Князь Серебряный (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 19

Ещё на второй лодье плывет с ними тот самый нашедшийся татарин Ахметка — холоп князя Трубецкого, которого Юрий Васильевич из «тюрьмы» выкупил. Его казнить было вроде не за что, но и отпускать никто не спешил. Юрий, используя «служебное положение», нашёл его, и за рубль у подьячего выкупил, мол, объяви умершим. Тогда уже задумывался, что нужен хороший переводчик, который оба языка знает в совершенстве.

Сказать, что Ахмет стал бога молить за здоровье князя Углицкого за своё освобождение, так не правда будет. Рук не целовал, на колени не падал. Достойно себя вёл. Но не сбежал, как от Трубецкого, и даже с охотой учился грамоте, счёту и играть в шахматы. И очень всё легко ему давалось. Память очень хорошая у татарина крещёного. Этот отпросился у Юрия в Калугу где-то за неделю до отъезда, мол, перед войной с роднёй попрощаюсь. Оказывается, в Калуге у него несколько родичей живёт. Коней и овец разводят, лечат лошадей. Знатные и известные на все окрестности коновалы.

А ещё Юрий взял с собой Егорку Коноплёва. А чего бы не взять⁈ Раз появилась вторая лодья, то её набить чем-то или кем-то надо. Не дешево досталась.

Событие двадцать седьмое

Скука! Песня есть у Асмолова.

В дом ко мне вошла без стука

Скука.

И спросила простодушно:

Что, брат, скучно?

Домом эту лодью назвать тяжело. Маловата будет. Это только название громкое — ушкуй. На самом деле просто большая лодка. Размеры примерно такие: четырнадцать метров в длину, два с половиной, а в самом широком месте три метра в ширину, осадка судна — чуть больше полуметра, при высоте борта один метр. Ну, какой это дом? У него горница в три раза больше в кремлёвской хоромине.

И чем заниматься? Сидеть и на берег смотреть. Так через десять минут это занятие надоедает. Ничего там интересного нет. Часы и часы плыть надо до очередной деревушки в три, а то и два всего домика, больше на землянки похожих.

Хорошо догадался Боровой с собой шахматы взять. То с Ахметом сыграет, то с Егоркой. Но и это надоедает. Первые пару дней ещё развлечение было. Палили из миномёта, пытаясь попасть в какое-нибудь одинокое дерево на берегу. Выпустили все десять мин… и ни разу не попали. Чаще всего перелёты. Но и вправо уходили снарядики. Неправильно упреждение брали.

Результатами Юрий Васильевич остался тем не менее доволен. Последние три мины бухнулись не так и далеко от намеченных деревьев. Так им и не по одиночным целям стрелять, а по городу за стенами или по коннице, на них скачущей, там особой точности не надо. Перелетела стену мина — хорошо. Найдёт там чего угробить. Так и по коннице. Попала в центр, в самую гущу, хорошо, плюхнулась впереди — неплохо, взорвалась над головами передних — вообще гут. Главное, чтобы просто стрелять люди научились и не падали в обморок от воя падающих мин. А целкость придёт с опытом.

Они намного уже обогнали купеческий караван. Это понятно, могут себе позволить на обоих лодьях менять каждый час гребцов. Нужно по десятку на лодью, а их вместе с командами, что на рулевом весле сидят и за парусом смотрят, как раз сорок человек. Вместе с князем Углицким, но и он не отлынивает от работы, всегда, когда нужно идти на вёслах, то первым в очереди.

На ночь оба судёнышка пристают к берегу. При этом ещё далеко до темноты, но кормщики уже правят к берегу. Нужно приготовить ужин. Это действо не быстрое. Пока костёр разгорится, пока вода закипит, пока перловка, гречка или полба знаменитая сварятся.

Утром проще. Там дежурные встают заранее и к пробуждению лагеря уже готов завтрак. Поели быстренько и в путь. При этом завтрак с запасом готовят. На обед к берегу не пристают, доедают то, что от завтрака осталось. Так обычно не делают, но Юрий Васильевич спешил. Путь от Владимира до Нижнего в несколько раз короче, нужно сильно их не задерживать. А чего, опоздает он, скажем, на недельку, поплывут они к Казани, а «наши» уже назад навстречу плывут. Пограбили посады, побили татаровей и довольные назад поспешают, а они только вышли из Нижнего. Сколько на самом деле этот поход длился нигде в исторических документах ему не встречалось, но точно не очень долго. Там пермский отряд чуть припозднился, и остался один на один с разозлёнными татарами. Весь и погиб. Ну, на какое время он мог припоздниться из-за плохой подготовки или из-за того, что река Кама на севере у Перми поздно вскрылась ото льда. Неделя? Десять дней? Значит, примерно столько этот поход и продолжался.

Потому — спешили.

Благо и ветер пока не менялся, как дул западный, так всю неделю западный оставался.

Про скуку — это шутка. А про шахматы нет. Пока одна бригада гребцов машет вёслами, Юрий Васильевич не на берег скучный глазеет, а старается с Ахмедом и Егоркой пару партий сыграть. Ну и вечером они его одолевают. Уж от готовки пищи его точно освободили. Не даёт себе скучать Боровой потому, что сны эти дурацкие, в которых дедулька с нимбом запрещает ему идти на войну, из головы не выходят. Приходится от них шахматами и греблей отвлекаться. Больше дедулька не снился, но зерно сомнение зародил, и оно проросло и расти продолжает.

Нельзя ему погибать. Нужно, как всегда, страну спасать.

Событие двадцать восьмое

Как не спешили, а прибыли в Нижний Новгород только семнадцатого мая. Чуть не месяц ушел на дорогу… м… А можно ли реку дорогой называть? Правы были купцы, что путь до Нижнего описывали. Ока после Рязани потекла на северо-восток, а иногда и просто на север. Ветер сразу перестал быть попутным и парус почти не помогал, приходилось его спускать. Да ещё в Касимове их задержали на три дня. Шах-Али хан, он же Шахгали, он же царь Шигалей откуда-то узнал, что отряд дворянина Тимофея Скрябина отправляется вместе со всей судовой ратью московской Казань воевать. Ну, как откуда, не отряд у него, а бабы базарные. Прямо на причале кричать начали, чтобы им место уступили, мол, они на войну с Казанью спешат. Боровой не слышал, это потом ему брат Михаил написал, когда он удивился, откуда царевич про их намерения разузнал. Проведал царь Шигалей и решил примкнуть к этому походу. Хорошо хоть не сам возглавил сей поход, а отправил своего воеводу мурзу Мустафу-Али при трёх лодьях и шести десятках богатуров. Вот пока собирали лучших воинов, пока продовольствие сбирали, пока пушку нашли и пороха с каменными ядрами для неё, прошло три дня. Так ещё по команде Юрия Скрябин намекнул мурзе Мустафе, что лишнего продовольствия не бывает. В результате, касимовские татары его тоже на целую лодью насобирали и поплыли на четырёх корабликах. Гребли они хреново и, если русские начинали убегать вперёд, принимались орать, как потерпевшие.

Юрий Васильевич своё инкогнито не раскрыл. Раздумывая же об этой татарской подмоге, решил, что ладно «пусть будет уголовник», все одно уже точно опоздали, так чего бы и не подождать пару деньков. Шесть десятков хороших воинов лишними не будут. Тем более, что Мустафа утверждал, что лучших выбрали, и все они принимали участье в походе на Казань в 1537 году. Боровой про тот поход почти ничего не знал, видимо не слишком удачным был. Или это тот поход, который толком не состоялся? Там был такой отрезок времени небольшой, когда Сафа-Гирей мира запросил, а на следующий год сам же его и нарушил, организовав очередной набег.

В общем, из-за всех этих задержек и замедлившегося движения из-за касимовских татар, прибыли шесть лодей в Нижний Новгород с опозданием. Основное войско ушло к Казани четыре дня назад. Слава богу, сотник Тимофей Ляпунов упёрся и не дал князю Репнину увезти его десять ушкуев вместе со всеми. Князь за саблю схватился, но его скрутили и уложили на дно лодьи. Потом освободили, когда судовая рать под общим руководством князя Семёна Ивановича Телятевского-Пункова (или Микулинского — это название города ему за этот поход выданного) и Василия Ивановича Осиповского-Стародубского скрылась в тумане. Тогда же князю Репнину и рассказали, что нужно ждать князя Углицкого, он со дня на день должен сам пожаловать. Репнин бы и хотел бучу поднять и карами всякими погрозить, но не стал. Он же с какой стороны не посмотри, а не ровня Юрию Васильевичу. Он у него всего лишь дворецкий. И уж точно он не наследник Великому князю. Перец не маленький — боярин всё же, а их сейчас можно по пальцам сосчитать, всего двадцать человек, но всё одно не ровня. Вот вернётся и Боярской Думе всё выскажет. Но это как вернётся, и, если вернётся, а сейчас чего воздух сотрясать.