ГКР-9: Сердце Забытых Земель - Михайлов Дем - Страница 18

С части растущих из него ветвей отлетели золотые листья, упав вниз с такой тяжеловесной стремительностью, с какой обычно падает не невесомая листва, а полновесный слиток золота. И в воду они булькнули знатно.

– Да ты смельчак, незнакомец! Молчалив, не опускаешь взгляда… улыбаешься… впрочем, я не впечатлен – ведь я знаю, что ты бессмертен и оттого тебе неведом ужас смерти. А ведом ли тебе страх вечного заточения? Смиришься ли ты с тем, что я продержу тебя в клетке целую вечность и не позволю умереть! И подожду, пока Затти явится, чтобы спасти тебя, – вот тогда-то я снова ее и схвачу! Я Фуунг Златое Гинкго! Я терпелив… и я умею ждать…

Орбит молчал. Когда послышалось знакомое гудение, я невольно поежился, а может, и мурашками покрылся размером с горошину, пока надо мной один за другим пролетали здоровенные алые шершни. Змей качнулся к ним:

– Нашли?!

Заговори они – я бы не удивился. Но насекомые просто поднялись и пошли по кругу.

– Скрылась… – Фуунг испустил долгий тяжкий вздох. – Что ж! Она не могла уйти далеко! В ночной Пуще ближе к рассвету просыпается страшное зло… я догоню ее! Схвачу! И верну обратно в клетку!

Он снова начал подниматься, окутанный аурой сияние и точками жужжащих вокруг него шершней, но внезапно замер, уставился на Орбита изумрудными глазищами и вкрадчиво поинтересовался:

– А может, ты и не вор вовсе, незнакомец? Ведь ты не здешний… ты пришел извне… и быть может, ты пришел не воровать, а убивать? Убивать меня? Быть может, тебя подослал кто-то из моих заклятых недругов? Ты жаждешь моей крови, незнакомец?

Орбит улыбался и молчал. Прямо напрашивался на смертельный удар по своей наглой сверкающей улыбке. Позер несчастный! Хотя цель его понятна: стоит умереть, и он улетит на плиту. Ну потеряет уровней так пять, может, лишится части умений – зато обретет свободу. Главное, чтобы снова на реролл не собрался, чудила. Хотя пока здесь Затти, а мы в Запертых Землях, можно даже не задумываться об этом – Орбит стопроцентно продолжит путь до конца.

– Кто бы мог тебя послать убить меня? – золотой змей плеснул кольцами тела в жиже. – Хм-м-м…. Мои собратья? Двое из нас шести вроде как давно мертвы, если верны известные мне слухи. Я сам себе не враг, и я не в счет. Осталось трое… Так кто? Нииллай Багряная Листва?

Орбит молчал и улыбался. Мне уже самому захотелось дать ему по зубам.

– Не она? Так-так-так… быть может, Долгеннот Бакаутова Душа?

Я посмотрел на лысого эльфа. Он продолжал хранить гордое молчание.

– Так-так-так… неужто тебя по мою душу послал сам Крутован Северный Дуб? От него всякого можно ожидать…

Орбит молчал.

– М? Чего же ты молчишь, незнакомец? Ты обокрал меня… я не сделал тебе ничего худого, а ты обокрал меня и теперь отмалчиваешься… Скажи хоть что-нибудь… Может, налить тебе славного вина? Или медовухи? Она слегка ядовита, но знатно туманит голову…

Не знаю, что меня подтолкнуло. Но я сделал это. Уперся ногами покрепче, подался вверх, проламывая головой травяной покров, высунулся рывком по пояс и громко спросил:

– А можно мне вина налить? Или ядовитой медовухи. Я с радостью! А потом по пьяному делу помогу тебе, о мудрый Фуунг, запинать этого молчаливого эльфа до смерти. Чур именно мой пинок будет смертельным!

Громадные шершни развернулись и рванули ко мне, переходя в пике. Но долететь им не дали:

– Не сметь! – стоило золотому змею сказать это, и насекомые ушли в сторону, не долетев до меня буквально нескольких метров. – Разве так мы относимся к открыто пришедшим гостям? О нет! Таких гостей мы ценим… Проходи же, незнакомец, проходи. Я с радостью налью тебе вина… ты, видно, тоже решишь скрывать свое имя…

– Мое имя – Росгард, – буркнул я без всякого пиетета. – Я чужеземец. А у тебя в клетке мой друг.

– А ты один?

– А где вино?

– А может, все же моей ядовитой медовухи? – вкрадчиво прошептал тянущийся ко мне Фуунг Сладкоядый. – Такой ты не отведаешь нигде… а есть и особая, настоянная, такая, что кое-что в тебе изменит, пожалуй, навсегда…

Подумав мгновение, я махнул рукой:

– А давай.

– Не боишься?

– Я не хочу воевать с тобой, о Фуунг Златое Гингко. Предпочту подружиться, – честно признался я. – Может, у нас получится как-то договориться миром? Мы вернем украденное – это само собой. Может, еще чем отдаримся, чтобы искупить вину этой парочки.

Серые губы Фуунга растянулись в широкой улыбке, показав золотые зубы:

– Так-так-так… вот это я называю началом поистине многообещающей беседы. Подойди же ближе, Росгард, подойди ближе…

Пожав плечами, я послушно направился к берегу озерца. А чего бояться? Убежать уже не удастся при всем желании – надо было тогда отсиживаться в гнилом пне и не гугукать…

А я гугукнул…

Вот почему я всегда гугукаю?

Ну помер бы Орбит разок – уж пережил бы как-нибудь, учитывая его невероятный по нашим меркам уровень. Сто сорок первый уровень у лысого засранца!

Завидую ли я?

Ну разве можно завидовать другу?

– Сдохни, Орбит, сдохни, Орбит, – едва слышно пробормотал я, натужно улыбаясь смотрящему на меня свысока золотому змею с пылающими изумрудными глазами.

– Ты сейчас сказал: «Сдохни, Орбит, сдохни, Орбит»? – молвила змеюка с человеческим лицом. – У меня отменный слух. Что это за слова, Росгард? Пытаешься наложить на меня проклятье?

Из клетки на меня потрясенно уставился Орбит, а я улыбнулся шире:

– Тебе послышалось, о Фуунг Сладкоядый. Я говорил – наша дохлая орбита ведет к… да это неважно – не больше, чем мысли вслух. И вот я здесь!

– Присаживайся же, Росгард. Нельзя томить гостя на уставших ногах!

– Лучше томить его под крышкой булькающего на огне котелка? – брякнул я, задумчиво глядя на полезшие из почвы толстые золотые… щупальца? Нет. Это изогнувшиеся дугой древесные корни, что на моих глазах превратились в невысокий столик и удобное на вид кресло.

Золотое кресло… почти королевский трон. И подлокотники имеются.

– Садись же.

– Я пришел сам, – на всякий случай напомнил я. – Пришел открыто и не тая камня за пазухой.

– Камень за пазухой, – повторило повисшее надо мной гигантское создание. – А что тогда у тебя за пазухой, Росгард?

– Желание договориться миром. А у тебя?

– Присаживайся же, – произнес Фуунг и начал медленно погружаться в булькающее озерцо. – Присаживайся, и мы поговорим. И не бойся моих корней, Росгард Смелый – я не причиню тебе зла и не стану пленять. Уважаю смелых и отчаянных. Уважаю тех, кто ради друзей готов рискнуть собственной жизнью. Усаживайся. И выпей старого доброго вина…

Кивнув, я подошел к «трону» с высокой и выложенной выросшими на моих глазах золотыми увитыми листьями прутиками и уселся. Скосив глаза, увидел дрожащее над одним из листиков описание, прочитал его и ничуть не удивился: «Золото идеальной алхимической чистоты». Не знаю, что это за «алхимическая чистота» – но это все же настоящее золото. Сколько же весит это живое кресло? Килограммов так триста чистого золота? Бома инфаркт хватит…

С натужным жужжанием надо мной пролетели три тяжело нагруженные эспады, спеша излить в озерцо содержимое стеклянных абдоменов.

Осы эспады скорей всего кормят Фуунга, исполняя роль его медоносных пчел-сборщиков. Еще у него есть как минимум пара видов шершней: одни для переноски тяжестей, другие для боя и охраны. Помимо этого, он легко повелевает растениями – например, мухоловками, превратив их в живые тюремные камеры.

Кто же он такой?

Пока я неспешно думал, сам Фуунг, изогнувшись, создав пару колец, опустился так, чтобы его лик оказался на одном со мной уровне, но при этом не слишком близко – за что я был крайне благодарен. Очень уж некомфортно находиться впритык с чьим-то лицом, что с тебя самого размером или даже больше.

Прошла минута, а меня так и не схватило сплетенное из корней кресло – чего я подспудно боялся. Очень уж не хочется превращаться в пленника. И умирать не хочется – я ведь не сто сорок первого уровня, как некоторые.