Маршал северных направлений (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 21
- Предыдущая
- 21/51
- Следующая
В трубке какое-то время воцарилась тишина, можно было подумать, что связь прервалась. Но Кулик услышал характерное чирканье спички — Сталин явно раскуривал трубку. И лишь потом снова заговорил, все также рассудительно и неторопливо, выделяя слова:
— Я согласен с вами, товарищ Кулик — в такой ситуации любые потери флота допустимы. Мы ведь строили корабли для того чтобы воевать, а не стоять в гаванях. Да, линкоры принесли вам свою пользу, их главный калибр нужен для поддержки фронта. Но другие должны воевать в море — я укажу товарищам, что они тут заблуждаются.
Вот теперь «дыхнуло» настоящей угрозой, и кулик мысленно посочувствовал «товарищам» в морских кителях. И понял все правильно — Трибуц теперь не отговорками не отделается, ведь к Моонзунду отправляет исключительно старые корабли и малые подводные лодки, которые потерять можно безболезненно. В Рижском заливе нужны эсминцы, но их как раз и «придержали». А вот линкоры задействовать нельзя — намек слишком понятен, таких оговорок просто так не делают. Видимо, у Сталина какая-то симпатия к этим кораблям с двенадцатидюймовой артиллерией, совершенно непонятная. На Балтике им делать нечего — слишком малое море для них.
— А вот с егерями, я думаю, вы поступили неправильно, товарищ Кулик, не оценили всей серьезности ситуации.
От услышанных слов Григория Ивановича чуть ли не холодный пот пробил, капли на лице выступили. И ведь не утрешься, стоишь навытяжку перед телефоном под пристальным взглядом стоявшего рядом Жданова, который прислушивается к разговору, хотя старательно делал вид, что ему неинтересно. Но от следующих слов секретарь ЦК явно напрягся:
— И товарищ Жданов неправильно оценил ситуацию, и пошел у вас на поводу, хотя должен как коммунист поступить принципиально.
Андрей Александрович сглотнул — подслушанные слова ему явно не понравились, но сохранил выдержку. А вот Григорию Ивановичу стало не по себе — слово «егерь» могло быть напрямую увязано с финнами, вот тебе и «подшита» политическая подоплека.
— Егеря очень нужны для войны в лесах и болотах Карелии и Ленинградской области, даже Эстонии. Но почему всего две дивизии, ведь у финнов тоже есть пара бригад? Вы что не в состоянии развернуть намного больше? Для войны на ваших фронтах требуется не меньше шести, а то и десяти таких дивизий, как мне сказали в Генштабе. Не по-большевистски вы поступаете, мелочитесь, как торговцы, и все тайком стараетесь проделать.
— Так люди нужны местные, товарищ Сталин, что к лесам и болотам привыкли, тех же пограничников, как наиболее умелых, негде взять — у меня всего четыре полка. Вот на двух дивизиях и остановились, но сегодня пришли к решению еще три сформировать.
— Вот это правильно, по-большевистски, товарищ Кулик, вы вовремя с товарищем Ждановым исправили ошибку. Люди прибудут — пополнение будете получать из Архангельского округа, из Сибири. Пограничников вам выделят, готовьте дивизии. Да, вот еще что — ваши предложения с маршалом Ворошиловым мы одобрили, и примем меры. Действуйте…
Связь прервалась, последние слова прозвучали как одобрение, что дорогого стоило. Маршал достал платок и вытер пот — теперь он стал более отчетливо понимать, почему от телефонного звонка ночью ответственные работники ЦК и правительства, не говоря об армейских командующих, порой непроизвольно вздрагивали и бледнели…
В 1940 году в Германии был куплен тяжелый крейсер «Лютцов», переименованный в «Петропавловск». До начала войны достроить его не успели, готовность 70%. Но флаг подняли, на корабле установлены две башни с парой 203 мм пушек в каждой, из которых стреляли по осадившим город германским войскам. При покупке «Лютцова» у потенциального врага руководствовались практичностью — в таких ситуациях приобретают фактически два корабля, ведь противник потерял крейсер, а СССР приобрел…
Глава 24
Перечень дивизий, от которых остались одни номера, откровенно удручал. Так от первоначального состава 8-й армии, которая приняла бой на границе 22 июня остались все соединения, которые отступили до Ленинграда, причем их несколько раз пополняли маршевыми батальонами, но то, что осталось, ничего кроме слез не вызывало. Не больше трех-четырех тысяч бойцов и командиров на дивизию в лучшем случае, но чаще всего две-две с половиной тысячи, в основном тыловики и остатки артиллерийского полка — батареи старались отводить раньше пехоты, которая прикрывала отход. Так до Ленинграда пешком дошли 11-я, 48-я, 90-я и 125-я дивизии, из Таллинна вывезли на транспортах 10-ю дивизию, потевшую на подрывах половину из оставшихся красноармейцев, ушедших на дно. Из состава 27-й армии вместе с ними отступила из Эстонии 16-я дивизия в совершенно истерзанном виде, личного состава и на батальон не хватило бы. По уму ее надлежало расформировать, но рука не поднялась подписать приказ упраздняющий дивизию легендарного Киквидзе. Наоборот, решили восстанавливать боеспособность соединения, вернув из 118-й дивизии включенный в ее состав 463-й полк. В подобном состоянии находилась и эта дивизия из 41-го стрелкового корпуса, отступавшая после боев в Псковском укрепрайоне по восточному берегу Чудского озера. Причем ее командир генерал-майор Гловацкий бросил вверенные ему части, и был уже расстрелян по приговору трибунала — таких растерявшихся несчастных набралось немало, и наводили порядок жестокими мерами — условия диктовала сама война.
Отступившие от Луги дивизии находились в худшем положении — от 70-й, 177-й и 235-й дивизий, прорвавшихся к Ленинграду из окружения, вышло по тысяче-полторы бойцов, совершенно измотанных лишениями. От 237-й дивизии, вставшей на пути 39-го моторизованного корпуса, остались «ошметки». А вот 111-я дивизия полковника Рогинского ухитрилась дойти до Волхова у Мясного Бора и на подручных средствах переправиться через реку, и хотя с потерей всего тяжелого вооружения, но добрались до своих две с половиной тысячи красноармейцев и командиров. И сейчас генерал-лейтенант Клыков, нечаянно получив в состав своей 52-й армии дивизию, ударными темпами проводил ее доукомплектование.
Только несколько дивизий представляли вполне боеспособные, хотя наспех пополненные соединения — 191-я изначально обороняла Кингисепп, занимая позиции в укрепрайоне. Три дивизии — 115-я, 142-я (ее уже перевели в 4-ю армию) и 168-я были сняты с финского направления. А вот 128-я дивизия вообще из состава 11-й армии, но нелегкие перипетии войны направили ее от границы к берегам Ладоги, а теперь уже за реку Свирь. Относительно боеспособной была и 268-я дивизия, сформированная по мобилизации. Да в Карельском укрепрайоне засели отошедшие от границы потрепанные финнами войска 23-й армии — 43-я, 123-я и 198-я стрелковые дивизии, последняя была из состава упраздненного 10-го мехкорпуса, и лишилась «моторизации» — такой процесс пошел повсеместно. Для поддержки были направлены резервные дивизии, быстро сколоченные по «перманентной» мобилизации — уже изрядно потрепанная в боях с финнами 265-я и свежая 291-я дивизия, которая требовалась как раз на южных подступах к городу, но финны напирали, и угроза прорыва КаУРа была реальной.
От созданного, но почти сразу упраздненного Волховского фронта осталось две армии — 52-я из трех «второочередных» дивизий — 267-й, 288-й и переброшенной 312-й, и 54-я, чей состав существенно обновился — 294-я и 316-я стрелковые дивизии, и прибывшие к «шапочному разбору» 3-я и 4-я гвардейские стрелковые дивизии. Они отличились в сражении под Ельней, где и появилась в боях советская гвардия. На две эти армии противник выделил два корпуса, по паре пехотные дивизии в каждом, и наступать больше не собирался, отведя в тыл 50-й моторизованный корпус.
По всей линии фронта наступило затишье — обе противоборствующие стороны рыли окопы. Вот только немцы собирались устроить «позиционное сидение» в духе 1-й мировой войны на Западном фронте, а маршал Кулик, прекрасно зная, чем закончится для группы армий «Центр» еще не начавшийся «Тайфун», начал подготовку войск к наступлению. Последнее намечалось на конец ноября, как только ударят крепкие морозы, которые закуют в ледяной панцирь речки и болота, дав войскам возможность свободно маневрировать. А вот снег помешает германским войскам действовать вне немногочисленных дорог, а танков у немцев не так и много, судя по всему, осталась одна панцер-дивизия, да еще пара моторизованных дивизий, но те слабее на один полк и совсем не имеют бронетехники.
- Предыдущая
- 21/51
- Следующая