Никитич. Тайна похотливого привидения - Липницкая Ольга - Страница 4

А Никитич затаскивал своих пацанов в ванную, раздевал, как мог, давал им игрушки, отбирал у них игрушки, а сам все думал… Зарядное? Почему зарядное? В церкви же нет розеток! Кому там могло понадобиться зарядное?

.

***

А жизнь шла своим чередом. Майор Соколовский все также уезжал по утрам на работу, Марийка с Дарьей Сергеевной все также возились целыми днями с детьми, сами дети все тверже стояли на ногах и представляли собой все бОльшую угрозу ленивым кошкам, и только Евген каждый день выдумывал новые способы покорить няню Соколовских.

Деревня утихла.

Бабоньки старались не ходить мимо церкви, мужики с деловым видом рассуждали, что с собой удобнее носить – большой нож или маленький топорик, но…

Про привидение уже никто не вспоминал. Ну почти. Тему для сплетен сменили. Танюха-то всерьез заболела. Лихорадило ее пять дней. Жар вроде как спал, но из дома-то она не выходила…

Загадочную болезнь пытались диагностировать все, кому было не лень. В итоге сошлись на тайной беременности, которую, по мнению первой половины деревенских кумушек, Танька собралась выдать за непорочное зачатие от привидения и потому все выдумала, а по мнению второй – она неудачно контрацептивного отвара выпила, и потому у ней случились галлюцинации, а таперича плохо…

В общем, основным поставщиком новостей теперь стала Дарья Сергеевна, которая, покупая молоко, как-то ненароком обмолвилась, что Марийка Татьяну лечит. Манька-то все выпытывала, чем Лилькину дочь отпаивают! На что Дарья Сергеевна, строго сверкнув глазами, промолвила:

– В основном, валерианой! Она всем, – подчеркнула местоимение няня, – полезна!

Но кумушки иронию не почувствовали. Или не захотели. А добавили к Танькиным диагнозам еще и неврастению.

Больше, сколько Дарью Сергеевну не пытали, ничего от нее не узнали! Но деревне и сказанного было достаточно. Ведьма, пытавшаяся излечить последствия от любодейства с привидением, отлично вписывалась и в первую, и во вторую версию.

И все бы так и осталось на уровне хохм и злых сплетен, если бы мимо той церкви однажды вечером не пошла Колькина Люська…

– Андрей! – Колька бежал, как на пожар. – Андрей! Никитич! – вбежал на крыльцо, замер, уперся ладонями в колени.

Никак не мог отдышаться, хватал ртом воздух, хрипел, пытался что-то сказать….

– Коля! – выбежала на крыльцо Марийка. – Коля, – ее глаза расширились, коленки задрожали.

Но она нашла в себе силы подхватить соседа и товарища. Почти силой втащила его в дом.

– Андрей, – наконец смог выдавить из себя он, хрипя. – Мне нужен Андрей.

Детей крепко привязали к качелям, чтобы не мешались. Кошки сами собой растворились где-то во дворе.

Все взрослые дома стояли на ушах.

Дарья Сергеевна бегала по кухне, предлагая то стакан воды, то успокоительное. Марийка металась между своих склянок, разбрасывая какие-то коробки… Явно искала то, чем пользуется не часто.

– Вот! – выбежала она, прижимая к груди несколько бутылок, два плетеных мешочка и связку чеснока.

– Марий! – вспылил Колька. – Ты что? Не слышишь меня? Я тебе говорю, нет там никакого привидения! У нее на блузке пуговицы оторваны! Рукой, вашу мать, оторваны! Не веткой, не зацепилась за что! Рука человеческая схватила ткань и дернула!

У Кольки на глазах аж слезы выступили… То ли от бессилия, то ли от ярости…

Он сидел в гостиной майора и рассказывал страшную историю…

Люська возвращалась от сестры двоюродной с Гремячьего. Засиделись девоньки, автобус она пропустила последний. И, главное, муж сестры говорил: “Давай отвезу!” А она заупрямилась: “Тут полем сорок минут! Прогуляюсь! Пироги Валькины растрясу! Светло еще!”

И пошла.

Полем.

Мимо церкви…

Она сказала, сначала запах пошел странный…

Вроде как карамелькой запахло.

А ведь ничего так не пахнет, ни одна трава… Ну медуница летом похожа бывает, когда на солнце высохнет! Так не лето ж! И солнца нет еще такого!

А она, кажись, беременная! Ей сейчас все резкие запахи противные!

Ну нос кофтой прикрыла и решила бегом…

И вродь почти до поворота выбежала уже! А все ей казалось, что какие-то шаги сзади!

И дернул ее черт оглянуться!

Обернулась, а за ней мужик в темном плаще!

Мужик!

Клянется, что мужик! Живой!

Лица не видно, капюшон натянут, да и лицо само, похоже, замотано… Как в маске.

Люська глаза растопырила и давай визжать!

А мужик к ней шагнул, за рубаху схватил, к себе тянуть начал!

Но тут уж она и опомнилась! Рванула изо всех сил, как припустила, только пятки мелькали…

До самого дома не оборачивалась!

– Не надо из моей Люськи блаженную делать! – сам того не понимая, начал орать Колька. – Где ты видала, чтоб привидения пуговицы на рубахах бабам рвали?

– Да не ори ты, дурак! – выкрикнула Марийка. – Сам говоришь, запах какой-то был, а сейчас тошнит ее… И Таньку тошнило сутки! Дрянь там какая-то! То ли газ, то ли еще что… – на глазах у Марийки выступили слезы. – Где я тебе сейчас антидоты к неизвестным ядам найду? – заговорила она обиженно. – Да еще если и беременная, – Мария скривилась, словно еле сдерживала рыдания. – Вот только молоко с медом под рукой, да чеснок, да уголь активированный… Брусника и льняной отвар, – всхлипнула она. – Черт его знает, что поможет?! Хуже не будет!

Никитич, выслушивающий это все с серьезным и очень мрачным видом, кинулся к жене.

– Ты ж моя умница, – стиснул ее. – Колян, валерьянки наверни стопочку! Чего Люську одну оставил?

– Не одну, – шмыгнул носом деревенский плотник, – Ленка Чибис с ней… Она как раз ее ждала, какими-то курицами бабы менялись…

– Так, – дернул крыльями носа майор. – Пошли! Мария, – повернулся он к жене, – ты собирай свое ведьмино богатство, я понесу… Дарья Сергеевна, – обратился к няне, – хотите ругайтесь, хотите нет, я сейчас сюда Евгена пришлю! Не дай бог что… Дом с краю… – это он уже ворчал себе под нос, подхватывая большую холщовую сумку со склянками и порошками.

До Колькиного дома огородами наискосок было метров двести…

Пробежали через Сашкин двор, впопыхах махнув хозяину. Крикнули приветствие Маньке, запиравшей корову, перемахнули через забор Степанны и…

– Люся! Люсенька? – вбежал в дом Колька первым.

Укутанная в плотное одеяло Люська сидела на стуле посередь кухни и тряслась.

– Маленькая моя, – упал на колени перед ней, потянулся обнять, но…

Люська вздрогнула, чуть не подскочила!

Словно это был не ее родной муж, а тот, в черном капюшоне, что тянул ее за собой неизвестно куда, что схватил ее против ее воли…

– Ну все ж хорошо! – аккуратно взял жену за руку Колька. – Ты дома! – в его ласковом голосе слышались слезы.

Людмила посмотрела на мужа так, словно только что увидела его, замотала головой, высвободила руки из-под одеяла, обняла за шею своего Кольку, прижалась к нему, завыла…

– Люсь, – тихо прохрипел майор.

– Так, мужики! – громко скомандовала Мария. – А давайте потом?! – она отстранила мужа, выходя вперед.

Забрала с его плеча сумку.

– Сам посмотри, что она тебе сейчас скажет? – шепотом ответила она на его укоризненный взгляд.

– Твоя правда, – так же тихо отозвался майор. – Коль! – позвал он хозяина дома. – Выйдем?

Женщины остались в доме…

Марийка хлопотала, что-то заваривая, подогревая.

Ленка наглаживала Людмилу по спине, качая, как маленькую девочку. Та плакала, что-то суетливо рассказывала, бабоньки кивали, вместе с ней охали…

А мужчины смотрели на это все через кухонное окно с мрачными лицами.

– А ну пойдем до поворота дойдем, – буркнул Никитич тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Колька стиснул зубы, подхватил с лавки во дворе стамеску…

Никитич молча кивнул.

Пригодится.

Мужики замерли на краю деревни, метрах в двухстах от мрачно возвышающейся над полем церкви…

Темные тени, глухие звуки… Что-то долетало до них, но ничего необычного. Все естественное. Все такое, как и должно быть…