Маргарет Тэтчер - Костюченко Ирина - Страница 2

Благодаря настойчивости, честности и здравому смыслу Альфреду Робертсу удалось завоевать себе отличную репутацию. В церкви он был также известен как активный прихожанин, проповедник и отличный организатор. Мистер Робертс даже подумывал когда-нибудь выставить свою кандидатуру в городской совет — он-то был знаком со многими, понимал жизненные обстоятельства людей и имел массу мыслей о том, как сделать Грэнтем лучше, чище, уютнее и безопаснее для горожан.

Все эти счастливые годы Альфред Робертс мечтал о мальчике — сыне, которому можно будет передать опыт и бизнес. Ведь девочки вырастают, покидают родителей, выходя замуж и живя интересами своей семьи и детей. Точь-в-точь как его Беатрис и какой явно вырастет его маленькая Мюриэл… На лестнице вновь послышались шаги медсестры.

— Сэр, доктор разрешил зайти. Правда, ваша дочка уже спит, но новорожденные плохо слышат, не бойтесь ее разбудить, — сказала она.

Альфред поднялся по лестнице и вошел в комнату. Взгянув на сопящую и завернутую в одеяльце малышку, он заставил себя улыбнуться жене.

— Прости, дорогой! Я очень старалась, но это снова девочка, — виновато сказала мужу Беатрис.

— Значит, будем воспитывать еще одну дочку — опыт-то уже есть! Да и Мюриэл будет сестренка… Я все обдумал — пусть ее имя тоже будет на «М» — Маргарет! Как тебе? — попытался разрядить обстановку Альфред.

— Да, Мэгги — отличная идея! — Беатрис была признательна мужу за то, что он хотя бы нашел в себе силы скрывать разочарование. — А как вам, доктор, такое имя? — спросила она у врача, который что-то писал в блокноте.

— Маргарет? По-моему, в переводе с греческого оно означает «жемчужина»… Жемчужины — молчаливые, а ваша кричит — ух! Наверное, станет певицей. Ну, или великим оратором — будет в парламенте выступать! — не поднимая головы от блокнота ответил доктор. — Мне уже пора к другим пациентам, но если будущему депутату или его маме что-то понадобится — вы знаете, где меня найти, — сказал он, протягивая Альфреду рецепт.

Доктор, конечно, шутил. Стать великим оратором и членом парламента дочке бакалейщика из Грэнтема было еще невероятнее, чем сделать карьеру певицы. В 1925 году, всего через 7 лет после того, как английские женщины вообще получили право участвовать в выборах, это было совершенно исключено. Но Альфреду Робертсу шутка доктора пришлась по душе.

— Действительно, а почему нет? После войны — не дай Боже ей повториться на памяти нашего поколения — женщины кем только не работают. И инженерами, и врачами, и учеными, и даже летчицами. Певицей я ей, конечно, стать не разрешу, а вот политиком — очень даже! Впрочем, сама выберет, а пока пусть спит и набирается сил. Спасибо вам, доктор, и тебе, Беатрис, за дочку! — совершенно искренне и серьезно сказал Альфред Робертс.

Он развернулся на каблуках к спящей Маргарет и незаметно от всех заговорчески подмигнул ей.

Мэгги произнесла строфу стихотворения Генри Лонгфелло, которое считала почти своим собственным — настолько оно было «о ней». На секунды зал замер. Но не успела девочка как следует занервничать, как услышала гром аплодисментов.

Приз победителю поэтического конкурса вручали в очень торжественной обстановке. Все выстроились в ряд — ученики, учителя, руководство школы, родители, взволнованные сильнее, чем дети.

Учительница, вручавшая грамоты и призы, уже поздравила тех, кто занят третье и второе место. Оставалось пригласить победительницу — десятилетнюю Маргарет Робертс.

Мэгги вышла вперед — ей нравилось быть лучшей, побеждать, и ее нисколько не смущало всеобщее внимание.

— Тебе очень повезло, Маргарет! — сказала учительница, вручая приз.

— Почему «повезло»? — искренне удивилась девочка. — Я это заслужила!

И тут же услышала за спиной шепот — говорили ее одноклассницы.

— Эта Зубочистка всегда хочет, чтобы на нее обращали внимание! — сказала главная сплетница класса.

— Да уж, от скромности она не умрет! — поддакнула ее подружка.

— Девочки, а чего же вы хотите — она же дочь бакалейщика! У нее нет других шансов выбиться в люди! — нарочно громким шепотом объяснила поведение Мэгги девочка из самой обеспеченной семьи города.

— Эта Зубочистка даже на завтраках экономит — откладывает по монетке каждый день! А когда мы идем в кино — она сидит за уроками! — похвасталась наблюдательностью первая.

— Наверное, не пускают, — хихикнула представительница «обеспеченной семьи». — А она слушается своего папочку.

«Зубочистка»! Мэгги привыкла к этому прозвищу, которое ей дали за острый язык. И она знала, что одноклассницы так смело ее обсуждают только потому, что она стоит с грамотой и призом в руках посреди большого зала. На нее обращены сотни пар глаз, иначе она бы ответила — да еще как! Поскорее бы это закончилось — и каждая из них еще будет реветь в туалете, переваривая ответную колкую насмешку Маргарет. Да, да, да — она уже решила, что именно скажет каждой из них.

«А впрочем, — осеклась Мэгги, — кто они такие, эти курицы, чтобы на них обращать внимание и тратить время? Не лучше ли сразу начать готовиться к новым победам? Ведь как сказал папа — никогда не выходи из себя и никогда не переставай работать».

Из зала Маргарет вышла, усвоив очередной урок. Быть лучшей — это быть готовой к шепоту за спиной, сплетням и зависти. И уметь делать то, что считаешь нужным, не обращая на это никакого внимания. Пусть болтают — она им еще покажет!

Мэгги направилась домой. Она прошла городской парк родного Грэнтема, где ее возили в коляске, и где остались ее первые воспоминания. Миновала шумную железнодорожную станцию — девочка обожала этот грохот, сам пульс активной жизни — и сверила время по проходящему поезду. Пробежала мимо церкви, куда ходила каждое воскресенье: посещала воскресную школу и играла на пианино, аккомпанируя младшим детям.

Вот и родной дом — над продуктовым магазином на улице Норт Парэйд. Вот они — такие родные и яркие запахи заморских специй, свежемолотого кофе и копченой ветчины! Мэгги проскользнула мимо знакомого прилавка из красного дерева, где стояли жестянки с чаем и сахаром, мимо «пекарни», где она сама часто помогала родителям готовить печенье, нарезала бекон и взвешивала сыр.

Бегом поднялась по крутой лестнице на второй этаж — ей не терпелось похвалиться очередным достижением.

— Папа, мама, Мюриэл! Я заняла первое место! — закричала она.

— Молодец! — похвалила ее мать. — Но давай ты расскажешь, как все прошло, когда вернется папа. А пока — вот тебе адрес — сходи и возьми заказ на продукты. Стихи стихами, а нам нужно зарабатывать и платить за твою школу в следующем семестре.

Мэгги только успела оставить школьные вещи. Даже не переодевшись, она отправилась выполнять поручение. В конце-концов, ей больше всего хотелось похвастаться именно перед папой. Маме и старшей сестре Мюриэл ей, конечно, тоже было приятно обо всем рассказать. Но они, с их обычными женскими интересами и девичьими секретами так далеки от нее, так непонятны… Точнее, им была непонятна она — Мэгги, чьи амбиции поддерживал только отец. «Вот и хорошо, будет больше времени подготовить рассказ о конкурсе», — думала она.