Чужая земля - Гамильтон Эдмонд Мур - Страница 2

• Предыдущая
• 2/7
• Следующая

— Lys, tais-toi! Je reviendrai…1

Фаррис дипломатично кашлянул и произнес в темноту:

— Месье Берроу?

Зависла мертвая тишина. Затем дверь бунгало резко распахнулась и яркий свет ударил в лицо Фарриса и его проводника.

В свете Фаррис увидел лысоватого мужчину лет тридцати. Вернее, в дверном проеме Фаррис разглядел тонкую прямую фигуру, одетую в белое. Девушка казалась таким же белым пятном в глубине.

Он поднялся по ступенькам.

— Не думаю, что у вас часто бывают гости. Меня зовут Хью Фаррис. У меня для вас письмо из бюро — в Сайгоне.

Возникла пауза. Затем…

— Заходите, месье Фаррис…

В свете лампы Фаррис быстро оглядел двоих обитателей бунгало. На его взгляд опытного охотника, Берроу походил на человека, который слишком долго жил в тропиках: свежесть кожи и красота лица потускнели в условиях жестокого климата, а глаза выражали слишком явное беспокойство.

— Это моя сестра Лиз, — произнес он, забирая из рук Фарриса письмо.

Удивление последнего еще более возросло. Он-то думал, что она жена. Зачем женщине, которой не более чем за тридцать, запирать себя в этой глуши?

Поэтому то, что женщина выглядела несчастной, его не поразило. Еще бы! В таких дебрях! Ее можно было бы назвать симпатичной, если бы не лицо, которое ни на минуту не покидало выражение тревоги.

— Что-нибудь выпьете? — спросила она, отдавая дань гостеприимству. А затем, тревожно взглянув на брата и обращаясь уже к нему, добавила:

— Ты теперь никуда не пойдешь, Андре?

Берроу посмотрел в сторону покрытого лунным светом ночного леса, и его лица коснулось выражение странного волнения, что сильно не понравилось Фаррису. Но француз повернулся назад и произнес:

— Нет, Лиз. Пожалуйста, подай напитки и прикажи Ахре позаботиться о проводнике.

Пока Фаррис со вздохом облегчения усаживался в скрипучее кресло, Берроу быстро прочитал письмо. Затем он встревоженно посмотрел на Фарриса.

— Значит, вы пришли за тиковым деревом?

Фаррис кивнул:

— Да, но меня интересуют только помеченные деревья. Вы знаете, что они простоят еще несколько лет, прежде чем будут срублены.

— Директор бюро пишет, что я должен оказывать вам всяческое содействие. Он объясняет необходимость создания новых тиковых вырубок.

Берроу медленно сложил письмо. Для Фарриса стало очевидным, что эта идея совсем не нравилась французу, но он был вынужден подчиниться.

— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал Берроу. — Я думаю, вам понадобятся помощники. Мы что-нибудь придумаем.

Затем в его глазах промелькнуло странное выражение, и он добавил:

— Но здесь есть некоторые участки леса, труднодоступные для вырубки. — Он смешался и добавил: — Однако мы поговорим об этом позже.

Фаррис, слишком уставший после долгого путешествия через джунгли, был благодарен за ром с содовой, принимая бокал из рук Лиз.

— У нас есть одна свободная комната, — произнесла она. — Я думаю, там вам будет удобно.

Он поблагодарил ее.

— Я так устал, что могу уснуть даже на бревне. Мои мускулы настолько отвердели, что я чувствую себя, словно хунати.

Стакан внезапно выпал у Берроу из рук.

Не обращая внимания на разбитый стакан, молодой француз рванулся в сторону Фарриса.

— Что вы знаете о хунати? — глухим голосом спросил он. Пораженный Фаррис заметил, что пальцы француза тряслись.

— Практически ничего, кроме того, что я видел в лесу. Мы наткнулись на человека, стоящего в лунном свете, который выглядел словно и мертвый, и живой. Казалось, что он просто жил невероятно замедленной жизнью. Пианг сказал, что это хунати.

Глаза Берроу вспыхнули, и он воскликнул:

— Я знал, что они собрались провести обряд. И другие были там…

Он прервал себя на полуслове, вспомнив о присутствии Фарриса.

Лиз опустила голову, глядя куда-то в сторону.

— Вы что-то говорили? — продолжил американец.

Но Берроу уже взял себя в руки и теперь более осторожно подбирал слова.

— У лаосских племен есть некоторые странные верования, месье Фаррис. Иногда их бывает немного трудно понять

Фаррис пожал плечами

— В свое время я много чего повидал в Азии. Но это просто невероятно!

— Это наука, а не колдовство, — поправил его Берроу. — Примитивная наука, рожденная давным-давно и передаваемая из поколения в поколение. Этот человек, которого вы видели в лесу, находился под действием химиката, неизвестного нашей фармакологии, но от этого действующего с не меньшим эффектом.

— Вы хотите сказать, что эти племена используют наркотик, способный замедлить жизненные функции до невероятно медленного темпа? — скептически спросил Фаррис. — Наркотик, о котором не знает современная наука?

— А вам это кажется таким странным? Вспомните, месье Фаррис, что в прошлом веке одна старая английская крестьянка лечила сердечных больных с помощью наперстянки, пока врач не исследовал ее метод лечения, и… вот результат — он открыл дигиталис.

— Но почему, черт возьми, они хотят жить в таком замедленном темпе?

— Потому что они верят, что в таком состоянии способны общаться с чем-то большим, чем они сами.

Лиз перебила его:

— Должно быть, месье Фаррис сильно устал. Его постель готова.

Фаррис видел нервный страх на ее лице и понял, что ей очень хотелось прекратить этот разговор.

Прежде чем заснуть, он долго думал о Берроу. Было в этом парне что-то странное. Он слишком увлечен этими хунати.

В конце концов, кому какое дело, что эти люди предпочитают жить таким странным образом. Как он там сказал: «Чтобы общаться с чем-то большим, чем они сами».

Что же это были за странные боги, для общения с которыми необходимо жить в сотни раз медленнее?

На следующее утро Фаррис завтракал вместе с Лиз на широкой веранде. Девушка сказала ему, что ее брат уже ушел.

— Сегодня он поведет вас в местную деревушку, чтобы договориться о рабочих, — добавила она.

При этом Фаррис заметил легкую тень недовольства на ее лице. Она в молчании смотрела на великий зеленый океан леса, раскинувшийся по плато, на краю которого они находились.

— Вы не любите лес? — предположил он.

— Я ненавижу его. В нем можно задохнуться.

Тогда он спросил, почему она не уехала. Девушка пожала плечами.

— Скоро уеду. Мне нет смысла больше здесь оставаться. Андре не поедет со мной. — Затем она добавила: — Андре тут уже пять лет. Когда он не вернулся во Францию, я приехала сюда, чтобы забрать его. Но он не захотел ехать домой. У него здесь есть то, что привязывает его к этому месту.

Внезапно она вновь замолчала, словно сболтнула лишнее. Фаррис деликатно воздержался от вопроса, о чем она хотела сказать. Возможно, она стала слишком походить на местных женщин, у которых замкнутость была в крови. Хотя Берроу не похож на того мужчину, которому нравилось бы подобное.

Наступил день, сменив не менее жаркие утренние часы. Фаррис, удобно устроившись в кресле, ожидал возвращения Берроу.

Но того все не было. Когда миновал полдень, Лиз явно начала испытывать беспокойство.

За час до заката она пришла на веранду, одетая в брюки свободного кроя и куртку.

— Я иду в деревню. Скоро вернусь, — сказала она Фаррису.

Ложь ей явно не удавалась. Фаррис понял и поднялся на ноги.

— Вы идете искать своего брата. Где он?

На ее лице боролись горе и сомнение. Она продолжала молчать.

— Поверьте мне, я хочу быть вашим другом, — быстро добавил Фаррис. — Ваш брат ввязался здесь во что-то, не так ли?

Она кивнула. Ее лицо стало белым как полотно.

— Да, поэтому он и не хотел возвращаться во Францию вместе со мной. Он не мог заставить себя уехать. Он здесь, как в ужасных тисках.

— Что вы имеете в виду?

— Я не могу сказать вам. Пожалуйста, подождите здесь.

Он смотрел вслед девушке и вскоре понял, что она направлялась не вниз по склону, а вверх, к вершинам, выступающим над покрытым лесом плато.

• Предыдущая
• 2/7
• Следующая