Хрупкая связь (СИ) - Джокер Ольга - Страница 13

Основная проблема в том, что я планировала подарить мужу брендовую сумку из новой коллекции именитого дизайнера, которая у нас пока не продаётся. Я сделала заказ в интернет-магазине, но из-за заминок с поставкой товар к нужной дате приехать не успеет. Предоплату вернули, но это мало утешает, и я экстренно ищу варианты решения.

С выбором у меня никогда не бывает сложностей — я слишком хорошо знаю вкусы Влада. К тому же, в нашей переписке мы периодически делимся тем, что нам нравится, что значительно упрощает задачу в таких ситуациях.

Когда с кофе, синабоном и подарком покончено, я расплачиваюсь по счёту и неторопливо возвращаюсь в балетную школу. Во время прогулки мне звонит муж и предлагает забрать по пути домой — моя машина в автосервисе, поэтому я временно передвигаюсь с Ами на такси.

— Можно будет заехать поужинать где-нибудь в ресторане, если ты не против, — предлагает Влад.

— Я за — не хочу ломать голову, что приготовить.

— Отлично. Тогда через полчаса приеду за вами. Амелия сильно дуется на меня?

— Да.

— Передай ей, что я уже купил шестигранные ключи. Если это хоть как-то исправит мое положение.

Я выдыхаю рывками. Чёртов телескоп до сих пор не собран, и я уже устала придумывать оправдания для дочери, почему папа никак не может заняться этим вопросом. Я даже порывалась попросить свёкра, но Влад уверил, что это лишнее — он сам всё сделает. Просто позже. Когда у него будет достаточно времени для детских игр.

По правде говоря, я стараюсь максимально не давить на него. Мне было всего восемнадцать, когда я забеременела. Я быстро повзрослела, потому что другого выбора у меня просто не было. Но Влад не обязан был взрослеть вместе со мной и брать на себя всю ответственность за чужого ребёнка. Того, что он делает для нас, более чем достаточно, чтобы я считала его хорошим родителем.

И всё же я стремлюсь подтянуть его к идеалу, чтобы Амелия видела в нём того, кем можно гордиться, к кому можно обращаться за поддержкой и советом. Чтобы между ними возникла связь, которой иногда так не хватает.

Муж считает, что перед девочкой достаточно просто откупиться, чтобы загладить вину. Но дело в том, что дочь совсем другая. К ней нужен иной подход. Она многое замечает, отмечает у себя в голове и делает совершенно взрослые, категоричные выводы, с которыми мне порой бывает сложно спорить.

Я осторожно приоткрываю дверь и заглядываю в зал, где проходит тренировка. Ами, такая худенькая и миниатюрная, стоит у балетного станка, делая растяжку. Её спина прямая, ноги вытянуты с завидной точностью.

Иногда мне хочется написать сообщение маме и прикрепить фото внучки, чтобы она увидела мою точную копию и восхитилась не меньше, чем я. Но потом в ушах звенят слова, которые я однажды случайно услышала от неё: о том, что она не хотела меня рожать и так и не смогла полюбить за все годы, как полагается любить своего ребёнка.

Мы больше не общаемся. Каждый раз, когда у меня возникает такое желание, я передумываю.

Эти слова стали главным триггером. Больше всего на свете я опасалась превратиться в такую, как она: холодную, равнодушную и неудовлетворённую жизнью.

Именно поэтому я делаю всё от себя зависящее, чтобы моя дочь чувствовала себя нужной, значимой и защищённой. Остаётся только надеяться, что мои старания идут ей во благо, а не во вред.

— Я не хочу платье с пышной юбкой, — категорично заявляет Ами. — Оно неудобное. И колется.

Сделав глубокий вдох, пытаюсь обуздать эмоции.

С самого утра я на ногах: успела принять двух клиенток, забрать подарок и торт, украсить дом и вместе с помощницей приготовить множество закусок к столу.

Мне бы так хотелось, чтобы Амелия проявила хоть немного понимания, несмотря на то, что ей всего пять. Чтобы она просто взяла платье с бантом и надела его без уговоров и скандалов. Потому что, честно говоря, сегодня уровень моего терпения уже близок к нулю.

— Малыш, хотя бы ненадолго, чтобы сделать фото с папой и гостями, — предлагаю компромисс.

— Мам, я красиво оденусь, — уверяет меня Ами. — Вот, смотри.

Она слезает с кровати и подбегает к шкафу, доверху набитому вещами. Пройти мимо детских магазинов у меня получается с трудом. Если бы ещё Влад мог отказывать дочери в покупке безвкусных нарядов, я была бы ему безмерно благодарна. Но от части гардероба у меня начинает дергаться глаз каждый раз, когда выбор Амелии падает на что-то, купленное не мной.

Как я и думала, дочь вытаскивает ярко-жёлтую футболку с блёстками и фиолетовую юбку с оборками, которые выглядят так, будто их взяли из костюмерной цирка.

— Правда, здорово, мам?

От натянутой улыбки у меня начинают болеть скулы. Я старательно подавляю порыв сказать правду, подбирая более мягкие слова и выражения. На самом деле, я готовилась к дню рождения мужа заблаговременно, стилизовав фэмили-лук в одном тоне.

На мне кремовое шелковое платье на тонких бретелях с вырезом. Влад в рубашке того же оттенка, которая подчеркивает его образ. Как же приятно, когда вся семья выглядит гармонично.

Но Ами, конечно же, предпочитает выделяться.

Когда я набираю в лёгкие больше воздуха, растрачивая последние нервные клетки, дверь в детскую после лёгкого стука открывается, и заглядывает муж.

— Аль, там Касьяновы приехали. Давай спускайся вниз.

Решив воспользоваться хорошим расположением духа именинника и общей праздничной суетой, дочь подбегает к нему с сияющей улыбкой, держа в руках свой «идеальный» наряд.

— Пап, посмотри, как красиво! Можно я так буду? — спрашивает она с таким энтузиазмом, что Влад, кажется, даже не замечает моего взгляда, в котором читается кричащая просьба поддержать меня.

— Конечно, зайка. Скорее одевайся и дуй на первый этаж.

Я мысленно прощаюсь со своей идеей семейной гармонии и резко выдыхаю. При ребёнке мы стараемся не ссориться, но это не означает, что в конце вечера не будут озвучены претензии.

Оставив Амелию одну, я направляюсь встречать гостей, по пути заглядывая в уборную, чтобы поправить струящиеся локоны.

Я бы предпочла отмечать без детей, воспользовавшись няней, потому что не считаю, что дочери стоит видеть атмосферу, где взрослые расслабляются, выпивают и ведут себя слишком непринужденно. Но поскольку почти половина приглашённых будет с детьми, от этого плана пришлось отказаться.

Я уже морально готовлюсь балансировать между радушной хозяйкой и мамой, которая то и дело будет следить, чтобы Ами не уединилась в углу с планшетом или книжкой, избегая общения с другими.

Амелии всегда сложнее находить общий язык, и я понимаю, что придётся немного подталкивать её к играм и разговорам, чтобы она не ощущала себя чужой.

Родителям интровертов важно не давить и не принуждать, но осторожно создавать условия, где ребёнок сможет чувствовать себя комфортно. Тогда, возможно, дочь сама захочет включиться.

— Алина, ты просто богиня! — с улыбкой раскрывает объятия Даша Касьянова.

— Привет-привет, — отвечаю, целуя в обе щёки жену компаньона Влада, с которой этим летом мы отдыхали в Барселоне. — Ты тоже выглядишь изумительно.

Обмен любезностями — классический ритуал наших встреч, сопровождаемый лёгким налётом светской игры.

— До меня недавно дошли слухи, что ты отказалась от алкоголя и часто бледнеешь, будто беременна, — усмехается Даша. — Я пыталась всем объяснить, что это совсем не так, но меня упорно убеждали, что у Амелии скоро появится братик. Теперь вижу, что была права: здоровый цвет лица, осиная талия… Ох уж эти сплетники!

Я привыкла к тому, что в тех кругах, где я верчусь, любые мелочи раздувают до масштабов настоящей сенсации. В таких ситуациях я давно научилась сохранять спокойствие, даже если хочется закатить глаза и вспылить.

— Нет, я не беременна, — говорю в ответ. — Не дождутся, чтобы я выпала из рабочего графика.