Вперёд в СССР! (СИ) - Глебов Виктор - Страница 32

Я пожал крепкую ладонь Ромы Булкина и ответил:

— Владлен Громов.

Рома глянул на часы. Смарт-браслет, весьма солидный и представительный.

— Опаздываем.

— Почти пришли, — заверил я. — Первый корпус перед нами.

Мы двинулись дальше.

И тут меня посетила внезапная мысль:

— Получается, ты можешь телепортироваться на режимный объект? Без пропуска? Вот так запросто?

— Разогнался, — добродушно хохотнул Булкин. — Пропуск мне выдали ещё вчера. А всех, кто сюда прыгает, ведут менталисты. Я не знаю, как они нас обнаруживают, но… это работает, в общем.

— А если сюда прыгнет американец?

— Его уничтожат. Или захватят, чтобы допросить.

Корпус со всех сторон окружали деревья. Преимущественно сосны. И это усиливало атмосферу санатория. Парковку я заметил всего одну, и на ней стояло не так много машин. Вероятно, служебных — уж больно однотипными они выглядели.

— Ты не рассказал про свой Дар, — напомнил Рома.

— Менталист.

— О, интересно. А где значок?

Я только сейчас заметил, что мой спутник носит на груди значок оранжевого цвета с буквой «О». То есть, насколько я понимаю, второй ранг по здешней классификации.

— Не выдали, — честно ответил я, наблюдая за реакцией Ромы.

— Это как? Ты же инициирован?

— Само собой. Но ранг при изучении потенциала определить не смогли.

По лицу Булкина было заметно, что я несу полнейшую дичь. И я понимал причину этого. Даже скудных крупиц информации, собранной в Сети, было достаточно, чтобы понять: ранг неразрывно связан с ментальной конфигурацией и вычисляется спектроскопом на автомате.

Скользкий разговор свернулся сам собой, когда мы начали подниматься на крыльцо по широким ступенькам. Раздвижные стеклянные двери впустили нас в просторный вестибюль. Никакой суеты здесь не наблюдалось. Я ожидал встретить толпу курсантов, спешащих занять места в аудиториях, но людей можно было по пальцам пересчитать. Все — разного возраста. Некоторым по виду можно дать и тридцать, и даже тридцать пять.

Мы подошли к небольшому экрану у входа, чтобы просмотреть схему здания. Аудитория № 106 располагалась на первом этаже.

Тот же экран показывал время.

7.54

— Давай ускоримся, — предложил я.

Интерьер учебного корпуса пробуждал воспоминания о советских санаториях. Комфортное лобби, разделённое на зоны отдыха, казённый минимализм, широкие и длинные коридоры. На стенах — плакаты по технике безопасности и агитки в стиле соцреализма: мускулистые загорелые мужские и женские тела, гордые позы, устремлённые в будущее взгляды.

Добравшись до нужного кабинета, мы с Ромой вошли в распахнутую настежь дверь.

Учебный класс уже был заполнен курсантами. Юноши и девушки, мужчины постарше, женщина лет тридцати пяти. Большинство — в строгих костюмах.

Никаких парт.

Курсанты академии сидели в удобных креслах, располагавшихся полукругом. Навскидку группа была небольшой — человек пятнадцать.

Преподаватель повернул голову в нашу сторону. Это был низкорослый азиат, очень похожий на корейца. С выбритым наголо черепом. Этот тип предпочитал носить полувоенный френч и брюки белого цвета. Всё идеально отглажено. Брюки со стрелками. Туфли — чёрные, лакированные.

Кореец молча указал на свободные места.

Пробравшись к «своим» креслам, мы сняли рюкзаки, уселись и стали ждать дальнейшего развития событий. Я достал ручку с блокнотом. Большинство курсантов посмотрели на меня как на идиота. Ну, и ладно.

Ровно в восемь кореец откашлялся.

— Здравствуйте, товарищи.

Мы дружно поднялись со своих мест, приветствуя наставника, но азиат попросил нас жестом вернуться в кресла. Дескать, пустые формальности. Неспешно прогулявшись от кафедры ко входу в аудиторию, закрыл дверь.

— Блокноты вам не понадобятся.

Фраза была обронена невзначай, но явно предназначалась мне.

Пожав плечами, я убрал блокнот и ручку в рюкзак.

Остановившись в центре комнаты, азиат заявил:

— Это не институт, не университет. И даже не обычная военная академия. Здесь учатся менторы. И учатся быстро. А кто не справляется… рискует сжечь свой контур и остаться инвалидом до конца дней. Советую зарубить это на носу.

Тишина повисла такая, что я слышал удары собственного сердца.

— А теперь давайте познакомимся, — улыбнулся азиат.

— Меня зовут Борис Антонович Пак, — представился азиат, окончательно убедив меня в том, что он обрусевший кореец. — И я — маршрутизатор.

— Кто? — донеслось справа.

Кресла были расставлены таким образом, что я мог рассмотреть каждого одногруппника. Реплика принадлежала высокой и стройной девушке, смотревшей на преподавателя свысока. Девушка была натуральной блондинкой с прямыми волосами, идеальной укладкой и совершенными чертами лица. Мне доводилось таких встречать в прошлой жизни. Ледяные королевы, которые во всём стремятся быть лучшими. Как правило, этот синдром закладывается непростыми родителями, достигшими определённого положения в обществе.

— Маршрутизатор, — терпеливо повторил Пак. — Это означает, что для каждого из вас я разрабатываю оптимальный маршрут развития одарённости. А ещё на моей совести промежуточные испытания.

Блондинка фыркнула.

Одного взгляда на одежду этой особы было достаточно, чтобы оценить класс. Все в Советском Союзе равны, но некоторые равнее. И выглядят не то чтобы опрятно, а дорого-богато. Строгая юбка до колен, белая блузка, туфли на каблуках. Материалы добротные, всё сшито на заказ.

— Сейчас вы получите учебные планшеты, — Пак кивком указал на кафедру, где возвышались две стопки картонных коробочек. Никаких маркировок, производителей, знаков качества. Только нумерация. Мне бросились в глаза цифры «1» и «9». — Хранить их будете на территории кампуса в личных боксах. Забирать домой нельзя. Скачивать данные на посторонние носители нельзя. Разглашать прочитанное нельзя. Равно как нельзя раскрывать гражданским нашу систему обучения.

— А что-нибудь вообще можно? — поинтересовалась девушка с противоположного края изогнутого ряда кресел. — Дышать, например?

— Пока можно, — холодно ответил Пак. — Но если Родина прикажет, вы перестанете дышать, товарищ Грекова.

Вопрошающая заткнулась.

Грекова пришла на установочное занятие в короткой юбке, открывающей шикарные ноги, весьма откровенной короткой рубашечке в мелкий красный горошек, расстёгнутой сверху, и ботильонах на высоком каблуке. Как-то не по-советски всё это выглядело. И да, по бедру красотки змеилась абстрактная татуировка. Копну чёрных волос девушка собрала в небрежный пучок на голове. Грудь третьего размера вот-вот могла вывалиться из декольте. Остальные участники спектакля смотрелись гораздо скромнее.

— Чтобы не терять время, — Пак отвернулся от развратницы, — я буду поднимать вас по фамилии. Курсант встаёт, представляется группе. Называет свой Дар, присвоенный ранг, даёт себе краткую характеристику. И получает планшет. Возражения?

Все молчали. Какие тут могли быть возражения, собственно?

Борис Антонович пробежался пальцами по столешнице кафедры — я увидел подсвеченную клавиатурную разметку. В воздухе соткался голографический экран со списком фамилий.

— Алайская Екатерина, — тусклым голосом произнёс Пак.

Дерзкая блондинка поднялась со своего места.

— Вы меня уже представили, Борис Антонович. Я коренная москвичка. Окончила школу с золотой медалью, получила красный диплом МГИМО по специальности межмировых отношений. Дар — энергет, оперирую электричеством. Г-ранг.

При этих словах курсанты начали переглядываться.

Судя по всему, ранг у блондинки был выше, чем у одногруппников.

— Алайская? — нарушила затянувшуюся паузу Грекова. — У тебя папочка в международном отделе ЦК работает? Завсектором, да? По Китаю и Юго-Восточной Азии.