Вперед в прошлое 11 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 3

Потом она вызвала Карася. Класс, заслушавшийся Гаечкиным выступлением, развеселился, помня его бурную реакцию в прошлый раз. Карась встал, вперившись в парту. Неужели не выучил стих, и программу надо обновлять, то есть внушать ему снова? Но нет, она сработала безотказно: бывший лодырь оттарабанил: «Во сне». Восемь строк всего, но для него и это хорошо. Причем Санек очень старался и получил «пятерку».

Любка Желткова наблеяла на «трояк», а потом говорил я, рассказывал стихотворение от мужского лица, глядя Вере в глаза. Она внимательно слушала, склонив голову набок. Потом зааплодировала, как и Гаечке, сразу же потеряла ко мне интерес и вызвала Анечку Ниженко. После ее ответа учительница начала освещать новую тему, а именно — творчество Марины Цветаевой, личности одиозной и неоднозначной, и урок обещал быть интересным.

Благодаря Вере я на целых пятнадцать минут забыл о своих проблемах. Вспомнил, только когда надо было идти в столовую, слушать, как друзья допрашивали подозреваемых.

Когда прозвенел звонок с урока, я нарочито медленно собирал вещи в рюкзак, где припрятано полмиллиона, потому что менее за минуту надо было принять важное решение, от которого зависело слишком многое.

Конфликт с заводскими из личного грозил разрастись в территориальный, когда ходят драться район на район. Потому надо было как можно быстрее до всех донести, кто на кого первым наехал, иначе односельчане нас могут сделать крайними, посчитать, что конфликт развязали мы.

Если события начнут развиваться по худшему сценарию и при глобальном наезде односельчане нас не поддержат, то моих друзей будут гнать все, включая николаевских, как свора псов — лисицу. Друзьям не поможет, даже если они меня предадут. При таком развитии событий спокойно жить можно будет, только если уехать из поселка, но это я могу легко сменить место жительства и перекочевать к деду, остальные — нет.

Но можно сыграть на инстинктах, как делают политики при развязывании междоусобиц и разжигании типа революций.

Все, что для этого нужно — страшный и коварный враг, против которого сплотится народ. А если врага нет или он недостаточно грозен, его надо придумать. И вот когда народ уверовал в этого бабая, делать с людьми можно все, что угодно.

Ну и еще один вариант — послать нафиг друзей и огребать одному. Так ведь они не согласны меня бросить!

Вот только корректно ли втягивать в противостояние весь поселок? Не открутится ли время на таймере назад еще на пару лет? Если так разобраться, все три варианта были неоднозначными и одинаково рискованными.

— Идешь? — торопил меня Илья, склонив голову набок.

Если посоветуюсь с ним, он скажет, что нужно искать союзников. Но — можно ли, если рассматривать ситуацию не изнутри, а сверху?

Решать надо срочно, потому что все уже собрались и ждали меня, чтобы идти в столовую, да и времени на полдник было немного. Гаечка, вон, притопывает от нетерпения, Лихолетова надулась и скрестила руки на необъятной груди.

Димоны, Рамиль, Саня Кабанов, Денчик…

Косись оно все колосись! Плевать, что где-то что-то открутится, если в опасности будут дорогие мне люди. Я не бог и не святой, потому поступлю не как должен бы и как гипотетически правильно, а так, как требует сердце.

— Пять секунд, — проговорил я, косясь на сплетницу Заячковскую. — Вы идите, я скоро. Нужно кое-что сделать.

Все ждали объяснений, пришлось протараторить:

— Быстро все в столовую. И не удивляться! Нам нужны союзники. Много союзников, потому рассказывать о случившемся не можно — нужно. Ну?

Илья раскинул руки и погнал ребят на полдник.

Для быстрого распространения информации нужен был человек, у которого язык, как помело, и Зая — наилучший кандидат на роль глашатая.

— Жень, — позвал я ее.

Зая заинтересовалась, поправила начесанные волосы, напоминающие трамплин.

— Что?

— Не хочешь пойти со мной в столовую?

Ее глубоко посаженные чуть раскосые глазки вспыхнули, она приосанилась.

— А давай.

Мы направились туда. Я еще ничего не сказал, а она уже начала выполнять свою работу:

— Паш, а что, Памфилов подрался? И че вообще случилось?

— Подожди, скоро все узнаешь.

Каково же было ее удивление, когда вместо романтического свидания она попала на заседание партизанской ячейки. Прежде чем Лихолетова начала свой рассказ, как она ходила к Инне, я коротенько ввел Заю в курс дела. На нее косились, но ничего не говорили: надо значит надо. Зая же почуяла неладное и насторожилась, но, услышав сплетни, навостила уши. Это ведь не просто сплетни, а она оказалась у самых истоков грандиозного скандала и теперь понесет в массы информацию.

— К Инне мы ходили втроем, — излагала Рая. — Я, Сашка и Алиса.

— Мне бы она просто не открыла, — пожала плечами Гаечка, — потому я так. На подтанцовках.

— А чего вы к ней ходили? — затараторила Зая. — И чего такая таинственность?

— Потому что меня чуть не убили заводские, — сказал я. — Кто-то нанял гопников, чтобы они меня прирезали.

— Офиге-еть! — протянула Зая восторженно и заерзала на табуретке, забыв про чай и булочку.

— Да только не на того напали, я их отмудохал, и они разбежались.

— Ну, мы решили выяснить, кто за этим стоит, — взял слово Памфилов.

Я продолжил:

— Больше всех меня ненавидит Райко, к нему мы пошли первому, но он оказался ни при чем. Еще на меня может зло таить Подберезная…

— За что? — удивилась Зая.

— Не дал Инке, прикинь, — сострил Ден, и Зая от смеха чуть ли по полу не покатилась. — Она аж топиться пошла!

— Что ты мелешь? — прошипел я, и Денчик прикусил язык.

— Офиге-еть, как скучно я живу! — оживилась Заячковская и посмотрела на источник сплетен, Лихолетову, как Винни Пух — на мёд.

Карась и Желткова просто слушали, разинув рты. Наконец Лихолетова продолжила:

— Идти было стремно. Ну, как… Ну не знаю. Мы ж очень дружили раньше. До того, как она… А сейчас, если встречаемся, она шарахается или делает вид, что не заметила меня. В общем, я ночь не спала перед вчера. В субботу то есть.

Видя, как Рая захлебывается эмоциями, слово взяла Гаечка:

— В общем, Инна всех нас не любит, потому что мы дружим с тобой, человеком, который ее типа обидел. Вот мы и подумали, что она могла за всем этим стоять. Собрались втроем и пошли к ней. Выходить Инна отказалась, нам открыла ее мама и сказала, чтобы убирались. Ну, тогда я сделала, как ты с Райко. Пригрозила милицией.

— И? — округлила глаза Заячковская. — Что дальше?

Гаечка начала издалека:

— Если бы она была виновата, то продолжила бы прятаться. Но она вышла. Блин, как Жанна к Англичанам. Холодная, злая, презрительная. Я блефанула, пригрозила милицией за то, что она тебя заказала. И она опять не испугалась. — Саша скривила носик и замолчала.

— И что она сделала⁈ — чуть ли не подпрыгнула на стуле Зая.

Одновременно с ней Илья проговорил:

— Инна не могла так поступить! — Но тихий голос утонул в звонком Женином.

— Разревелась, — ответила Алиса, закрыла ладонями лицо. — Вот так сделала и давай топать и орать, мол, оставьте уже меня в покое! Чтоб мы все издохли с нашим Мартыновым.

— Спасибо, — кивнул я.

— Не похоже было, что она за этим стоит, — сделала вывод Гаечка.

— Похоже, что у нее крыша совсем съехала, — добавила Лихолетова.

А мне подумалось, что девчонка ушла в крутое пике и сама не справляется, ее состояние — скорее депрессия, чем хандра, хандра бы закончилась за такой-то срок. Ей бы психотерапевта толкового, но где его взять? Они только после нулевыхмассово появятся, а сейчас люди и не знают, что за психотерапевты такие. Очередные врачи для психов.

— Ого-о, — протянула Зая.

— К Барановой тоже вы ходили?

— Это было сложнее и противнее, чем к Инне, — призналась Гаечка и передернула плечами. — В логово, фу-у!

— Она на нас наорала, — пожаловалась Лихолетова. — Назвала шестерками, жополизками, сказала, что будет рада, если кто-то тебя прикончит.