Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту (СИ) - Артюхин Сергей Анатольевич - Страница 12

Естественно, это было лишь маской, за которой скрывался совершенно безжалостный убийца, временно покинувший территорию Колумбии. И ладно бы убийца — нет, это был скорее перекинувшийся революционер, когда-то, по молодости, связавшийся с ФАРК.

Как часто бывает, в один прекрасный день, Леон Алонсо что-то не поделил с «коллегой». А тот не придумал ничего лучше, чем убить семью «врага».

И хотя сама по себе революционная организация не имела к этому совершенно никакого отношения, Алонсо переметнулся на правую сторону. Или, точнее, на сторону «правых» — одним из которых был Эскобар, помогший найти и расправится с убийцей.

Вообще, Алонсо с детства был тем ещё отморозком, а смерть семьи окончательно что-то сломала у него в голове. И единственное ограничение, которое у него оставалось — это верность Пабло Эскобару Гавириа.

Почему? Ну, русская часть Пабло с психиатрическим образованием и опытом, могла бы порассуждать про всякие разные эффекты психики, пытающейся справится с травмой. Вот только зачем? Эскобару было достаточно простого факта: Алонсо скорее убьёт себя, чем предаст хозяина.

В США именно он контролировал значимую часть боевых операций картеля — те, что касались Восточного побережья. И именно через него Эскобар передал распоряжения насчет контактов с ИРА. Почему в США? Ответ простой: в Колумбии слишком многие желали его смерти. И даже пластическая операция, слегка изменившая ему скулы, линию волос и форму носа, не помогла бы.

Алонсо понятия не имел, зачем возня с ИРА нужна боссу. Конечно, одна-две идеи присутствовали, но Леон на них и не думал зацикливаться. Эскобар ему давно доказал, что знает, что делает. Да и опыт подсказывал, что задаваться подобными вопросами — чревато последствиями для здоровья.

— Как всё прошло? — количество обещаемого ИРА оружия внушало. Но оставался риск, что они ошиблись с о’Брайеном, и тот либо неадекват, либо подсадная утка. Тогда Леон бы просто-напросто убил «Али», заметая следы.

— Он согласен, — коротко бросил Коррео. — Дождёмся результатов общения ирландца со своим начальством, и можно будет начинать посерьёзнее.

Алонсо промолчал, не став комментировать ответ подчиненного. Только поправил яркую бейсболку местной команды НФЛ — «Патриотов Новой Англии» — и завел двигатель. Шевроле Шавейл громко заурчал.

Выезжая на Вашингтон Стрит в сторону Фоксборо, Алонсо, наконец, произнёс:

— Хорошая работа. Продолжай с парнями. И про осторожность не забывай.

Коррео, в своё время спасенный лос Паблос из застенок М-19, где ему пришлось немало так пострадать, кивнул. Уж кто-кто, а он неприятности чувствовал пятой точкой.

Проехав на юг почти сорок километров — 23 мили, если быть точным — Алонсо высадил подчиненного и, привычно отлеживая окружение, отправился на восток, к океану, подобрав по пути ещё одного человека. На сей раз командира одной из ячеек ликвидаторов.

— Есть работка, — Алонсо приоткрыл окно, запуская в салон холодный влажный воздух. — Одна из стриптизёрш решила, что самая умная.

Сто пятьдесят четыре стриптиз-клуба и тридцать семь ночных клубов — именно столько заведений открыли люди Пабло в США за прошедшее с момента его «изменения» время. Масштаб мог бы поразить незнающего человека: в том же Майами людям Эскобара принадлежало сразу четыре самых больших ночных клуба, на несколько тысяч посетителей каждый и полтора десятка заведений поменьше. В Лос-Анджелесе ровным счетом аналогично. А ещё Новый Орлеан и Сан-Франциско, Нью-Йорк и Нью-Джерси, Даллас и Хьюстон, Атланта и Филадельфия… И многие, многие другие.

Да, таких монстров как в тусовочных Майами и Городе Ангелов, больше не имелось. Но и заведение на сто-двести-триста человек вполне себе могло работать очень и очень стабильной «прачечной», обеспечивая поток максимально отбеленных средств.

Клубы активно использовались в будущем мексиканскими картелями (и не только ими). Почему? Ну хотя бы потому, что «прачечность» максимально тяжело отслеживалась правоохранительными органами. В ночных клубах, к примеру, постоянно были толпы — что обеспечивалось в том числе некоторым количеством флаеров на бесплатный вход, раздаваемых на улицах и в колледжах. И позже понять, сколько на самом деле эта толпа выпила алкоголя и дорогих коктейлей, являлось делом решительно невозможным. Тысячи посетителей, делающие десятки тысячи покупок…

Стриптиз был ничем не хуже. Кто там проверит, сколько конкретно девушке во время «привата» насовали денег в трусы? А ведь и тут, конечно, присутствовали продажи алкоголя…

Дополнительным слоем защиты служил тот факт, что напрямую этих денег Пабло не касался вообще. Они поступали ему, конечно, например, в виде выручки от покупки «владельцами» клубов адски дорогого элитного жилья, продаваемого с десятикратной наценкой — девелопером которого была одна из его компаний. А ещё в виде трат уже в его заведениях на тех же Багамах или в Колумбии с Мексикой. Или в виде вкладов в его банк. Или еще десятком способов.

Другое дело, что, давая неплохой выхлоп — миллионы и миллионы долларов каждую неделю — эти схемы всё равно не успевали. Требовалось не просто больше, а в разы и на порядки больше, что, конечно, доставляло целую кучу неприятностей. Впрочем, пока что вполне себе решаемых — чем, собственно, и занимался Эскобар на своем «втором медовом месяце».

Мария была счастлива. Муж, наконец, оторвался от своей бесконечной работы и вывез её и сына попутешествовать. И это было настолько комфортно, насколько вообще возможно. Так, начали они с острова на Карибах, где отдыхали целую неделю в частной резиденции Пабло, купаясь в невероятно красивом море и нежась на мягком песке.

Затем Соединенные Штаты. Начав с Нового Орлеана с его неповторимой атмосферой французского квартала, они отправились во Флориду, где посетили огромный Диснейленд (от которого Хуан все никак не мог отойти), после чего продолжили в Нью-Йорке — Тайм-сквер, Центральный Парк, Статуя Свободы — всё то, что раньше Мария видела только в фильмах. Именно тут девушка впервые «открыла глаза» насчет Америки: на улицах было полно граффити и мусора, да и дороги выглядели не так, чтобы лучше медельинских.

Затем — Вашингтон. Побывали рядом с Белым домом, зданием Конгресса — в общем, классическая туристическая программа. И, наконец, отправились на Ниагарский водопад. Само природное чудо света вызывало восхищение, конечно. А вот путь к нему…Они провели день в Детройте, и картина упадка Марию поразила. Если Медельин — в том числе и благодаря её мужу — обновлялся на глазах и, казалось, был весь покрыт строительным лесами, то «город моторов» потрясал огромным количеством заброшенных зданий, разбитыми дорогами и всеобщим ощущением случившейся катастрофы.

Канада, куда они отправились после водопада, выглядела на порядок лучше. Достаточно чистые улицы, гораздо более дружелюбное население. Они даже сходили на матч Национальной хоккейной лиги, который ну очень понравился девушке атмосферой, напоминавшей чем-то футбольные матчи в родном Медельине, только более уютной и менее агрессивной.

И вот сейчас, летя над Атлантикой в Англию, она пыталась осознать, насколько всё-таки быстро изменилась её жизнь. Ещё несколько лет назад всё это — одежда, сшитая на заказ лучшими портными из лучших тканей, индивидуального изготовления драгоценности, личный самолет — даже в мечтаниях у неё не присутствовало. Нет, она мечтала конечно о чем-то таком, но больше абстрактно, даже близко не представляя, что такое настоящая роскошь.

И вот теперь она летит с мужем в Европу, не пытаясь уже понять, как так получилось. Можно было только помолиться Божьей Матери, благодаря за то, что ей так повезло с супругом.

Пабло, конечно, работал в их путешествии, но, как и обещал, много времени на это не тратил. У него бывали какие-то встречи, в том же Нью-Йорке, но недолгие, ровно как и его ежедневные переговоры по телефону. А порой Пабло совмещал «приятное с полезным» — так, в Большом яблоке они посетили небольшую вечеринку, организованную Дональдом Трампом, где мужчины вполне себе говорили о делах, но при этом оставили достаточно времени для танцев и развлечений.