В сети (СИ) - Джокер Ольга - Страница 55

***

— Оль, на какую дату вы назначили свадьбу? — спрашивает мама, суетясь у плиты и доставая из духовки румяный пирог.

Позавтракать я не успела, поэтому желудок с предательским урчанием напоминает, как сильно я хочу есть.

— Двадцать второе октября.

— А сколько планируется гостей?

— Немного. Несколько друзей Саши, его брат, мои родственники и Карина. Думаю, этого будет вполне достаточно.

Мама взмахом руки убирает выбившуюся прядь волос и бросает на меня цепкий взгляд. По лицу видно — шок от новости ещё не прошёл, но она изо всех сил старается принять и смириться. Как бы сложно ей ни было, мама — единственный человек в нашей семье, в чьей поддержке, пусть даже самой минимальной, я никогда не сомневалась.

— А родители жениха будут? — вклинивается сестра.

Этот вопрос я тоже ему задавала. Для Саши он до сих пор звучит слишком остро, поэтому я всеми способами постараюсь оградить его от него.

Родителей не будет. Отца он не знал, а матери давно плевать, как он и чем живёт. Её интерес — вовремя получать финансовый перевод, который она с радостью пропивает на пару с отчимом. С родителями не общается и Денис — младший брат Саши.

— Не будут. Мы решили ограничиться только теми, с кем действительно близки. И я бы очень не хотела обсуждать это при всех.

Дальше идут безопасные разговоры — о месте празднования, выборе платья и прочих организационных моментах.

Год назад я мечтала о пышной свадьбе с роскошным шлейфом, фатой и множеством гостей. А сейчас приоритеты изменились. На мне будет белый брючный костюм, скрывающий живот. Никаких пышных юбок, цветочных арок и сотен лишних глаз.

Эта свадьба совершенно точно не про шоу.

Когда Ира выходит на задний двор, чтобы уложить Захарку в коляску и передать Грише, я подхожу к окну и буквально прилипаю к нему, наблюдая за обстановкой.

Папа стоит у мангала, переворачивая шампуры. Вид — важный и дико сосредоточенный, будто он пытается таким образом справиться с внутренним штормом.

Полчаса назад Саша сам вышел и представился. Я видела, как он протянул руку, как сдержанно и достойно держался. Разница между ним и моим отцом — слишком очевидна, и я ощущаю себя связующим звеном между двумя полюсами. Каждый тянет в свою сторону, но вместе они не сойдутся.

Я вздрагиваю, едва Макс бросает мяч Устинову. Тот ловит и ловко отправляет его в баскетбольное кольцо на дереве.

Племянник широко улыбается и несётся вперёд, чуть не спотыкаясь о траву, чтобы попробовать так же.

У него, естественно, не получается.

Кольцо находится слишком высоко, и я сомневаюсь, что даже у меня получилось бы докинуть, не говоря уже о пятилетке.

Оставив дрова рядом со скамейкой, Саша что-то выкрикивает Максу и направляется к нему, преодолевая расстояние в несколько метров. У меня перехватывает дыхание, когда он подхватывает мелкого на руки, тот поднимает мяч над головой и целится в кольцо, попадая в него с первого раза.

Я не знаю, что со мной происходит, но на секунду реальность смещается, а в груди закручивается целый вихрь эмоций, потому что я представляю, что эта картина из будущего.

Нашего. Общего.

Смех. Радостный визг. Хлопки в ладоши. Солнечные блики во дворе дома.

Уют. Тепло. Счастье.

Как будто кто-то взял и показал мне кусочек моего рая — так отчётливо, что теперь сложно от него оторваться, даже когда меня окликает нежный мамин голос.

— Папа хотел бы для тебя другого мужчину. Но не потому, что Саша в чём-то недотягивает — по статусу или регалиям. Просто тот, кого он выбрал, был бы безопаснее. Без этой твоей всепоглощающей любви в глазах и трепета в голосе. Папа не доверяет чувствам, которые выбивают из равновесия. А ты именно в такие и бросаешься.

Мама делает паузу, касаясь моего плеча.

— Но если эта любовь взаимна, а я вижу, что она такая, значит, всё правильно. С такой любовью можно пройти через всё: огонь и воду, страхи, порицание и недоверие близких. Главное, чтобы ты была в этом чувстве не одна. А остальное — мелочи. Сам папа далеко не святой, если тебя смущает судимость Александра, — раздается приглушённый вздох. — Скорее всего, ты уже не помнишь, но когда ты ещё училась в школе, его обвиняли в злоупотреблении служебным положением. Он тогда работал в областном управлении, курировал земельные вопросы. Подписал несколько «удобных» решений на знакомых, кое-где закрыл глаза. Думал, пронесёт. Но не пронесло. Была проверка, длительное расследование, скандал в прессе. В итоге всё замяли, потому что помогла фамилия деда, но нервы потрепали знатно. С тех пор вот уже двенадцать лет, как у папы безупречная репутация, хотя так было не всегда.

— Я действительно такого не помню, — растерянно отвечаю.

— Так и было задумано. Поэтому, когда ты выбрала мужчину с тёмным прошлым, единственное, о чём он волновался, что всё повторится заново. Только уже не с ним, а с тобой.

Взяв с собой посуду, мы выходим на улицу, чтобы накрыть на стол в просторной деревянной беседке.

Солнце стоит высоко и ощутимо припекает, хотя до этого в городе почти неделю лили проливные дожди.

Проходя мимо Саши, снимающего мясо с шампура и отправляющего его в глубокую миску, я сбавляю темп и задерживаюсь на полшага, дожидаясь, пока он посмотрит на меня.

Сердце разбухает до размеров Вселенной, когда он поднимает взгляд, встречается с моим — и подмигивает. Этого хватает, чтобы понять, что всё в порядке. Его настроение. Спокойствие. Внутренняя собранность. Всё говорит о том, что он пришёл не с конфликтом, а с миром.

Рассадка мест происходит, как в обычный день с семьёй: папа во главе, мама ближе к проходу, Ира с Гришей — там, где лучше обзор на детей. С одним небольшим отличием — я уже не одна.

Слева от меня, на деревянной скамейке, садится Саша. Он устраивается ближе, чем нужно, и наши бёдра плотно прижимаются. Простое прикосновение, греющее ярче солнца. Эта тесная близость, когда кожа почти чувствует его жар сквозь одежду и заставляет кровь в жилах пульсировать с непривычной силой.

Пока каждый из нас занят едой, я имею возможность ненадолго перевести дух.

Стол накрыт щедро — этого не отнять. Наша семья всегда была гостеприимной. Абсолютно всегда. Мясо, овощи, выпечка, домашние соленья. Десерты на любой вкус.

Пинки в моем животе становятся отчётливее, когда Ира откладывает столовые приборы и завязывает уже не нейтральный разговор, а достаточно основательный, чтобы воздух вокруг накалился.

— Александр, а расскажите что-нибудь о себе.

Отпив из стакана воду, Устинов откидывается назад и упирается спиной в скамейку. Я нахожу его руку под столом и сплетаю наши пальцы. Он чуть сжимает мою в ответ. Этого достаточно, чтобы за рёбрами стало тише.

— Я даже не знаю, что вам рассказать из того, чего вы ещё не знаете. Но я открыт к вопросам.

— На самом деле, я не знаю многого. Например, о вашей личной жизни до Оли. У вас были серьёзные отношения? Быть может, жена или дети?

— Да, я был женат. Четыре года. Детей у нас не было. Расстались без скандалов и по взаимному согласию.

Сестра кивает, слегка улыбаясь.

— Значит, в свои тридцать два вы успели получить жениться и развестись. А в какой период познакомились с бывшей супругой? Где-то в университете?

— Я не учился в университете. У меня только техникум. Так вышло, что на тот момент были немного другие приоритеты.

Я знаю, насколько резко и жёстко Саша умеет ставить людей на место, но я так благодарна ему за то, что он ведёт себя сдержаннее и бережнее. В первую очередь ради меня. И всё, что он делает, почему сидит в компании, в которой ему сложно, — тоже ради меня.

— Хорошо. А какие-нибудь плюсы будут? — выгибает бровь Ира.

— Плюс — это Оля, — бросает в ответ. — С ней всё не так безнадёжно, она уравновешивает мои минусы.

— Вы знаете, что вам с моей сестрой повезло?

— Безусловно. И я это очень ценю.

Повисает короткая пауза. Кто-то делает глоток сока, кто-то ковыряет вилкой в тарелке, но никто больше не лезет к Устинову с провокациями. Даже папа. По крайней мере, пока.