Большие Песцовые радости (СИ) - Видум Инди - Страница 51

Думал он явно в том же направлении, что и Греков, поэтому я решил уточнить у последнего:

— На меня могут напасть?

— В первую очередь под ударом Павел Тимофеевич. Но сейчас ты и Саша — куда более легкие цели, чем он, — честно признал Греков. — Очень много недовольных выбором императорской реликвии. И если они пойдут на убийство, то только сейчас, до коронации. Потому что потом после нее, будет совсем другой спрос с тех, кто покушается на императорскую семью.

Я невольно хмыкнул.

— Не заметил, чтобы на Живетьевых как-то отразилось покушение на императорскую семью.

— Недоказанное покушение, — возразил Греков. — Если есть разночтения, они трактуются в пользу обвиняемого. Там даже с участием Арсения Ромуальдовича есть спорные моменты. Настолько спорные, что имперские службы отпустили его под подписку о невыезде.

— Подписку о невыезде? Даже не домашний арест?

Неоправданная гуманность. Как мне казалось, этот род прогнил настолько, что его нужно выпалывать полностью, никого не оставляя. К сожалению, имперские службы пока не подчиняются даже Шелагину, а уж на мое мнение им точно наплевать.

Греков глянул на меня так, что не осталось сомнений: он тоже был уверен, что Живетьевы в нашей империи — лишние. Впрочем, какой-то вес он будет иметь только после коронации Шелагина, до этого его просьбы и приказы могут быть проигнорированы. Всё же клятва империи — очень неоднозначная штука.

— Про покушение на нас — что-то конкретное готовится?

— Нет, на уровне слухов. И все же мне будет спокойнее, когда ты вернешься в Верейск. В княжестве твою безопасность проще организовать, чем здесь.

— А здесь вы собираетесь грудью вставать на пути пули? — не удержавшись, съязвил я.

— Если других вариантов не будет, то да, — обезоружил он меня ответом.

До первого из запланированных к посещению магазина мы доехали, поэтому разговор сам собой прекратился. Первым я обследовал магазин поменьше. Интересных модулей там не нашлось, а два транспортировочных контейнера я углядел и сразу же отложил. Больше ничего интересного там не было. Я оплатил контейнеры и доставку до моего дома, после чего мы поехали во второй магазин, тот, который был больше и дороже.

К сожалению, высокие цены никак не влияли на расположение контейнеров, и те лежали вперемешку: рядом со строительным мог находиться транспортировочный, а рядом — с набором для какого-нибудь редкого хобби. Обнаружить среди всего этого развала контейнер с яхтой было вполне ожидаемо. И хотя она мне, в сущности, была не особо нужна, удержаться от покупки я не смог. Или нужна? Песец утверждал, что она представительская, а я сейчас как раз нуждаюсь в том, что подчеркивает мой статус. Так что этот контейнер отправился к уже отложенным транспортировочным и строительно-парковым, которые я наметил потратить на месте бывшего дворца. Рано или поздно там все разберут, тогда и наступит очередь этих и отложенных ранее.

Перемещался я по магазину последовательно, стараясь ничего нигде не пропускать. Даже артефакты мельком осматривал, хотя рабочих там не было, только с выгоревшими накопителями. Но надежда встретить что-то ценное все равно оставалась.

— Илья, заканчивай, — неожиданно сказал Греков. — В магазине наблюдается нездоровое оживление.

— Меня узнали?

— А что тебя удивляет? Блин, в следующий раз только под личиной пойдешь, — разозлился он. — Или с толпой охранников. Я тебя при всем желании с четырех сторон не прикрою.

— Всё, — решил я. — Оплачиваю — и уходим.

Оставалось еще пара непросмотренных мест, да и вообще экспозиция с прошлого моего посещения сильно поменялась. Так, с автомобилями больше ни одного контейнера не было. Это не означало, что их продали — они могли отправиться на склад, а их место заняли другие. Не могу сказать, что на внешнем виде магазина это сильно отразилось — всё же контейнеры довольно сильно похожи друг на друга и отличаются разве что надписями, которые для тех, кто не в теме, выглядят как рисунок.

До стойки оформления покупки мы дойти не успели. Наперерез нам выскочил мужчина, в котором я не сразу, но опознал дедушку Николая, Арсения Ромуальдовича Живетьева. Он хотел выглядеть незаметным, оделся весьма просто, чтобы не привлекать внимания. Одежда и не привлекала, привлекала транслируемая им ненависть. Греков рванул вперед, действительно прикрывая меня собой — очень уж выразительно выглядел Живетьев, который явно пришел убивать.

Размениваться на разговоры Арсений Ромуальдович не стал, попытался сразу остановить сердце и Грекову, и мне. Причем отправил одновременно два заклинания обеими руками. Натренированный целитель еще не то может, когда дело касается его собственного выживания.

Видно, старший ныне Живетьев решил, что, оставшись без единственного внука, Шелагин не станет бороться за трон, а у другого императора не будет счетов к проштрафившемуся клану целителей. Хотя вполне могло быть, что Арсений Ромуальдович не строил таких далеко идущих планов, а действовал исключительно под воздействием момента. Вообще, насколько я успел заметить, разрабатывала планы у них в клане Арина Ивановна, и как ее не стало, всё пошло наперекосяк.

В любом случае, нападение Живетьева не удалось, потому что моя куртка и жилетка Грекова целительские заклинания не пропускали, в отличие от одежды напавшего. Я церемониться не стал, отзеркалил его действия, и Арсений Ромуальдович получил то, что хотел отправить мне.

Секунд десять он не понимал, что произошло, поэтому ничего не предпринял ни для новой атаки, ни для своего спасения. А потом стало уже поздно. Потеряв сознание, он свалился на пол и задергался. Я добавил иллюзией пятен разных форм и цветов на видимых участках его тела и густую вонючую пену изо рта, а затем, подбавив в голос паники, громко спросил у Грекова:

— Это же Живетьев? Похоже, правду говорят, что они экспериментируют с опасными инфекциями. Неужели пришел сюда умирать, чтобы заразить как можно больше людей?

Слова мои прозвучали в полной тишине, а сказал я достаточно громко, чтобы меня услышали, после чего началась паника. На помощь к умирающему никто не бросился, напротив, народ рванул подальше от него с громкими визгами и истеричными воплями. У Живетьева шансов выжить не осталось вообще. Разве что неподалеку находился кто-то для подстраховки?

Но судя по тому, как шустро все улепетывали, даже съемку делали на ходу, с подстраховкой как-то не сложилось: рядом с Живетьевым остались только мы с Грековым.

— Умно придумал, — одобрил мой спутник. — Закрой его чем-нибудь непрозрачным.

Из чего-нибудь непрозрачного самым подходящим оставался Строительный туман, которым я и накрыл бесславно подохшего Арсения Ромуальдовича.

— Как видите, обошелся он без материала, блокирующего магию, — заметил я.

— Поэтому нападение и не получилось, — ответил Греков, прижимавший к уху телефон и нетерпеливо постукивающий ногой по полу. — Не был бы идиотом — подстраховался бы. Но Живетьевы слишком уверены в своей исключительности. Были.

— Еще пока не были, — ответил я. — Там и без этого трупа людей хватает.

— Боюсь, они сегодня все умрут от неизвестной инфекции, — ответил Греков. — Иначе в следующий раз придет еще кто-нибудь и опять использует целительское заклинание для покушения. А у моих людей даже жилетки нет на такой случай.

— У меня не десять рук, — огрызнулся я.

— Не десять, — согласился Греков. — Но о своей охране нужно подумать.

Ему наконец ответили, и Греков разразился длинной матерной тирадой. Как я понял, за поместьем Живетьева должны были наблюдать и сообщать, когда основные фигуранты из него выдвигались. А уж выезд нынешнего главы клана незамеченным пройти никак не мог. И тем не менее прошел.

— У него должны быть при себе хорошие артефакты, — заметил я. — Если никто не видел, как он выехал из дома, то что-то вроде невидимости должно быть.

— Думаешь? Твоя правда. Здесь он не стал использовать, слишком много людей — врезался бы в кого, привлек внимание к себе раньше, чем рассчитывал. Сейчас приедут за телом, точно узнаем.