Японская война 1904. Книга пятая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 49

— Убежит. Он обязательно убежит, — молился про себя Михал.

Палкин тоже хотел молиться, но его взгляд раз за разом возвращался к передатчику, а память — к уже дважды заваленному экзамену. Ведь чем отличается проводной телеграф от радио? Да сущей мелочью: добавил антенну, генератор искровых колебаний, и готово. Сложно? Да. Невозможно? Точно нет!

И тут гремящие вдали выстрелы стихли. Всего их вышло тринадцать, значит, один из японцев не дострелял до конца свой магазин на пять патронов. А какая для этого может быть причина? Только одна: больше не по кому стрелять, и новость о японцах до центра никто не донесет. Вернее, теперь попробуют они с Михалом, но враг их явно ждет, и шансы не велики. Разве что… Взгляд Палкина остановился на запасной катушке провода, и он решился.

— Михал, — стянув с винтовки штык и примотав к нему один конец провода, Палкин оценил получившуюся конструкцию. — Это нужно вытащить наружу и закрепить на дереве повыше.

— Что это будет? — спросил тот.

— Антенна. А я пока смотаю генератор… — Палкин судорожно вспоминал дважды заваленный экзамен.

Сначала сердечник — для него пойдут гвозди, что они использовали для строительства. Как раз длинные и крепкие. Поверх изоляция — ее заменит обычная вощеная бумага — и первый слой обмотки. Толстого медного провода из ремкомплекта хватило как раз на пятьдесят плотных витков. Палкин, высунув язык, загнул концы — один к батарее, второй к прерывателю. Теперь снова изоляция и второй слой обмотки. Сюда уже пошла тонкая проволока из проводов. С ней пришлось провозиться гораздо дольше: Палкин не помнил сколько точно нужно витков, но в памяти засело, что не меньше тысячи.

Вот он и крутил — даже пальцы начало сводить. Уже вернулся Михал, без лишних слов снова засев на наблюдательном пункте, а он все продолжал. Вообще, Палкин не умел считать до таких больших чисел, но он помнил, как их учили. Минута — примерно шестьдесят оборотов, значит, тысяча — это примерно 17 минут намотки, плюс то время, что он потратил, чтобы очистить провод.

— Кто-то идет, — сверху раздался предупредительный шепот Михала, и ефрейтор остановился.

Наверно, хватит. Теперь к одному концу внешнего провода подсоединить искровик от обычного передатчика, к другому — провод антенны. Питание и прерыватель тоже пошли от телеграфа, и вот он момент истины. Питание, искры… Палкин не знал точно, получилось у него или нет, но он раз десять передал зазубренный намертво экстренный код. Дежурная станция просто не смогла бы его пропустить!

А потом можно было выдохнуть, взять винтовку и залечь рядом с Михалом. Если враг думает, что, обрезав провод, застанет их врасплох, то очень зря!

Александр Александрович Бильдерлинг ждал новостей о подписанном мире, но вместо этого к нему ворвался Корнилов и треснул о стол накарябанной от руки расшифровкой телеграммы. Ни одного понятного слова, только код, которым привыкли мучить свои мозги во 2-м Сибирском.

— Что это?

— Отряд ефрейтора Палкина передает сигнал — на них напали японцы. Группы слева и справа от него не отвечают на сообщения, так что это не случайный отряд противника. Они идут широким фронтом, и это профессионалы.

— Возможно, просто технический сбой? — Бильдерлингу все еще не хотелось верить в худшее.

— Один — случайность, два — еще туда-сюда, три — точно нет! Нужно высылать вперед легкие отряды, чтобы встретить врага и хотя бы понять, с какими силами он идет.

— Хорошо, я передам ваши опасения в ставку, — решил Бильдерлинг, — однако излишне рисковать людьми, даже вашими, я не буду. Силы и возможности японцев мы уже видели, вряд ли они смогут так быстро удивить нас чем-то новеньким.

Про себя же Александр Александрович в этот момент обдумывал полученные от Витте сведения. Тому про это намекнул князь Ито, Сергей Юльевич передал Линевичу, последний уже ему самому и… Слишком длинная цепочка, чтобы безоговорочно поверить в тысячи японских броневиков. Тем более со своей стороны он и так сделал все, что мог: продолжил усиливать линию обороны и заказал новые пушки. А смущать людей — лишнее это.

— У меня для вас послание от Вячеслава Григорьевича, — Корнилов, увидев, что его не слушают, вытянулся по струнке и выхватил из нагрудного кармана толстый конверт.

— Что это?

— Генерал знал, что вы будете сомневаться…

— Знал? — Бильдерлинг нахмурился. Ему не нравилось, что кто-то посмел хвастаться тем, будто бы предсказал его поведение.

— Знал, — Корнилов не дрогнул и продолжил так же твердо. — А еще он сказал, что и сам бы сомневался, получив информацию только из одного источника, тем более такого как Сергей Юльевич. Однако у Вячеслава Григорьевича есть еще подтверждения.

— Кто?

— Адъютант Витте.

— Огинский-старший? — Бильдерлинг задумался. — Николай из достойной семьи и не стал бы врать просто чтобы поддержать шефа. Но он же не один?

— Еще есть подтверждения из Японии. Имя оттуда Макаров назвать уже не готов, но… В этом конверте полное техническое описание машин, которые мы можем встретить на поле боя. А также варианты противодействия.

Бильдерлинг хмыкнул, не веря до конца в подобную подготовку со стороны обычного генерала — даже такого, как Макаров — но все же открыл конверт, и там действительно… Был очень подробный отчет.

— Не беспокоить меня, — Александр Александрович подал знак заглянувшему было адъютанту, а потом опустился на стул, раскрутил ручку лампы, чтобы светила ярче, и принялся читать.

Сначала главное: Макаров выделил у японцев две основные модификации броневиков. Американец под кодовым именем «Кабан» и англичанин под кодовым именем «Заяц». Оба легкие, построены на раме от обычного автомобиля без особых доработок. Орудия — пулеметы, у одних «Максим», у других «Браунинг». Ключевое отличие: у «Кабанов» мощнее мотор и возможны вариации с легкими мортирами, у «Зайцев» только пулемет, зато он располагается в круговой башне и оснащен очень хорошей оптикой для работы на дистанции.

Задумавшись, чего ждать от такого врага, Бильдерлинг перевернул страницу и тут же наткнулся на варианты возможного использования японцами их новой техники. Самый плохой на взгляд Макарова был бы при грамотном взаимодействии броневиков с пехотой, что дало бы им возможность пусть не сразу, но брать любые русские укрепления. Самому же Бильдерлингу больше всего не понравился вариант, когда такие машины собираются в колонны. Да, у такой тактики были риски, но и шанс прорвать фронт на всю глубину, окружить врага, лишить снабжения и маневра… Ему бы очень не хотелось оказаться под таким ударом.

И словно назло всему, чуть дальше Макаров как раз писал, что японцы, которые… цитата «не обладают должным опытом и пониманием современной бронированной техники»… именно этим путем и пойдут.

— Вы считаете, что они уже перешли в полноценное наступление? — Бильдерлинг поднял голову и посмотрел на макаровского разведчика.

— Никак нет, — Корнилов покачал головой. — Япония только начала получать поставки с техникой, так что… Еще месяца полтора-два у них уйдет на формирование ударных отрядов. Генерал, и я с ним согласен, думает, что атака возможна где-то в январе. Первый срок в день Крещения Господня. Это было бы в духе японцев: попытаться застать нас врасплох, используя такой праздник.

— Подождите, если вы ждете врага так нескоро, что же вы такую панику развели из-за пропажи связи? Получается, Ояма сейчас просто подтягивает к нам поближе свои силы.

— Так мы все можем и ошибаться, — Корнилов пожал плечами. — А еще… Чем раньше мы сядем японцам на хвост, тем больше всего мы сможем о них узнать. А ну как броневики — это совсем не главное, что они нам приготовили.

— Допустим, — про себя Бильдерлинг все-таки немного выдохнул и уже гораздо спокойнее продолжил чтение макаровского послания.

После описания возможной тактики японцев шли меры противодействия. Создание укрепленных узлов, огневых мешков… Бильдерлинг внимательнее вчитался в описание последних: значит, мины, между ними проход, в который заманивается враг, а само это место заранее пристреливается сразу из нескольких батарей. Хитро. Дальше: окопы, противоброневые рвы, колючая проволока.