Фрейлина (СИ) - Шатохина Тамара - Страница 14

Здесь я лжива вся насквозь, уже само мое существование в теле Таисии есть вранье — ее замечательной маме, начальству, Анни, да всем вокруг и теперь это навсегда! Ложью больше или меньше… цель пока одна — выжить, не попав в дурку или позорную ссылку. Правда, до сих пор неясно — зачем? В той жизни смысла в моем существовании было куда-а как больше.

— Но как мы это объясним? — все нервничала Анна.

— Неважно, что-нибудь придумаем. А пока… — пока что мы шли по Нижнему парку, издалека обходя мужчин, поднимались ко мне, чтобы кое-что сделать на горшок, а потом торопились к Коттеджу. И обсуждали варианты ее лечения от муже-боязни. Или как еще назвать боязнь потрясений со страшными последствиями, которые, как считало ее подсознание, запустил мужчина?

Она наябедничала императрице и, по сути, предала подругу, но теперь и причину этого я, кажется, понимала — перед тем, как обязательно опозориться, она спешила набрать хоть какие-то очки и баллы.

Жалость, понимание, странное при таком раскладе сочувствие… Глупо.

Но я переживала за нее — дрожащая и впадающая в ступор под мужским взглядом Анна выглядела той самой жертвой, пробуждающей инстинкт преследователя. Закончится очередным срывом, к гадалке не ходи.

Или ее очень быстро попросят на выход за странное поведение, что скорее всего. И тогда я останусь совсем одна.

Коттедж был так же красив, но… не выглядел — любое сооружение должно гармонично дополняться окружением. В наше время так и было, и небольшой дом в неоготическом стиле исключительно замечательно вписывался в зеленый кокон поднявшихся в высоту деревьев.

Зато так же хорош был вид на небольшой водоем, огромный луг с некошенным разнотравьем внизу склона и воды Финского за ним. Радовали цветники, но полной гармонии оставалось подождать лет эдак с… много, короче.

Маленький дворец в Петергофе, выстроенный для проживания царской семьи в летнее время, единственный из всего дворцового комплекса уцелел после оккупации. Немцы устроили в нем госпиталь, а отступая, то ли не успели… вряд ли там рука не поднялась, но оставалось только вернуть на места вовремя эвакуированные экспонаты — стены стояли.

Сейчас, весь на виду, он не выглядел драгоценной жемчужиной в оправе старинного парка. Красивое сооружение и только, которое приятно оживляла настоящая жизнь вокруг — быстро проходила по своим делам «черная» прислуга, пробегали горничные в привычной уже форме; качались качели, мелькая ярким пятном женского платья; слышались звуки речи — громче или тише; четверо нарядно одетых девушек с кружевными зонтами вышли из ворот на площадку перед дворцом… Или даже небольшую площадь — на ней периодически красовались кавалергарды и казаки из охраны, проходя перед величествами небольшим конным парадом.

Личной охраны при Великой княжне (а среди четверки была и она) не наблюдалось — поместье «Александрия», в свое время подаренное Николаем жене и названное в ее честь, надежно охранялось. Вход был разрешен только своим, семья чувствовала себя здесь в безопасности.

— Ее высочество, — вдрогнула Аня, — мы опоздали!

— Ничего подобного, — отрезала я шепотом, — мы точны и пунктуальны, как морские офицеры. Как быть дальше, Анни? Ты представишь меня или я сама?

— Ты о чем? — растерялась та.

Тьфу ты! Все-таки я волновалась. Да не то слово!

— Боюсь, она успела забыть меня, — сообразила отшутиться.

Мы уже подходили к ожидавшему нас начальству. Хотя нет, об Ольге я не могла ни говорить, ни думать в таком тоне. Не о ней…

Ее считали самой красивой из царских дочерей, а еще она была молчаливой, спокойной, сдержанной, доброжелательной. Мария — более величественной и стервозной, Александра, ныне почившая, живее и прелестнее…

Коттедж в Петергофе потому и стал в последние два года пристанищем для семьи на лето — после смерти младшей дочери Николай больше не мог находиться в Царском селе.

Зачем ее назвали Александрой в честь тетки, умершей в первых же родах? Вроде не принято называть детей в честь родственников, чья жизнь сложилась трагически. Мистика, предопределенность такая — почти в точности повторить судьбу тезки? И дальше тоже ничего хорошего в связи с этим именем. Оно будто стало проклятием в семье Романовых.

— Ваше высочество… — дружно присели мы с Анной в поклоне.

— Еще недолго и я успела бы позабыть вас, Таисия, — улыбалась Ольга. Ее портреты из юности были неудачными, художники не сумели передать… Даже розовое платье и букли ей шли. Пропорции фигуры, хороший рост… Сейчас я видела, что фрейлин ей подбирали, учитывая и его тоже. И все равно все мы были немножко ниже.

— А я только говорила Анни, почти слово в слово — меня здесь успели забыть! — радостно подхватила я.

Ольга оглянулась на свой цветник в голубых тонах.

— Мы с Таисией пройдем немного вперед.

— Или Таис, Ваше высочество. Женское время тоже дорого, что бы там ни думали на этот счет мужчины.

— Вы так считаете? Тогда прошу и ко мне без титула. Ах, да — Кости́еще обещал сопроводить на прогулке. Вы же не совсем против мужского общества, Таис? — лукаво улыбнулась она.

— Вовсе не против, если оно приятно. С Константином Николаевичем мы знакомы и, с вашего разрешения, я с удовольствием познакомлюсь с Карлом Вильгельмовичем. Вы сияете, счастливы, Ольга Николаевна, — прятала я горечь знания за вежливыми словами.

Ее жених и будущий муж был геем. Не в социальном плане, а по причине природной особенности. Специалисты называют такую гомосексуальность «ядерной» — какой-то особый тип функционирования центров мозга, регулирующих половое поведение. То есть, это было не извращенное пристрастие, а вынужденный позор и несчастье для неплохого в общем-то человека.

Сейчас это факт общеизвестный, но и тогда… Николай не мог не знать за кого выдает дочку. Не знала мать, не знала невеста, но не император с его Третьим отделением собственной канцелярии. Сам он не искал этого союза, но мог предотвратить его в самом начале. Не стал.

Есть предположение и оно кажется правдоподобным: потеряв в родах любимую сестру и младшую дочь, таким образом он исключал риск деторождения для Оленьки. Мужчины думают проще и прямее — она гарантированно останется жива и здорова, а это главное. А спорное иногда материнское счастье малая плата за жизнь.

Что касается жизни сексуальной… что она важна и для женщин тоже, здесь, кажется, даже не подозревали. Или это веянье времени — честным женщинам отводилось в ней не так много места. Пока здоровы, были вечно беременны, а значит не особо привлекательны. Все-таки рожать по десять или даже семь детей и почти каждый год — перебор. Придет такая баба в негодность, потеряв здоровье — как та же Александра Федоровна к тридцати четырем годам… дальше можно и по фрейлинам.

Пройдя площадку, мы медленно шли по широкой дорожке, постепенно забирая влево и вниз — к Адмиральскому домику, где и жил сейчас великий князь Константин. Я оглянулась на Анну, уже начиная беспокоиться.

Ольга, вначале желающая поговорить, сейчас шла молча, глубоко задумавшись и мечтательно глядя перед собой. И я думала о своем… жалела, что не увижу Нижнюю дачу — ее построили позже, ближе к концу века. В наше время она полностью разрушена, но планируется реконструкция и там возникли вопросы, очень много интересных вопросов… А вот Адмиральский домик выглядел много лучше, чем в наши дни — жилой, с ухоженной территорией.

Мы остановились, подошли остальные девушки, сразу оживившись и негромко заговорив. А я не знала, что делать дальше — то ли мне к ним, то ли…

— Кости́, я заждалась тебя! — возглас заставил меня оглянуться.

От домика к нам шли трое мужчин. Впереди Константин, его я узнала сразу — по портретам и повседневной темно-зеленой морской форме. Все мужчины царской семьи носили военную форму — Николай считал себя и сыновей на пожизненной службе Отечеству. Не пафосно, искренне и стал бы замечательным правителем-патриотом, если бы не перекосы детского воспитания и «медные трубы» потом. А так… получился всегда и во всем правый Николай Палкин. Но это ладно…