Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту (СИ) - Артюхин Сергей Анатольевич - Страница 16

— Какая неожиданная и приятная встреча, сеньор, — голос, раздавшийся с откуда-то сбоку, вырвал Пабло из его размышлений.

Подняв голову, он встретился взглядом с тем, кого здесь встретить совершенно не ожидал.

Роберто Суарес Гомес, боливийский наркокороль, стоял у столика Эскобара, протягивая руку.

Роберто Суарес Гомес. Кокаиновый король, властелин Боливии. Человек, который, когда ему надоело нестабильное боливийское правительство, просто-напросто его сверг. Человек, у которого имелась личная армия из полутора тысяч бойцов — и это были не ребята уровня «гопота из переулка», а тренированные боевики.

Человек, чей авиафлот в той реальности был больше, чем всё, что было у всех картелей Колумбии и Мексики вместе взятых. Крупнейший производитель кокаина в мире, гораздо менее известный, чем остальные — просто потому, что предпочитал оптовые продажи и не любил заниматься построением дилерских сетей. А ещё не связывался с транспортировкой порошка в Соединенные Штаты, поскольку не желал привлекать внимание американских силовых структур.

Естественно, что и в этой реальности он оставался основным поставщиком Эскобара. Более того, развернувшийся «на все деньги» Пабло забронировал поставки на пару лет вперёд, став для Гомеса по большому счету единственным покупателем. Занимайся Гомес традиционным бизнесом, такая сделка стала бы ошибкой — слишком большая зависимость от одного клиента. Ну а здесь боливиец только лишь порадовался уменьшению проблем, которые вечно приходилось решать с конкурирующими группировками собственных покупателей.

В Лондон Гомес прибыл не просто так. Сейчас у него шла активная компания рекрутинга европейских наемников, как раз для «кокаинового переворота» — именно так в той реальности назвали боливийские события июля восьмидесятого.

Вообще, сама организация переворота была делом целой группы интересантов: от некоторых генералов боливийской армии к аргентинским спецслужбам — а Аргентина жила под властью очередной хунты, которая лезла, куда только могла — и, конечно, к самому Гомесу.

В Боливии одной из движущих сил заговора являлся Клаус Барби — самый натуральный нацист, сбежавший с помощью американцев (ну а кого ещё) в Южную Америку после войны и помогавший местным властям в разборках с оппозицией и партизанами. Барби был настоящим подонком, виновным в массовых убийствах во времена Второй Мировой. Причем «Лионский мясник» получил своё прозвище не просто так: он любил лично пытать и убивать членов французского Сопротивления, евреев и просто людей, которым не повезло подвернуться ему под руку в неподходящий момент.

Барби был абсолютно заслуженно приговорен во Франции к смерти, а потому в Европу не совался, как и в страны, у которых с французами были договоры об экстрадиции. Поэтому некоторые вопросы решать он попросту не мог, а потому именно Гомесу приходилось время от времени лично посещать Старый Свет — вот как в этот раз. Не по телефону же обсуждать подобные вещи. В этом же отеле остановился и Стефано Делле Кьяйе, один из самых ярких представителей европейских ультраправых (де-факто — неофашистов), который прилетел в Лондон, чтобы представить Суареса некоторым из своих контактов.

Несмотря на неожиданность встречи, тот факт, что Пабло оказался в Лэнгхэме, показался боливийцу хорошим знаком. В частности, он давно подумывал залезть в схемы Эскобара по отбеливанию доходов. В качестве «платы» отлично подойдут возможности, которые появятся у Гомеса почти сразу после переворота. Ведь если у тебя за спиной государство, то подобные вещи делать гораздо проще…

Чего Гомес не знал, так это того, что режим генерала Меза, который в результате переворота должен был прийти в Боливии к власти, в той реальности оказался настолько отвратительным, что против него ополчился не только далекий от затерянной в Южной Америке страны Советский Союз, но и Соединенные Штаты. Причем у последних единодушны были как демократы, во главе с Картером, так и, позднее, республиканцы, во главе с Рейганом. Межпартийный консенсус, да. И, как результат, долго этот самый режим не протянул.

И вот Пабло последнее прекрасно помнил — хотя бы потому, что всё это тогда оказывало неслабое влияние на его бизнес. Но что именно делать с этим своим знанием он пока не решил, хотя бы потому, что понятия не имел, как вывернуть себе ситуацию на пользу…

— Честно говоря, не ожидал вас здесь встретить, сеньор Гомес, — пожав руку партнеру, Эскобар предложил присоединиться к нему за столиком.

— Да, действительно. Но приятные неожиданности придают нашей жизни интерес, — улыбнулся боливиец, присаживаясь. — Думаю, вы со мной согласитесь.

— Безусловно, — Пабло тоже растянул губы в улыбке. — Знаете, сеньор Гомес…

— Для вас просто Роберто, — боливиец прервал собеседника. — Мы же достаточно долго знаем друг друга.

— Не поспоришь, — кивнул Пабло. — Ну а вы тогда зовите меня Пабло. И сразу посоветую вам местный глинтвейн, они здесь его удивительно недурно готовят.

— Не ожидаешь такого от англичан, — Гомес махнул рукой, подзывая официанта.

— Вот уж да. С другой стороны, в таком месте могут и напрячься.

Дождавшись, когда перед ним поставят исходящую паром кружку, боливиец продолжил:

— Знаете, Пабло, мне бы хотелось обсудить с вами наши общие дела и возможность…скажем так, поучаствовать не только в наших торговых мероприятиях…

— Что, прямо сейчас? — Эскобар удивился уже даже и не наигранно.

— Ну нет, Пабло, что вы такое говорите. Просто в каком-то обозримом будущем.

— Это, пожалуй, можно. Другое дело, что я сейчас устроил себе своеобразный отпуск с семьёй, и хотел поменьше времени тратить на дела.

— Семья — это очень важно, — Гомес кивнул. — Давайте, вы как вернетесь, мы свяжемся и уже поговорим о встрече…более предметно.

— Договорились, — Пабло протянул боливийцу руку, которую тот с видимым удовольствием пожал. — А пока, что думаете о местной футбольной лиге? Я, честно говоря, большой любитель — как местного футбола, так и вообще. Даже планирую себе прикупить клуб в родном Медельине…

— Надо же, я, если честно, тоже интересуюсь. Правда, покупать клуб пока не думал. А местные — весьма интересны. Всё же, не просто так отцы-основатели.

Мужчины углубились в обсуждение игры.

Вообще, Пабло Эскобар был фанатом европейского футбола. В той жизни стал владельцем одного из колумбийских клубов — Атлетико Насьональ — и активно тащил его к чемпионству, как в колумбийском чемпионате, так и в кубке Либертадорес.

Причем вытащил. Вот только методы…прямо скажем, в чемпионском сезоне были большие — или, точнее, БОЛЬШИЕ — вопросы к судейству. И многие поговаривали, что знаменитый принцип «серебро или свинец» Эскобар не стеснялся применять и за пределами наркобизнеса.

Собственно, и на этот раз Пабло планировал купить себе клуб и вообще активно развивать колумбийский спорт, без, правда, подкупов и угроз. В тот раз он со своим Атлетико сделал ставку на «самовыращенную» молодежь. Произошло это по понятным причинам: звёзды попросту отказывались ехать в Колумбию и играть в клубе известного наркобарона, какие бы зарплаты им не предлагались. Вот, другого выхода, как заниматься развитием собственных талантов, и не осталось. Впрочем, ставка сработала, пусть, конечно, на это ушло несколько лет.

Но теперь-то подходы можно будет совместить, поскольку репутация у Пабло была на высоте. Пусть пока он оставался известным больше локально, чем на международном уровне, но постепенно это исправлялось. И любой спортсмен (или его агент), что начнут интересоваться футболом в далекой стране, узнают, что владелец «Насьональ» — это известный своей благотворительной деятельностью бизнесмен, сколотивший состояние на недвижимости. Ничего сверхнеобычного, кроме разве только достаточно юного возраста самого Пабло.

И никаких проблем, учитывая предлагаемые контракты, не будет. Так что молодежь плюс состоявшиеся и доигрывающие звёзды плюс звёзды тренерского цеха — такое должно сработать пораньше. Особенно с учетом сверхсовременной базы и самого крутого стадиона, который он только сможет построить.