Пять убийственных игр - Цзюнь Лэй - Страница 19

Вместо этого вокруг старых деревьев, которые необходимо было охранять, располагались большие, аккуратные и красивые клумбы, не позволявшие людям приближаться к стволам ближе чем на три фута. Посреди клумбы проходила дорожка для прогулок, выложенная красивым мрамором. Если б я гонялся и играл в прятки на такой гладкой поверхности, то постоянно думал бы о том, как бы не упасть.

Щелкали затворы, мигали вспышки – высокоэффективный конвейер, создающий стандартизированные воспоминания для красиво одетых молодоженов. Мужчины были заключены в массивные костюмы, как ватные одеяла, а женщины занимались исправлением испорченного потом макияжа. Их направляли фотографы в жилетах и шортах, с улыбкой как у роботов. Радостный смех звучал словно пение цикад в конце осени; не знаю, с какого момента я перестал обращать на него внимание.

После некоторых подсчетов оказалось, что прошло уже двадцать лет с моих последних пряток в Уличном саду. Я наконец принял тот очевидный факт, что, как и я с начальной школы до тридцати лет, Уличный сад тоже изменился. Время никогда не стоит на месте.

– Ну что ж, перейдем к главному вопросу. – Я сделал глоток горького ледяного кофе, который пьют только взрослые. – Скажи, где же прятался Лабрадор?

– Лабрадор? – Фан Чэн был озадачен. – Подожди, ты не пропустил часть рассказа? Что произошло с Сундуком?

– Ну, Сундук не был за деревом. – Я указал по диагонали на высокое место вдали, где крона деревьев создавала плотную массу. – Смотри, оно вон там.

– Что тогда? Это конец истории?

– А, точно! – Я сложил ладони, сделав вид, что только что вспомнил об этом. – Чтобы все было честно, я должен сказать тебе, что в этой истории используется некий повествовательный трюк.

– Что еще за повествовательный трюк?

Я с презрением взглянул на невежду, затем достал телефон и нашел точное определение в интернете.

– «Повествовательный трюк, – читал я слово в слово, – это использование структуры текста или нарративной техники для введения читателя в заблуждение и сокрытия от него определенных фактов с той целью, чтобы, когда в конце откроется истина, его охватило чувство невероятного удивления».

– Это что же выходит, – Фан Чэн нахмурился, – Сундук был не «за деревом», а «на дереве» или что-то в этом роде? Поскольку он не мог слезть с дерева, не мог и начать атаку?

– Честно говоря, это и впрямь довольно хорошая идея, – уклончиво сказал я. – Ладно, давай пока не будем думать о Сундуке; давай все-таки предположим, где мог бы спрятаться Лабрадор.

– А что мне будет за правильный ответ?

– Если угадаешь, тебе не придется платить за эту бутылку апельсинового сока.

– Так, – Фан Чэн, казалось, воодушевился, – я бы сказал, что здесь.

– Под «здесь» ты имеешь в виду то место, где мы сейчас сидим?

– Конечно, не двор; я про внутреннюю часть кафе.

– Почему ты так решил?

– Есть три момента, – серьезно сказал Фан Чэн. – Во-первых, правила запрещают вход в здание, а судя по характеристике Лабрадора, было бы неудивительно, если б он сознательно нарушил правила.

Я кивнул. Такого рода вывод – не более чем очевидная мелочь.

– Во-вторых, чтобы найти Сундука, тебе пришлось бы идти в противоположный угол сада посреди улицы, поэтому «база» неизбежно долгое время оставалась бы без присмотра. Другими словами, Лабрадор мог с легкостью выбежать и коснуться столба, одержав победу. Но почему он этого не сделал? Единственная причина, которую можно придумать, в том, что сад не просматривался с того места, где прятался Лабрадор, поэтому он не мог знать, что ты делаешь. Учитывая первый пункт, я думаю, вероятность того, что Лабрадор был в каком-то помещении, очень высока.

Да, со двора хорошо видно ситуацию в саду посреди улицы, а изнутри нет.

– В-третьих, ты намеренно остановился на середине рассказа, даже не пожалев бутылки апельсинового сока. Очевидно, местоположение Лабрадора должно иметь какое-то особое значение. Конечно, то, что ты так серьезно спросил об этом, означает, что правильный ответ можно угадать, иначе было бы неинтересно. А до сих пор все мои непосредственные знания об Острове свежей зелени ограничены этим кафе. Так что это, должно быть, и есть правильный ответ.

Прозвучало это так, что либо он прав, либо мне придется признать, что я испортил ему настроение. Этот парень весьма красноречив и полагается на логические цепочки, чтобы наверняка быть непобедимым.

– Двадцать лет назад это место еще не было переоборудовано в кафе, – сухо сказал я. – Поэтому Лабрадор не мог сюда войти.

– О, правда? – Фан Чэн притворился растерянным. – Тогда все-таки в чем дело?

Я позволил ему немного побыть в замешательстве, прежде чем открыть правду.

– Да, Лабрадор действительно забежал в некое особенное здание. В дальнейшем оно сыграет главную роль.

На углу проспекта Шицуй и Четвертой улицы скромно возвышалось трехэтажное европейское здание, настолько неприметное, что многие даже не знали о его существовании. Пестрые стены из красного кирпича были такими же, как раньше, словно и не могли измениться.

Я развернул еще одну салфетку и снова взялся за карандаш.

– Мы называли его домом с привидениями.

Когда Микроб вернулся в Уличный сад, его аллергия, похоже, улеглась. По крайней мере, он перестал чихать.

– Почему вы все еще не закончили? – Он выглядел весьма удивленным.

– Мы до сих пор не нашли Лабрадора, – объяснил Филин. К тому моменту все уже собрались вокруг «базы», и нетерпение постепенно нарастало.

– Неужели… – Микроб задумался. – Неужели он мог войти в дом с привидениями?

Если честно, я уже долго думал об этом. Поскольку я, как «призрак», не нашел доказательств нечестной игры со стороны противника, игра не могла быть завершена.

– Давайте я пойду проверю, – как и ожидалось от старосты класса, вызвался Монитор.

Вдали проснулся храмовый колокол, прозвучав всего раз. Я инстинктивно взглянул на юг. На углу проспекта Шицуй и Четвертой улицы приоткрылась косая дверь. Через мгновение из двери высунулся тощий мужчина средних лет. Он загадочно посмотрел в обе стороны, закрыл дверь снаружи, а затем повесил на нее огромный замок.

Я знал, что это продуктовый магазин, но не мог сказать, какие конкретно продукты там продавались, и не помнил, чтобы покупатели когда-нибудь заходили туда. Вероятно, там торговали скобяными изделиями, табаком и алкоголем. Каждый раз перед праздником Цинмин[36] или Фестивалем призраков[37] можно было наблюдать на ступеньках перед магазином выложенные пачки бумажных денег. В представлении ребенка магазины обычно делятся на два типа: первые – в которых продаются вкусности, вторые – в которые дети не ходят. Этот, вне всякого сомнения, относился к последним. Столовая перед бассейном была единственным местом, где мы с удовольствием готовы были потратить карманные деньги, но в школе покупка перекуса была запрещена. Ходили слухи, что коварный директор то и дело подстерегал поблизости и устраивал облавы на тех, кто не мог устоять перед искушением.

Но я отвлекся. Итак, тот продавец запер дверь и ретировался, даже не оглянувшись. Каждый день, как только часы пробивали пять, дяденька немедленно закрывал дверь и уходил. Он был даже более пунктуальным, чем звонари. Я невольно задавался вопросом, не намеренно ли он избегает чего-то – чего-то невообразимого…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.