"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35 (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 5

«Матушка Лада, - взмолилась я мысленно, - помоги!»

Жених вдруг подал мне руку. Я вложила в его ладонь свою – без шепота за спиной, вроде бы по собственной воле. И…

Позже я поняла, что в тот момент приворотное зелье начало действовать. Я уже не казалась себе куклой. Представляла, что стою у алтаря с любимым мужчиной. И всем сердцем желала выйти за него замуж.

На наши головы надели венки из цветов и веток березы. К губам поднесли чаши с душистым медвяным напитком. По ладони полоснуло острие ритуального ножа. Кровь пролилась на алтарь – моя и его. И, смешавшись, вспыхнула золотом.

- Лада одобрила ваш союз, - возвестила жрица.

Она связала наши руки золотой лентой, обвела вокруг алтаря. Завершая круг, я почувствовала головокружение, и пол ускользнул из-под ног.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

Восемь месяцев назад

«Я превратилась в куклу!»

Жуткая мысль вытеснила все остальные, повергнув меня в шок. И это спасло меня от разоблачения. Лекарь, прибывший, чтобы меня осмотреть, принял мое состояние за последствие болезни. Слабые попытки выяснить, где я нахожусь, расценили, как временную амнезию.

- Такое бывает, - объяснял лекарь горничной за неимением других людей в комнате. – Барышня несколько дней в беспамятстве провела. Ее исцеление – чудо. А память вернется.

К его появлению кукла, похожая на меня, исчезла из комнаты.

Лихоманка? Занимаясь изготовлением кукол, я интересовалась и историей. Таких кукол предки делали для защиты от болезней. Но это же… колдовство?

А лекарь тем временем поманил горничную из комнаты, велев мне отдыхать, пить лекарства, хорошо питаться и не спешить вставать.

К слову, если белый передник горничной не показался мне странным, то костюм лекаря заставил задуматься, в своем ли я уме.

Все же горничных в передниках вполне можно встретить в богатых особняках, например. Как и мебель, стилизованную под старину. Но…

Узкие брюки, длинный пиджак с высокой застежкой и широкими плечами. Под ним – жилет. Часы в нагрудном кармашке, на золотой цепочке. Костюм из хорошей шерсти – серый, в светлую полоску. Высокий воротник накрахмаленной рубашки и шейный платок вместо галстука. И ботинки – узкие, лаковые, с пуговицами. Пенсне. Шляпа и трость, что лекарь отдал горничной, едва войдя в комнату.

В одежде я разбиралась. Я шила ее для кукол и старалась, чтобы она соответствовала моде того или иного исторического периода.

Лекарь был одет так, как одевались мужчины в начале двадцатого века.

И какой в этом смысл?

Хорошо, пусть врач – чудак. Называет себя лекарем, носит старинную одежду, пенсне и часы на цепочке. Но в комплекте с горничной, комнатой и куклой…

Если это не сон, то я сошла с ума. Других разумных вариантов в голову не приходило.

И что делать? Подыграть? Возмутиться?

Я села, свесив с кровати ноги, но коснуться пола не удалось. Лежала я, как оказалось, не на матрасе, а на перине. На трех перинах. Я не поленилась заглянуть под простыню и пересчитать их.

- Барышня! Марьяна Ильинична! – всплеснула руками горничная, вернувшись в комнату. – Сказано же, лежать надо! Куда это вы собрались?

- Туда, куда короли ногами ходят, - пошутила я.

Как оказалось, неудачно. Лицо горничной вытянулось от изумления. Пришлось объяснять прямо:

- По нужде.

Подумалось, что если сейчас из-под кровати достанут ночную вазу, я не удивлюсь.

- А, так я провожу. – Горничная подставила плечо. – Или, может…

- Проводи, - твердо перебила ее я.

Уборная оставила двоякое впечатление: с одной стороны – фаянсовый унитаз с подведенной водой, плитка на стенах, с другой – умывальник системы «мойдодыр» с резными деревянными шкафчиками, а на плитках и унитазе – роспись под хохлому. И кран… из золота.

Содержимое шкафчиков подробно рассмотреть не удалось, беспокойная горничная постучала в дверь.

- Марьяна Ильинична, все в порядке?

Я успела открыть лишь одну коробочку, там оказался зубной порошок.

- В порядке, - заверила я ее, выходя из уборной. – Кстати, как тебя зовут?

Что ж, попробую сыграть по местным правилам. В конце концов, кто сказал, что сходить с ума нужно в мрачном и подавленном настроении? Обстановка вполне располагает… к некоторому веселью. Я же хотела оказаться на месте куклы-барышни? Мечты сбываются! И пока я не очнулась на больничной койке, пристегнутая к ней ремнями, можно насладиться жизнью… хм… кого именно?

После свадебного ритуала я очнулась в сарае, на стоге сена. Меня не связали, но тело затекло, и я замерзла. Сильно болела голова, во рту пересохло. И очень хотелось есть. Похоже, провалялась я тут долго.

В сарае, кроме сена, ничего не было. Сквозь щели в дощатой стене проникал свет. Еле-еле доковыляв до двери, я обнаружила, что она заперта.

- Есть тут кто? – крикнула я.

Вернее, хотела крикнуть, но голос сел, и я закашлялась. И заколотила кулаками в дверь.

- А вы кто? – поинтересовался вдруг кто-то за дверью. – И что тут делаете?

Голос мужской, незнакомый. Но отчего-то я обрадовалась. Ведь тот, кто запер меня в сарае, не стал бы спрашивать, кто я! Значит, есть шанс на спасение.

[1] Колдунья.

Глава пятая, в которой Влад терпит неудачу

Влад

Восстановить память не удалось.

Влад уверен, что все сделал правильно: ингредиенты зелья отмерил в должных пропорциях, руны воспроизвел точно, ключевые узлы ведовской силой напитал достаточно. И… ничего. Как в клуб завалились – помнит. А дальше – пустота. И пробуждение.

Такое возможно. Тот, кто Влада опоил и в храм Лады доставил, мог и блок на воспоминания поставить. И, значит, придется действовать иначе.

Опять же, день давно перевалил за середину, и можно надеяться, что Ромашка пришел в себя после вчерашней пьянки.

Добрыня Ромашкин, закадычный Владов друг, прозвище имел сообразно фамилии. Походил он, скорее, на медведя, чем на полевой цветок. На рыжего медведя, ибо шевелюру имел огненную. Да и остальной волосяной покров, в чем Влад убедился, не единожды побывав с Ромашкой в бане, отливал всеми оттенками рыжего цвета.

Высокий, широкоплечий, круглолицый, неуклюжий и шумный, он сильно отличался от сверстников с самого детства. Как и Влад. Правда, Влад по иной причине, но…

У Ромашкиных матушка остановилась погостить по дороге в Минеральные Воды. Поместье располагалось на берегу широкой реки. С тех времен Влад запомнил огромный белокаменный дом, стоявший на высоком холме. С балкона второго этажа и открывался чудесный вид на реку. В саду, окружавшем дом, цвели деревья. От малейшего движения ветерка начиналась цветочная метель. Это завораживало. Как и насыщенный приторно-сладким ароматом воздух.

Матушка Влада приятельствовала с Аглаей Кузьминичной Ромашкиной, в девичестве Ленской, с юных лет. Они вместе обучались в пансионе для благородных девиц, а когда Аглая вышла замуж и переехала в поместье к мужу – переписывались и навещали друг друга. Аглая никогда не чуралась дружбы с любовницей Великого Князя и, по словам матушки, никогда не пользовалась привилегиями, что эта дружба давала.

Как-то Владу довелось рассматривать солнцерисунки[1] матушки в молодости. На многих она была запечатлена с подругой Аглаей, и Владу казалось странным, что она – мать Добрыни. Маленькая, белокожая, темноволосая – Аглая казалось хрупкой, как фарфоровая статуэтка. По сравнению с ней даже матушка, изящная блондинка-ландыш, выглядела крупной. А Влад, даром что ростом пошел в батюшку, был на полголовы ниже ростом и вполовину уже, чем Добрыня. Да и отец приятеля на великана не походил.

Правда, поговаривали, что в предках у Ромашкиных – богатыри-исполины, истинные потомки богов. И Добрыня похож на прадеда, снискавшего славу в великих битвах прошлого века.

Познакомились Влад и Добрыня просто. Мальчиков представили друг другу матери. Было им тогда по семь лет. Влад изо всех сил вел себя вежливо, как учила матушка. Добрыня же смотрел на сие презрительно и, улучив момент, предложил новому знакомцу прогуляться к реке. Это означало «сбежать из-под надзора воспитателей». И отказаться от столь заманчивого приключения Влад не смог.