Бойфренд для Цесаревны (СИ) - Ростов Олег - Страница 45

— Даже не думай. Мадемуазели никуда не денутся. Я их номер срисовал. Так что найду позже.

— Вот жучила какой! — Проговорил больше себе. Услышал Ольгин смех. Она ещё теснее прижалась ко мне.

Наконец покинули столицу с её мощным движением и суетой. Выскочили на простор. Пошли по трассе, которая в моей реальности называлась Е115 на Воронеж. Шли ходко. Часа через три остановились в одном придорожном кафе, которое называлась «Корчма у Мыколы». Ну корчам, так корчма. Сделана она была под южнорусский, 19 века, стиль. Очень даже ничего так.

— Ну что, народ. — Окликнул я свою банду, сняв шлем. — Проголодались?

— Есть такое. Зато аппетит нагуляли! — Засмеялся Павел. Фридрих молчал. Он ещё не освоился и чувствовал себя не в своей тарелке. Я ему подмигнул.

— Фридрих, не журыся хлопче. Всё будет хорошо. Сейчас поедим от пуза и дальше поскачем. Надо будет нам место найти, где-нибудь на берегу речки или озера.

Неплохо так в корчме у Мыколы поели. Ещё чувствовалась не ловкость среди гоп-компании, но я, глядя на них, улыбался. Ничего по обвыкнутся, познакомятся по ближе и всё будет хорошо. Я шутил, рассказывал анекдоты. Постепенно народ расслаблялся. Когда трапеза подходила к концу, встал из-за стола и прошёл к барной стойке, где стояла, как я понял, розовощёкая жёнка Мыколы. Такая с округлыми формами хохлуша и улыбающаяся во все свои тридцать два зуба.

— Прошу прощения, уважаемая, как Вас величать?

— Оксана.

— А по батюшки?

— Тю, зачем по батюшке? Я ещё не старая.

— Согласен, Вам Оксана до старости, как до луны ползком. Ну что же, Оксана. У Вас есть пару бутылочек коньячка?

— Есть. Какой предпочитаете?

— А «шустовский» есть?

— Есть, как не быть. Пан хочет «шустовский» коньяк? У нас есть хорошая горилка.

— Спасибо, горилки не надо, а вот коньячка с собой очень даже.

Оксана улыбнулась опять, понимающе кивнула.

— Пан Самарин, ведь с Вами же сама Цесаревна? — Тихо задала она вопрос, передавая мне пакет с парой бутылок.

— Вы совершенно правы, уважаемая Оксана. Только об этом молчок! — Я прижал палец к губам.

— Ну что Вы, конечно. — Заверила она нас. Ага, так я и поверил. Последующая её просьба только подтвердила мою уверенность, что скоро о посещении «Корчмы у Мыколы» будет знать вся её родня и ещё полстраны в придачу. — Пан Андрей, а можно, когда вы уедите, мы фото у себя повесим.

— Какое фото?

— Как сама Цесаревна у нас кушала?

— Это обязательно?

— Я Вас очень прошу. За это я бутылочку горилки Вам ещё положила. От нас с мужем. Жаль его сейчас нет. Он в Москву уехал, за продуктами. А ещё хороший шмат сала, с чесночком. Вы берите. Надеюсь, вам всем очень понравится. И вы ещё к нам приедете.

— Ладно, но только тогда, когда мы уедем. — Забрал пакет. Заплатил за две бутылки «шустовского». Остальное было бесплатно и то хлеб.

Остановились мы на берегу небольшой речушки. Что за речка, бог её знает, их великое множество у нас в России, что в европейской части, что в Сибири. Начали опускаться сумерки. Быстро разбили палатки. Натаскали хвороста. Я срубил пару сухих сосен, не больших. Весело заплясали языки костра. Смотрел на Ольгу. Она была счастлива. А что хотите? У неё такое было в первый раз. Новизна, непередаваемые ощущения и романтика. Над костром подвесили котелок с водой. Это для чая. Я достал бутылку коньяка.

— Так, как мы никуда сегодня больше не поедем, а впереди ночь и успеем выспаться, предлагаю выпить коньячку. Без фанатизма, конечно, но мы все люди взрослые и совершеннолетние. Надеюсь, все совершеннолетние?

— Все. Мне уже есть 18 лет! — Тут же ответила Настя, самая младшая из нас.

— Ну тогда прошу ваши стаканы, дамы и господа.

— Андрей, а вина нет? — Спросила Ольга.

— Лёль, какое вино? У костра пьют либо водку, либо коньяк. Поверь. Всё остальное моветон.

— Я никогда раньше коньяк не пила. — Призналась она.

— Ничего страшного. Я лимон порезал. Выпиваешь, закусываешь лимоном. Всё просто, как в аптеке. И тебе сразу станет хорошо.

Плеснул коньяка в стаканы.

— Вечер какой замечательный, да, друзья мои? За нас! За молодость! За дорогу и приключения!

— Ура, — закричали Павел с Настей, — за нас, за молодость!

Все выпили. Я успел сунуть Ольге дольку лимона. Она заела.

— Андрей, он очень крепкий. — Наконец проговорила она.

— Я с тобой не согласен, душа моя. Очень даже вкусный коньяк. Фридрих, Павел, подтвердите?

— Совершенно верно. Оля, коньяк хорошо. А особенно сейчас. — Кивнул Фридрих. Павел тоже заверил, что с коньяком всё в порядке. Постепенно глаза у девушек заблестели, как и улыбки на губах. Расслабон начался. Вскоре все уже весело разговаривали, смеялись над шутками. Чувствовали себя, как говорится в своей тарелке.

— Андрей, спой что-нибудь? — Попросила меня Ольга.

— А что спеть? Вернее, про что?

— Конечно, про любовь! — Тут же ответила Зоя. Ольга с Настей кивнули. Ну кто бы сомневался. Юным дамам конечно же интересно в такой романтический вечер именно про любовь.

Мой дед очень любил Утёсова. Ну и соответственно, они с бабушкой часто пели песни из репертуара этого певца. Я не знаю почему, но деду почему-то было при приколу заставлять меня, ещё совсем сопливого пацана, петь песни Утёсова. Он слушал, наслаждался и говорил бабуле:

— Смотри, какой у нас певун растёт.

Мне тогда эти песни были как зайцу стоп-сигнал. Но попробуй деду откажи. Рука у него тяжёлая была. Хотя он меня не бил никогда, но подзатыльник, за особый косяк, выхватить можно было, как дважды два. И многие песни Утёсова я помнил. Взял гитару. Заиграл, улыбался, глядя на всю свою банду.

— Как много девушек хороших,

Как много ласковых имён!

Но лишь одно из них тревожит,

Унося покой и сон, когда влюблён.

Я не знал, пел ли эту песню Утёсов здесь, в этой реальности. И вообще был ли он здесь, вернее состоялся ли он здесь, как эстрадный певец и актёр. Оказывается был. Ольга захлопала в ладоши.

— Леонид Утёсов! — Воскликнула она. Я кивнул.

Любовь нечаянно нагрянет,

Когда её совсем не ждёшь.

И каждый вечер сразу станет

Удивительно хорош, и ты поёшь!

Припев пели с Ольгой вдвоём. Остальные пытались подпевать.

Сердце, тебе не хочется покоя!

Сердце, как хорошо на свете жить!

Сердце, как хорошо, что ты такое!

Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить!

Хорошо сидели. На небе была полная луна. Звезды светили яркими гирляндами на темном небосводе. Мы молоды и это самое главное. Зоя и Фридрих сидели рядом, но за руки не держались. Хотя часто переглядывались. Павел, наблюдая за ними, ехидно ухмылялся. Вот он посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой, как бы говоря: «Паша, помолчи!»

Ничто не вечно под луною,

Нельзя всю жизнь быть молодым.

И сразу с первой сединою

Всё рассеется, как дым, сном золотым.

Ах, эти дни былого счастья

Мы с вами будем вспоминать!

И словно луч среди ненастья

Нас будет снова озарять, опять, опять…

Да, когда-нибудь мы будем вспоминать о своей молодости. А сейчас, сейчас надо жить, дыша полной грудью, ощущая, как молодая, горячая кровь бежит по твоим венам, рождая в груди что-то такое, что сродни предвкушению, ожиданию чего-то невероятного, может быть даже чуда!

Мы ещё потом пели разные песни. Выпили коньяка. Народ совсем раскрепостился, исчезла окончательно скованность. Включали портативную колонку, танцевали в отблесках костра. Настя с Зоей, поддержанные Павлом захотели купаться. Но я их тормознул. Девчонки всё же захмелели. Поэтому не надо было лезть в воду, да ещё ночью. Сказал, чтобы успокоились. Если хотят охладиться, пусть головы сунут в воду. А купаться будем завтра, днём. А если кому-то, что-то не нравится, то утром могут возвращаться в Москву. Возвращаться в Москву никто не горел большим желанием. На этом вопрос с купанием был закрыт. В половине первого ночи, дал команду готовится ко сну.