Студент: Назад в 90-ые (СИ) - "LikanTrop" - Страница 4

- Не курю,- буркнул я, - а от воды не откажусь.

В кино всегда показывали этот стеклянный графин. Из него мне в стакан и налили. Только когда сделал первый глоток понял, насколько мучает жажда. Стало полегче

- Вы можете сказать за что меня? Я же отличник, в ВУЗ на инженера поступать собираюсь. Я из дома то не выхожу, готовлюсь.

- Да все вы, когда сюда привезешь студенты жалостливые,- фыркнул в усы милиционер, а потом раскрыл папку, - 1 числа этого месяца 1988 года в 23-40 в кафе «Ракета» произошла потасовка из-за девушки, гражданки Антиповой А.Н. В результате драки ранен сотрудник милиции младший лейтенант Куравлев Сергей Михайлович 61 года рождения. С применением огнестрельного оружия. По утверждениям свидетелей стрелявшим был некий Григорьев Владимир Степанович. Был он в компании четырех приятелей. Один из них худощавый среднего роста, брюнет с усами щеткой. Узнаешь?

- Кого узнаю?

- Себя! Брюнет с усами – кивнул он на меня, - калибр патронов на экспертизе совпал. Как ты говоришь – трофейный Вальтер? Вот из вашего вальтера сотрудника вы и подстрелили. У тебя соучастие и хранение боевых патронов. Попал ты, Слава, как кур во щи! Но сотрудничество со следствием, чистосердечное признание и указание, где искать твоего брата уверен судом будет принято, как смягчающее обстоятельство.

-Не было меня ни в какой Ракете! –почти прокричал я, а потом повесив голову добавил глухо, - и брата, где искать не знаю. Мы с ним почти не общаемся.

-Мальчик, я тебе не как милиционер, я как сам дважды отец советую, - он положил на стол лист и ручку, - напиши чистосердечное. Уменьши размер той задницы в которую попал.

- Нечего мне писать, я все что знал сказал, - набычился Слава.

- Увести! – скомандовал офицер,- пусть в камере ночь покантуется. Иногда нары ума добавляют.

Ужин в камере был тем еще. Вместо чая получил стакан еле теплой жидкости, которую иначе как пойлом и не назвать. Правда сахара не пожалели. Хлеба пару кусков дали и толи кашу то ли клейстер. Вид и род крупы так и не угадал. Есть не стал эту замазку. Ограничился хлебом и чаем. Живот переварил все будто еще на подходе, прямо в пищеводе. Крутить правда стало меньше, но голодное урчание нарушило тишину камеры уже через пол часа.

Прилег на нары и, так и эдак крутя в голове сложившуюся ситуацию, сам не заметил как неожиданно задремал. Разбудил меня громкий шум доносившийся из коридора. Пьяные голоса двух или трех человек что то требовали от дежурного, который кормил меня вечером. Я насторожился, не по мою ли персону такая активность. Звук быстрых шагов, лязг замка и здоровенный незнакомый мужик вваливается внутрь:

- Выходи, гад! - пьяным голосом сказал он, - Ща ты мне, гнида мелкая, за Серегу ответишь!

Ответить я ничего толком не успел, мент с бешеными глазами и криком бросился на меня. Бокс не пригодился, от двух моих вялых ударов он даже не остановился. А на большее я был не способен. Слишком уж растерялся, да и правда, как это бить милиционера, да еще и прямо в камере отделения? Нежданный гость опрокинул меня на нары и стал просто и бесхитростно избивать. Все что я мог сделать это прижать подбородок к плечу. Тренер учил, что уберегает от сотрясения. Только это если голой рукой. Чем и как он меня ударил чуть выше виска, так и осталось загадкой. Вспышка в глазах и отключка. Пришел в себя в реанимации родной долгопрудненской больницы. Вокруг меня бегали какие-то люди в халатах, видимо ночная дежурная смена. А дальше все как в тумане, картинка удалялась куда-то в даль. Стало легко и спокойно. Может наркоз, а может все... И лишь где-то за окном больницы что-то ярко вспыхнуло, осветив темноту ночи, а потом по городу прокатился особенно мощный раскат грома.

Только Славка этого уже не слышал.

6 июня 1988 года УВД г Долгопрудный Кабинет капитана Куркова Анатолия Игоревича

- Вы что падлы охуели? – громогласный голос Куркова слышно было и в коридоре за тонкими стенами его кабинета, - хотите под монастырь меня привезти? Ладно о своих погонах не думаете, но мои я вам сорвать не позволю! – с последним словом капитан ударил кулаком об стол и граненный стакан с чаем подпрыгнул вверх, при этом умудрившись не опрокинуться. За полетом внимательно следили два вжавших голову в плечи молодых сержанта.

- Но ведь это он Серегу подстрелил! – тихо пробурчал один из них,- мы же только поучить.

- Поучили, блядь? Если этот сопляк копыта откинет, нас так поучат! Все отделение поедет участковыми по Мухасранскам или охранниками на овощебазу! – мужчина выдохнул, сел за стол и закурил спичкой папиросу, - и стрелял это не он, а старший брат его. Вообще далеко не факт, что мелкий там присутствовал.

-Но как же? По описанию совпадает, - поднял голову один из сержантов.

- Да ну? Среднего роста молодой брюнет с усами? – хмыкнул Курков, - так может давай сержанта Иванова, -он кивнул на соседа говорившего, - тоже на нары! Он же тоже по описанию подходит. Да по нему пол Москвы пересажать можно, по описанию этому.

- И что, что делать то теперь?- спросил Иванов, - извиняться и отпускать?

- Ну отпускать – без вариантов,- капитан взял паузу, - рапорта пишите, мыл, так и так, задержанный бузил, оказывался сопротивление и лез драться. Ну, мне учить вас что ли? – затянувшись начальник продолжил, - и молитесь Феликсу Эдмундовичу, чтобы пацан выжил. Две статьи на нем есть, значит поедет в Бутырку. А вы в это время будете землю рыть! Хоть не спите и не ешьте, но до суда мне Григорьева старшего вынь да полож!

- Так точно!

Глава 3

6 июня 1988 года ГБУЗ Московской Области г. Долгопрудный Святослав Степанович Григорьев

Разряд , еще разряд и Григорий громко хватает ртом воздух, а в груди мощными точками стало биться сердце, разгоняя кровь. Сто лет так бодро мотор не бился, все чаще глухо стучал и хрипло тарахтел. В глазах летали мелкие мушки, но мужчина уже начал реагировать на происходящее. Хотя, казалось бы, секунду назад душа была полна приятными ощущениями спокойствия и безмятежности, оставив бренное бытие позади. Вся эта земная суета, работа, люди - совершенно перестало волновать душу обретшую познание абсолютной бессмысленности жизни и смерти. Да, пожалуй, уже душу, а не человека, стремившаюся ввысь на встречу к Создателем.

И вот ощущение преисполненности прошло. Понял это Григорий по боли в грудной клетке и где-то в районе виска. Боль была разной, если в грудной клетке давящей, то в голове ноющей. А еще тошнота, будто всю ночь травился дешевой водкой. И вроде если мерить с высоты прожитых лет состояние его было не слишком плохим, бывало и хуже. Только вот обрывки воспоминаний в голове будто разноцветные кусочки пазла начинали складывать в единую картину, в историю жизни. С одной неувязкой – жизнь эта была не его, но воспринимал он ее как-будто свою собственную. Лица чужих родителей и бабушки, стены школы в Долгопрудном, брат, следователь, избиение в камере. Все это было совсем чужим, Гриша знал это отчётливо. Только почему-то как чужое он воспринимать это не мог. Он Григорий, но теперь еще и Святослав Степанович Григорьев.

«Хрень какая-то! Ладно – потом с этим кином разберемся» - подумал я, и стал с интересом наблюдать как лица врачей реанимации наполнились торжеством и радостью, причем виновником торжество была явно моя персона. «Да я прямо как Гагарин, блин, только вернувшийся из космоса, все мне так рады.» Но восторг работников медицины был понятен - вытащили с того света все таки мужика. Доктор снял белую маску и усталой походкой подошел к аппарату. «Мда, я уж думал в Москве везде современное медицинское оборудование. А тут хрень какая-то времен совка. И главное была же нормальная аппаратура – когда лежал точно видел, пожалели что ли? Или кому-то блатному укатили?» - размышлял я, продолжая оглядывать окружающую обстановку, - «да и помещение напоминает подобие фильма 70ых прошлого века. Все такое же унылое и бедное.»