В сети (СИ) - Джокер Ольга - Страница 3

«Это была моя родная сестра».

«Тогда ей».

Я откладываю телефон в сторону, готовясь взорваться от напряжения. Пальцы подрагивают, и когда я наливаю себе сок, несколько капель попадает на белоснежную скатерть.

На сайте знакомств у меня стояло фото в пляжной шляпе с широкими полями и в солнцезащитных очках. Никакого оголённого тела. Никакой выпяченной груди. Тем не менее, я получала десятки сообщений с комплиментами, после которых хотелось помыться.

Странно, но с Лексом я не испытываю ничего подобного. Возможно, потому что он не опускается до банального пошлого флирта. Его комплимент прозвучал вполне деликатно — но так, что не оставил ни единого сомнения в правдивости.

В десятом часу сестра с детьми и мужем начинает собираться домой.

Захарка капризничает, когда я держу его на руках, и рассерженно молотит кулачками по моим плечам. Ему всего восемь с половиной месяцев, но сил у него хоть отбавляй.

— Ну тих-тихо, — ласково успокаиваю племянника, пока Ира надевает верхнюю одежду. — Не волнуйся, твоя мать не оставит тебя со мной надолго.

Действия Захарки не вызывают во мне раздражения. Ни его слёзы, ни истерика. Ни то, что за сегодняшний вечер волос на моей голове заметно поубавилось. Возможно, потому что я давно и сильно хотела детей от Кости. Не просто хотела, а постоянно представляла, какими они будут.

Когда в доме воцаряется тишина, я возвращаюсь в гостиную и помогаю маме убрать остатки посуды в мойку. В последнее время я редко приезжала к родителям, а когда оставалась ночевать — даже не вспомню. Но сегодня я хочу подняться в комнату, которую до сих пор считаю своей, и отоспаться там минимум до обеда.

— Оль, как у тебя дела на работе? — спрашивает отец, когда я прохожу мимо его кабинета, оборудованного на первом этаже. — Никто не обижает?

Вопрос звучит буднично, но я узнаю в нём привычную отцовскую настороженность. Он не из тех, кто станет лезть с советами или нянчиться, но если бы я ответила утвердительно, уверена, решение проблемы появилось бы быстрее, чем я поднимусь наверх.

— Всё в порядке, — отвечаю, прижимаясь плечом к дверному косяку.

— А если серьёзно?

— Ну а что ты хочешь услышать? — грустно усмехаюсь. — Что коллеги смотрят на меня, как на дочь Белогорского, а не как на специалиста? Что прокурор из соседнего кабинета до сих пор убеждён, будто я ни одного дела не довела бы до суда, если бы не фамилия? Что любой успех — это не я, а твои связи и доступ к ресурсам?

Отец делает глоток кофе, слегка морщась — судя по пару, напиток ещё слишком горячий.

— Меня не волнует, что думают твои коллеги, — говорит он спокойно. — Меня волнует, что думаешь ты.

— Я думаю, что фамилия скорее якорь, чем билет для карьерного роста.

— Ирину она не смущает.

— Ирина её сменила и почти не вылезает из декрета, поэтому сложно сказать, что она столкнулась с тем же, что и я.

— Ну извини.

— Это ты меня извини, — качаю головой. — Я не должна была этого говорить. На работе всё в порядке, но иногда мне кажется, что я воюю исключительно с чужими предубеждениями.

Так было в университете, и так продолжается на работе. Мне стоило выбрать другую сферу, но в нашей семье абсолютно все так или иначе связаны с юриспруденцией — и, кажется, другого пути для меня просто не существовало.

Получив несколько советов от отца, который не видит в проблеме ничего катастрофического, я поднимаюсь на второй этаж, запираюсь на замок и, не снимая юбку и рубашку, падаю на свежую постель.

Лекс в сети. От него светится сообщение. После той переписки, свернувшей в другую сторону, остаётся ощущение недосказанности, которое хочется исправить.

«Ты загрузила мой мозг похлеще, чем когда рассуждала о теневых схемах, Оливка. Теперь у меня масса вопросов. У девушек не принято о таком спрашивать, но можно я угадаю? Тебе лет двадцать пять?»

«Это ты по длине ступней определил?».

«По остроте коленок».

Окей, получается, он знает, что я девушка, у меня стройные ноги и вполне сможет прикинуть мой возраст. Плюс-минус.

Что знаю я?

«Мне двадцать восемь. А тебе?»

«Чуть старше, Оливия. Тридцать два».

«А ты... точно мужчина?»

Я не понимаю, чего жду от этой переписки, но каждый раз, когда над именем Лекса светится значок онлайн, я осознаю, что не могу оторваться. Меня увлекает вопреки логике и здравому смыслу.

«Я сейчас на встрече, но когда освобожусь могу отправить тебе фото своих волосатых ног».

Прыснув от смеха, перекатываюсь на другую половину кровати. Я абсолютно не творческий человек, но фантазия работает на полную, дорисовывая детали образа. Волосы... не только на его ногах, но и на теле, которое я представляю идеальным. Лекс, к счастью, не из тех, кто станет заваливать девушку дикпиками. Но идея равноценного обмена, похоже, его бы не смутила.

«Пожалуй, поверю тебе на слово. Но буду признательна, если ты пришлёшь мне свой топ книг, как и обещал».

***

Сделав шаг, я подставляю лицо под поток воды, смывая с тела ароматную пену.

Сквозь стеклянную перегородку душевой кабины хорошо видно телефон, лежащий на краю раковины, экраном вверх.

Ночь выдалась бессонной — я почти до утра читала книгу, которую порекомендовал Лекс. Она оказалась захватывающей, и я составила целую рецензию на две тысячи знаков, но не удержалась от пары циничных замечаний.

Удивительно другое…

Казалось бы, я взрослая, независимая девушка. Не испытывающая проблем с коммуникацией и не страдающая от нехватки мужского внимания.

И всё же я искренне недоумеваю, почему даже в душе мне сложно оторваться от экрана в ожидании входящего сообщения.

Лекс не заходил в сеть после полуночи. Сегодня выходной, и вполне возможно, он проводит его с женой или девушкой. Тридцать два года — отличный возраст, чтобы обзавестись семьёй и детьми. Скорее удивительно, если у него никого нет.

Я могла бы узнать об этом и многом другом. Могла бы, но струсила и свернула с личных тем на более просветлённые, хотя мне действительно было интересно увидеть хоть какую-то часть его тела.

Что такое мужские волосы на ногах или груди — я не знаю, потому что Костя убирал их ради удобства в спортзале.

Все ощущения необычные. Новые.

Мне нравится состояние, в котором я снова чувствую себя живой после измены и предательства. Наверное, было бы неплохо продлить его как можно дольше — пока я окончательно не выберусь из той пустоты, что осталась после бывшего, заполнив её чем-то другим.

Переодевшись в домашний костюм — топ с рукавами-фонариками и шорты, — я спускаюсь на первый этаж родительского дома, пролистывая переписку и пытаясь понять, почему Лекс до сих пор молчит.

И только столкнувшись с мамой, окончательно возвращаюсь в реальный мир.

— Доброе утро, Оль, — она ласково обнимает меня за плечи. — Я приготовила завтрак, но сразу предупреждаю: у нас гость, папин коллега. Ты его не знаешь — он недавно пришёл в министерство.

— Ясно, — киваю, опуская взгляд на телефон.

На мою рецензию приходит долгожданный отклик, и сердце, как по команде, ускоряется.

— Обрати на него внимание, солнышко... Хороший мужчина. Вежливый, трудолюбивый, галантный.

Мамин голос звучит мне вдогонку, и я, незаметно для неё, закатываю глаза.

Мы познакомились с Костей совершенно случайно — в тот вечер, когда я с сокурсниками отмечала защиту диплома в одном из столичных ночных клубов. У меня были чёткие планы на лето: устроиться помощником прокурора в районную прокуратуру. Об отношениях я не думала, несмотря на то, что мне было двадцать два и я всё ещё оставалась девственницей.

Костя был далёк от юриспруденции. Он работал тренером в фитнес-клубе, но вскоре открыл два своих.

Родители никогда не скрывали недовольства моим выбором. Я даже познакомила их далеко не сразу, прекрасно понимая, как они отреагируют.

Возможно, в их оценке была толика правды, и Костя действительно оказался мне неподходящей парой. Но я бы этого не узнала, если бы не попробовала.