Твоя наследница (СИ) - Беж Рина - Страница 10

— Цепочки к крестикам будем подбирать? — уточняет консультант, внося несколько коробочек, которые явно до этой минуты не лежали на витрине в общем доступе.

Раскрыв футляры, чтобы продемонстрировать содержимое, Милена складывает руки в замок за спиной и отступает к стене, где застывает, ожидая нового распоряжения.

— Юля? — Цикал переадресует вопрос мне.

Вот даже как?

Получается, ему действительно интересно мое мнение?

Ладно, сейчас поделюсь им.

— Можно и цепочки, — произношу после паузы, слегка пожимая плечами.

Мол, если желаешь, я могу и их посмотреть.

— Но?

Да уж, Давид, как и в прежние времена, легко меня считывает. Не то я не научилась как следует прятать эмоции и так и осталась для него открытой книгой, не то он здорово поднаторел в физиогномике.

— У Амины вместо цепочки шелковый гайтан, — объясняю свою заминку. — Это более надежно для ребенка. Он прочный и в то же время мягкий. Что безопасно.

— Отлично, согласен. Мы сделаем также, — в голосе Давида ни грамма сомнений. Он принимает моё решение, как свое. Даже как будто одобрение проскальзывает.

Да ну, показалось, одергиваю себя.

И все же приятно. Как ни крути, приятно.

Оказывается, та молодая, наивная Юля, которая семь лет назад буквально заглядывала в рот Давида Цикала, постоянно ждала его одобрения и похвалы, считая его самого центром вселенной, а его слова — истиной в высшей инстанции, никуда за прошедшие годы не делась. Просто удачно спряталась где-то в глубине души.

И от этого становится неприятно.

Давид сделал мне больно, слишком больно, чтобы вот так взять и забыть о его предательстве. А иначе то, как он тогда поступил, назвать сложно.

В мыслях полный раздрай. Я бросаюсь из крайности в крайность в своих эмоциях и ощущениях, не знаю, за что зацепиться и на что опереться.

Но вычленяю главное: пусть сейчас мы вроде как сидим за одним столом и довольно ровно разговариваем, но это лишь поверхностное, цивилизованное поведение. Не больше.

Моя обида слишком сильна. И я не уверена, что смогу хоть когда-то забыть, как легко от меня отказались, от нас с дочерью.

— Любашке шелковый, а Илье подойдет кожаный, — с трудом растягиваю губы в улыбке, стараясь прогнать грустные мысли.

Не стоит сейчас поднимать со дна души всю горечь и уязвимость. Все-таки подарок моим крестникам выбираем.

— Идеальное решение, — осмеливается подать голос Милена, про которую я на время забыла. — Принесу подходящие варианты.

— Юля, всё в порядке? — Цикал игнорирует последнюю фразу блондинки и всем корпусом поворачивается в мою сторону, чтобы просверлить во мне дырку своими тёмными глазами.

Господи, ну вот как он все улавливает?

Радар что ли у него какой-то особенный установлен?

— Да, конечно, все в порядке, — намеренно избегаю острого взгляда и демонстративно внимательно осматриваю предложенные украшения для мальчиков. — Мне кажется, вот этот крестик хорош.

Пододвигаю крайнюю слева коробочку к мужчине, молясь про себя, чтобы он отвлекся на нее.

— Если нравится, значит, возьмем, — Давид даже не смотрит на то, что я предлагаю, зато на меня очень даже.

В какой-то момент его карий взгляд застывает на шее, спускается к горловине платья, а потом резко вскидывается вверх.

Не понимаю, что случилось. Скашиваю глаза, чтобы сообразить, что вызвало недоумение… и тут же краснею.

Упс!

Я совсем забыла про цепочку. Крученую золотую цепочку, которую на день рождения подарил мне Цикал.

Это было семь лет назад. Мы были знакомы всего неделю, только-только стали встречаться, и я очень удивилась, получив от него такой дорогой подарок. Пусть ему он казался пустячным, на меня же произвел неизгладимое впечатление.

В тот день я попросила Давида самого надеть мне украшение на шею и клятвенно пообещала, что никогда его не сниму.

Что ж, обещание я выполнила почти безукоризненно.

Цепочка до сих пор на положенном месте, а сняла я ее лишь однажды.

И то, как сняла? Просто расстегнула, чтобы кое-что повесить на нее вместо кулона.

— Ты сохранила мой подарок? — хриплые нотки в бархатном голосе заставляют волоски на коже встать дыбом.

Как бы не старалась, не могу быть к нему равнодушной.

— Я же давала слово, — заставляю поднять глаза и выдержать его взгляд.

Хватит прятаться, Котова, ты ни в чем не виновата.

Не была тогда, ни есть сейчас.

— А обещания я держать умею, — хмыкаю, невесело улыбнувшись.

Да, недолго продлилось перемирие.

— Это точно, — зеркалит мою мимику Давид и кивает. Не то мне, не то себе. — Когда-то ты пообещала, что пройдет время, и я пожалею, что был слепцом. Я не поверил… и зря. То твое обещание, Юля, тоже сбывается.

ЮЛЯ

— Мамочка, а мы пойдем сегодня в парк на площадку? — обогнав меня чуть вперед, но так и не выпуская ладонь из руки, уточняет Амина.

— А ты хочешь? — интересуюсь ее мнением.

Сколько себя помню, подруги у меня были всегда. И в детском саду, и в школе, и в университете. Обладая мягким и покладистым характером, я легко сходилась с людьми. Но при всем при этом доверительные отношения имела только с мамой.

Именно она была моим самым близким человеком. К ней я приходила со своими тайнами, переживаниями и страхами. С ней делилась чаяниями и мечтами, к ее мнению прислушивалась. Знала, мамочка не предаст, встанет на мою сторону. И всегда будет желать для меня только самого лучшего.

Потеряв ее, я потеряла не просто близкого, дорогого и любимого человека, я потеряла поддержку, опору, часть себя. И все равно я безмерно счастлива, что она у меня была именно такой — доброй, открытой, сердечной и любящей.

Для своей Амины я стараюсь быть точно такой же. Не стремлюсь занижать ее умственные способности, давить авторитетом, указывать на маленький возраст или недостаток знаний, когда мы не сходимся в каком-то вопросе.

С ранних лет пытаюсь стоить с ней диалог, интересуюсь ее мнением, иногда прошу совета или помощи, желая развивать ее инициативность, не отказываюсь объяснять причину, если на что-то ставлю запрет и в чем-то отказываю.

Я надеюсь, что, повзрослев, дочка не отдалится от меня, а останется такой же открытой, доброй и веселой девочкой.

— Очень хочу, — от возбуждения Амина начинает подпрыгивать словно мячик.

Два высоких хвостика, заколотых на макушке ярко-желтыми резиночками, одновременно с ней приходят в движение и раскачиваются. Не сдержавшись, наклоняюсь и звонко чмокаю дочурку в нос.

Моя любимая егоза-попрыгушка.

Весь день в саду скакала, а так и не устала.

— Тогда идем в парк, — соглашаюсь с улыбкой.

Почему нет?

Погода шикарная. Дневная жара спала, духоты нет, а теплый воздух пропитан нежно-сладким ароматом жасмина, который я обожаю.

Мы еще не прибыли, а я заранее предвкушаю, с каким удовольствием отдохну на скамейке, вытянув ноги и спрятавшись под широкими кронами широколиственных великанов, пока Амина будет сбрасывать избыток энергии, забавляясь с друзьями-приятелями.

Друзьями-приятелями…

То, что они на детской площадке найдутся — даже не вопрос. Не будет старых — моя шустрая малышка в пару секунд новых заведет. Очень общительная девочка и смелая. Если хочет познакомиться с кем-то, не задумывается и не стесняется, сразу идет и делает.

Вот в этом она точно не в меня. Я всегда была тихой и робкой. Чуралась посторонних и старалась не привлекать лишнее внимание. Мне было комфортно и с мамой вдвоем.

— Ой, Варя на горке катается, — приходит в дикий восторг Амина, выбравшись из машины первой и скоренько разглядев гуляющих ребятишек. — Мамочка, можно я к ней побегу?

— Беги, — разрешаю, закрывая водительскую дверь, — только не по газону. Обойди по тропинке.

— Ага-ага, — вновь подпрыгивают два хвостика, когда светловолосая головка усердно кивает. — Я всегда по дорожке хожу.