Японская война 1904. Книга пятая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 21

— Бредни одного генерала, Николай на такое не пойдет.

— Идеи даже одного генерала не могут взяться из воздуха. Так или иначе их формирует общество, а значит, у нас появилась очередная важная задача. Найти этот новый центр силы и по возможности уничтожить.

— То есть вы хотите завершить войну как есть? — не сдавался американец. — Не боитесь, что через пару лет, когда Россия обживется на новых территориях, она закроет их для всех остальных? Или даже не через пару… Придет эскадра Рожественского, и уже летом 1905-го все наши дела в Китае и Японии окажутся под ударом.

— Одни цели — вовсе не повод отказываться от остальных, — лорд Бересфорд пожал плечами. — Англия оценила новое оружие русской армии, и в ближайшие дни мы начнем свое производство так называемых броневиков. Отдельные площадки откроют «Виккерс», «Вулсли» и… — он бросил взгляд на француза и дождался его кивка. — Также мы рассчитываем на мощности «Шарон» и «Дьон-Бутон».

— И что вы будете выпускать?

— Улучшенную модель «Симмс», прототипы которой были освоены еще два года назад. Кто бы мог подумать, что мы не нашли этой идее применения, а русские превратили ее в главное орудие победы.

— А оружие и броня? — подал голос один из молчавших до этого джентльменов.

— За техническую часть отвечают Фредерик Симмс и Хайрем Максим. Они изучили итоги сражений при Ляодуне и Квантуне и считают, что пушки для броневика избыточны. Лишний вес, медленная стрельба. Пулемет калибра 7,62 на круговой платформе, броня 6 миллиметров, оптика от «Барр и Страуд» — в итоге мы получим машину, которая окажется в разы быстрее, точнее и дешевле русских. За три месяца мы сможем сделать около тысячи штук и к началу новой военной кампании поставить их в Японию.

— А что у вас? — молчаливый лорд посмотрел на американца. Тот думал было придержать детали, но не выдержал взгляда.

— Мы собрали команду, — начал тот. — За техническую часть отвечает Генри Лиланд, тот самый, который два года назад основал «Кадиллак мотор компани». За оружие — Элберт Холл, он, кстати, тоже склоняется к тому, что на броневик нужно ставить не пушку, а пулемет, и как раз дорабатывает для этого последнюю модель «Браунинга». В качестве базы можно использовать уже готовые моторы и корпуса от «Вайт модел Ди» и «Томас Флаер 22», останется только добавить броню. И тогда через три месяца мы смогли бы поставить Японии уже две тысячи машин.

— Итого три тысячи, — задумался Бересфорд. — Более чем достаточно, чтобы переломить ход войны, русским при всем желании столько не собрать.

— Если они не воспользуются помощью со стороны. Германия тоже запускает две линии. Легкие машины на базе Даймлера с броней всего 4 миллиметра, зато сразу с тремя пулеметами МГ-08, и тяжелые на базе «Эрхарт ЕВ-4», броней и вооружением для которых будет заниматься уже сам Крупп. Также еще зашевелились Австро-Венгрия, Италия, Испания — в общем, варианты есть…

— Неважно, — французский гость оборвал американца. — Если что, все лишние машины на рынке мы выкупим для себя. Нам они в любом случае пригодятся в Африке, а России пора напомнить ее место. А то они уж слишком увлеклись своей игрой и забыли о своих главных обязательствах.

Бересфорд улыбнулся про себя. Французы за долгие годы противостояния с Англией многому у нее научились, в том числе и умению вовремя ослабить того, кого в глаза будут называть другом и союзником. Появится возможность, они ударят и по ним, но сейчас… Именно Россия подставилась, показав слишком много силы, и надо было ставить ее на место.

Сорок восемь часов перемирия подошли к концу, но из Петербурга пришло сообщение, что война откладывается еще на неделю. Впрочем, сейчас все равно некому было сражаться. Наши основные силы были на Квантуне, японцы — в полном составе убрались на Корейский полуостров, оставив после себя только забитый телами город. И вот пришло время вернуть в Дальний русский флаг.

Я хотел было сразу отправиться в штаб, когда меня перехватили Огинский с великим князем Борисом и попросили лично доехать до брошенного порта. Судя по их лицам, там меня ждало что-то необычное, так что я не стал отказываться и перехватил поводья приведенного для меня коня. Незнакомый и довольно дикий, будет трясти. Зато по пути можно будет задать пару интересных вопросов.

— Ваше высочество, — кивнул я Борису и тут же продолжил. — А почему вы не уехали из Дальнего вместе с Юсуповым? Прикоснулись бы к славе снятия осады с Порт-Артура…

— Думаете, я остался, чтобы проследить за перемирием и чтобы ваши офицеры ничего не натворили? — Борис ответил вопросом на вопрос.

— Уверен, что нет. Вы успели меня узнать и понимаете, что ни они, ни я свое слово не нарушим. Так почему?

— Я… — Борис сглотнул. — Хотел убедиться, что был прав, когда убеждал вас выполнить приказ.

— Готовность нести ответственность за свои решения и поступки. Достойно, — я был удивлен.

Но тут удивился еще больше. Среди лежащих на берегу тел стоял молодой японец в черном мундире с золотыми пуговицами — значит, офицер. Геральдику на воротнике не разглядеть, а вот орден на груди — что-то очень важное и дорогое. Вот, значит, зачем сюда попросили заехать именно меня. Я поправил поводья и повернул коня в сторону японца.

— Спасибо, что не стали давить тех, кто еще жив, — японец опустился на одно колено, потом положил катану поперек вытянутых ладоней и склонил голову.

Он что, думал, что я мог бы приехать сюда на броневике?

— Что он хочет? — осторожно спросил Борис, который тоже оказался не в курсе происходящего.

— Вы давно не были на войне? — я невольно улыбнулся. — В 1812 году подобные сцены, только в исполнении французов, не были редкостью.

Я спрыгнул с коня, подошел к замершему японцу и взял его катану. Несколько секунд внимательно ее рассматривал, а потом протянул обратно.

— Я принимаю вашу сдачу в плен и, понимая, зачем вы это сделали, с искренним уважением возвращаю ее вам.

— И зачем я остался? — японец вскинул голову.

— Чтобы проследить, что мы не бросим ваших раненых, тех, кого еще можно спасти, — я пожал плечами. — Меня зовут Макаров Вячеслав Григорьевич, генерал-майор Русской императорской армии.

— Я — Катиширикава-но-мия Ёсихиса, член императорского дома Ямато, генерал армии Его Императорского Величества, — японец представился.

Большая шишка, вот только возиться теперь с ним… И ведь не отправишь такого куда-нибудь в тыл, еще обидится, и я получу скандал на ровном месте. Разве что… Я бросил взгляд на Бориса и улыбнулся: великий князь — это не только проблемный подчиненный, но еще и идеальный человек, чтобы сбросить на него такого пленника.

— Вячеслав Григорьевич? — Борис поежился. — Вы что-то задумали?

— Ничего подобного. Просто проследите за нашим гостем, оформите все положенные бумаги, потом можете показать ему лагерь, но… Обязательно загляните к Ванновскому, он приставит к вам человека и поможет организовать все так, чтобы принц не увидел ничего лишнего.

Я помахал растерянно переглянувшейся парочке и поехал обратно в город. На берегу все уже было решено, а у меня оставалась еще целая куча своих собственных дел… Пусть за двое суток перемирия мы и успели немного прийти в себя, разобраться с ранеными и поврежденной техникой, но другие-то задачи никуда не делись. Наладить поставки продовольствия, организовать ночевки, ротацию, потом разбор японских позиций, перепись взятой добычи. От выкопанных мин и снятой колючей проволоки до новой батареи гаубиц, которую просто забыли в одном из брошенных составов на железной дороге.

И, конечно, самое главное. Я каждый день искал людей, которые могли бы сделать 2-й Сибирский сильнее. Среди других частей, среди раненых, среди добровольцев. Офицеров, инженеров, даже ученых-теоретиков. Я не сомневался, что уже скоро враг попробует перехватить инициативу, но и мы не будем стоять на месте!

Новый корпус Путиловского завода располагался чуть дальше от порта, чем старые здания. Не очень удобно, особенно сейчас, когда еще не успели подвести ветку железной дороги. С другой стороны, рядом протекала река Екатерингофка. Короткая, всего четыре с хвостиком километра, зато по ней можно было выйти и на фарватер Невской губы, и на Обводный канал, и на Большую Неву.