Крушитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 17

— Цель будет одна? — с профессиональным интересом уточняют с одного из дисплеев.

— Нет, — качает головой Кэтсуо, — Он на отдыхе с семьей, друзьями, коллегами по работе. Все они простые люд…

— Вынужден вас поправить, Широсаки-сан, — в конференции раздается новый голос, — большая часть людей в окружении Кирью тренирована в боевых искусствах. Им лично. Даже его младший брат без особых проблем справился с четырьмя взрослыми, напавшими на эту семью в Бразилии. Попытка захвата заложника моментально насторожит цель, он пойдет искать. И найдет.

На экране, с которого доносится звук, был смугловатый молодой человек, совершенно не похожий на японца. Широсаки не знает, кто он, а знает лишь то, что каждое лицо на дисплее принадлежит высококвалифицированному и опытному человеку, знающего свое ремесло.

— Исключим версии с захватом заложников, — легко соглашается он, — Атакуйте только цель.

Если все выгорит, то ему понадобится… Мия. А эта сучка, насколько её знает Широсаки, обязательно будет вертеться около Кирью. Она, может быть, и шлюха, но уж точно не настолько тупая, чтобы бесить своего защитника, скорее наоборот, будет стараться быть полезной для его семьи и друзей.

— Вы нам оставляете довольно узкое окно для действий, Широсаки-сама, — спокойно замечает пожилой японец с другого экрана, — Работа с заложниками обеспечивает преимущество.

— Работа с заложниками обеспечит тебе смерть, старик. А также смерть всем, кто тебе дорог и близок, — насмешливо отозвался молодой незнакомец, заставляя остальных людей на дисплеях хмуриться, а самого Кэтсуо заинтересоваться, — Кирью дружил и общался со Спящим Лисом, на равных. Либо вы его убьете одной внезапной атакой, либо он найдет и уничтожит вас, ваши семьи, ваших домашних животных и вашего любимого собутыльника.

— Какой… невоспитанный молодой человек, — слабо улыбнулся седой, ни грамма не впечатленный хамством оппонента.

— Мы продолжим этот разговор при личной встрече, — опередил молодого Кэтсуо, — Конференция закончена. Место сбора в Миядзаки вам сообщат чуть позже.

Он погасил все дисплеи, кроме того, откуда на него смотрел смугловатый иностранец.

— Кто ты? — спросил Широсаки, не утруждая себя вежливостью.

— Ваша единственная надежда на выживание, — слабо ухмыльнулся смуглый ему в ответ, — если что-то пойдет не так. Меня зовут Соломир Хатш, Широсаки-сан, и я готов вам помочь… если мы сойдемся в цене.

— Вопрос цены обсуждали до конференции, — поджал губы Кэтсуо и… чуть не поперхнулся, когда Соломир с улыбкой отодвинулся от экрана, демонстрируя брокеру фигуры трех лежащих на полу комнаты людей. Все трое были изломаны так, что даже на совершенно любительский взгляд было понятно — мертвы. Убиты.

— Ваши люди, видимо, общались с ними, — Хатш снова приблизил своё лицо к экрану, — А ведь я их почти пальцем не коснулся… просто подвинул, пока шёл к компьютеру. Да.

— «Надевший черное»… — тут же процедил, бледнея, Кэтсуо. В его ушах возникла тень голоса монстра:

«…то вы, волей-неволей, будете размазаны по стеклам этого автомобиля как какой-то комар или иное насекомое. Ужасная и позорная смерть. Я бы её никому не пожелал. Представьте, что скажут репортеры…»

— Виновен! — с почти издевательской ухмылкой поднял руки его собеседник, — Не расстраивайтесь, Широсаки-сан, этот мусор на полу был жалким показушником с четырьмя идиотами, вооруженными автоматами. Я куда лучше. Если мы договоримся о цене. Она будет большой…

— У тебя, убийца, есть свои счеты к Кирью, — догадаться об этом Кэтсуо было легко, он просто пытался инициировать процесс торговли. Как обычно.

— Есть, — легко согласился смуглый, — Но я смогу спокойно жить дальше с этими претензиями, не предъявляя их. А вы?

Кажется, эти торги для брокера сложатся отнюдь не благополучно…

Мне подарили хмурый и обиженный взгляд, сопровождаемый словами:

— Ты нам ничего не должен. Мы бы приняли любой ответ. Зачем лгать?

— Здесь лгу не я, а вы, — сняв темные очки, я повернул голову к спрашивавшему меня парню, — Если бы всё обстояло так, как вы подозреваете, то слава додзё «Джигокукен» летела бы по всему миру… Начинаете понимать, да? Но я немного разовью эту тему…

Спустив ноги с шезлонга, я отпил сока, а затем продолжил, глядя на хмурых парней, собравшихся вокруг:

— Вы делаете две ошибки, первую, как люди, вторую, как молодежь. Как люди вы рассматриваете других «надевших черное» как общество, а как молодежь — до сих пор надеетесь, что вам помогут, подскажут, научат. Что вы кому-нибудь пригодитесь, что кто-то протянет вам руку помощи.

— Ты нам помог!

Я смерил сказавшего это взглядом, а затем кивнул на океан.

— Чтобы вы и дальше защищали женщин. Этим вы мне и полезны. Но не обольщайтесь, никакого общества «надевших черное» не существует. Мы друг другу разве что противники… или просто знакомые. Если вновь упомянете додзё, то намекну: там разучивают, практикуют и оттачивают стиль.

— И что, мы не можем найти себе додзё⁈

— Понятия не имею, — пожал я плечами, — Но вы слишком старые и слишком слабые, чтобы быть интересны всерьез какому-нибудь мастеру.

Действительно, за прошедшие сутки, что разделяли приезд Рио в мой дом и лежание на этом пляже, четверка «охранников» айдолов не тренировалась ни минуты. Они скучали, болтали с девушками, ели, пили и спали. Можно было бы сделать скидку на перелет, но с утра, после заселения в отель, у меня вышли на пробежку все, включая родителей. Более того, вышла Ханнодзи вместе с девчонками… а вот их кавалеров даже такая мелочь не волновала.

Впрочем, мне и без этого проблем хватало. Застоявшийся японский айдол, почуявшая вкус свободы, безопасности и денег — это само по себе проблема. Оптом, то есть в количестве почти десятка штук — большая проблема. Теперь умножаем это на присутствие самой Ханнодзи, на желание других хоть как-то выделиться при такой конкуренции…

В общем девушки, весело брызгающиеся сейчас на мели, носили на себе купальники очень смелого дизайна. Или дерзкого. Это вполне тянуло на эротическое шоу, потому что, учитывая все обстоятельства и тлетворное влияние Асуми Хиракавы на подрастающие (и уже подросшие) умы, женщины моей семьи решили не отставать. Даже госпожа Ацуко в её почтенном возрасте всё-таки махнула рукой на моральный облик приличной японской домохозяйки, надев нечто такое, от чего её собственный и любимый муж уже третий час лежал на шезлонге с соломенной шляпой в районе паха. Держал головной убор Харуо крепко, а его взгляд его глаз, направленный только на жену, был уже слегка красноват — отцу очень сложно было бороться с собой. Особенно когда сама Мия Ханнодзи, одетая пусть и скромнее своей свиты, но нагибается за мячом или чтобы плеснуть в кого-нибудь водой.

Правда, все мучения отца совершенно не котировались по отношению к мукам Такао Кирью, который на этом поле боя был совершенно один, лишенный даже малейшей надежды на какого-нибудь союзника. Четыре на десять делятся с трудом, поэтому мой брат был, мягко говоря, нарасхват среди свободных, веселых и совершенно не сдерживающих себя девушек. Точнее — мало сдерживающих. Съёмка, всё-таки, шла постоянно.

Откровенно забавную и слегка пошлую картину стереотипной веселящейся молодежи неслабо нарушала Мана. Она, одетая в тот же купальник, в котором была в одном примечательном аквапарке некоторое время назад, была на полторы головы выше самой рослой из своих новых знакомых, демонстрируя при этом формы и объёмы взрослой западной девушки. Прекрасно развитой, нужно добавить, так как из-за нашего активного образа жизни моя жена обзавелась отчетливым рельефом. Им бы могла похвастаться и Асуми, но, к сожалению хафу, она была куда темнее чистокровной японки, поэтому привлекала меньше внимания на фоне волн, солнца, да и своих почти светящихся глаз.

Эна была комедийным персонажем, приблизительно на шестьдесят процентов. С одной стороны, сестре было что показать даже этим элитным девушкам, отобранным по всей стране, с другой стороны, кроме мужских взглядов младшая Кирью собирала и все женские, крабом цепляясь за совершенно отключившегося от реальности Хидэо Мидзутани. Лохматый парень, уничтоженный творящимся вокруг мракобесием, производил впечатление максимально заурядное, но собственнические жесты Эны, разбрасываемые ей со всем пылом юности, интриговали окружающих целиком и полностью.