли, господин учитель?

После моей речи класс на какое-то время застыл. Погрузился в кромешную тишину, которую ни я, ни Пожарский не смели нарушить. Казалось, в головах ребят был слышен скрип вращающихся шестерёнок.

Но затем учитель прервал паузу, громко ответив:

— Да, Константин. Именно так. Не знаю, что за достойный человек научил вас тому, что вы знаете, но, с вашего позволения, я воспользуюсь вашей речью как основой для урока?

— Я всегда предпочитал учиться сам, Ваше Сиятельство. — приложил я ладонь к груди. — Хотя и благодарен моим родителям и близким.