Идеальный дуэт. Кода - Хартманн Дженнифер - Страница 12
- Предыдущая
- 12/17
- Следующая
Однако я просто поняла, что это – правильное решение. Я любила свою квартиру на две спальни. Я любила все ее тысячу сто квадратных футов[4], от солнечной кухоньки с обеденным столом до очаровательного балкончика с яркими ящиками для цветов и сказочными видами на океан. Это был мой собственный кусочек рая. Это было физическое доказательство того, что я вернула себе контроль над своей жизнью. В то время как моя старая квартирка в Нью-Йорке символизировала тот факт, что я пережила Иэна Мастерсона, мое новое жилье в кондоминиуме обозначало то, что я пережила саму себя.
Раздалось мурчание Мисти, и старая кошка обернулась вокруг моих лодыжек. Я в ужасе посмотрела вниз, заметив, что это животное наступило в желтую краску и оставило миниатюрные отпечатки лап по всему полу гостиной. Я застонала, сдувая с глаз небрежную прядку волос, и наклонилась, чтобы взять на руки заляпанную краской кошку.
– Ох, Мисти. Давай тебя почистим. – Я отнесла Мисти на кухню и вытерла ей лапы над раковиной влажным бумажным полотенцем.
Когда я опустила кошку обратно на пол, мой взгляд прошелся по стопке почты, лежащей на кухонной стойке.
В ответ на меня уставился последний номер журнала People, и от его обложки мой желудок сделал сальто.
«Ноа Хейз: от сенсации «Стоп-кадра» до подозреваемого в убийстве».
Я перебрала стопку почты, вытаскивая из нее разные желтые журналы, все с одинаковыми титульными историями.
«Убил ли Ноа Хейз свою жену?»
«Ноа Хейз: любящий отец или жестокий убийца?»
«Неужели любимая рок-звезда Америки – хладнокровный убийца?»
В моих венах закипел гнев, и я швырнула журналы в мусорку. Меня затошнило.
Я пристально следила за жизнью Ноа через соцсети и новостные заголовки в течение всего прошедшего года. Полиция так и не нашла подозреваемого в убийстве Бет, поэтому они обратили свое внимание на самого Ноа Хейза. По всей видимости, в алиби Ноа оставалось временно́е окно, за которое никто не мог поручиться.
Они полагали, что он ушел с бейсбольного матча своего сына, чтобы хладнокровно заколоть свою жену, пока двое его детей ждали в машине. А потом он средь бела дня съездил домой, чтобы сменить свою покрытую кровью одежду, и всему этому не было никаких свидетелей.
Это была полная чушь.
Но из нее получались великолепные заголовки.
У них ничего не было на Ноа. Ни орудия убийства, ни подозрительных запросов в интернет-поисковиках, ни записей телефонных разговоров, ни сообщений свидетелей. А пока узколобые копы в Управления полиции Джерико превышали служебные полномочия, решив во что бы то ни стало извалять имя Ноа в грязи, настоящий убийца все еще разгуливал на свободе.
Прислонившись к стойке, я стиснула ладонями гранитную столешницу с такой яростью, что костяшки побелели.
Ноа позвонил мне один раз за этот прошедший год. Всего один. Это было примерно через месяц после того, как я совершила свое унизительное путешествие в Нью-Йорк и очутилась у него на пороге.
– Ты услышишь кое-что обо мне в новостях. Это все неправда. Мне просто важно, чтобы ты это знала, – сказал он мне. Он звучал по-другому – изнуренно и измученно. Изнуренный и измученный незнакомец. – Они думают, что я убил ее, Комбс.
Меня тогда затошнило от ужаса.
Я находилась на винном фестивале с Томасом, Эльзой и ее парнем на месяц, засунув палец в ухо, чтобы заглушить музыку джаз-банда и пьяное хихиканье подруги.
– Ноа… я надеюсь, ты знаешь, что я никогда не поверю во что-то подобное.
Мой голос прозвучал визгливо на фоне шума фестиваля, и Ноа замолчал.
– Ты в порядке? – мягко спросила я. Я выпустила руку Томаса и спряталась в кабинке биотуалета, чтобы хоть мгновение побыть в тишине и отчетливо его слышать. – Я волнуюсь о тебе.
Последовала долгая пауза, прежде чем Ноа ответил:
– Просто пообещай мне, что не поверишь ничему, что услышишь.
– Ну конечно, я обещаю. Ничто в целом свете не заставит меня поверить, что ты вообще смог бы сделать нечто подобное.
Я услышала, как он вздохнул на другом конце линии, возможно, от облегчения. Возможно, просто потому, что устал.
– Челси… Кажется, я знаю, кто это сделал.
По моей коже пробежал холодок, который затем глубоко впитался в кости.
– Кто?
– С Девоном кое-что случилось прямо перед его смертью, и я…
С Девоном?
Голос Ноа затих, не окончив фразу. Я помнила, что взглянула на телефон, чтобы проверить, не оборвался ли звонок.
– Ноа?
– Неважно, – сдал назад он. – Спокойной ночи, Челси.
– Ноа, погоди. Что там с Девоном?
Линия оборвалась. Я смотрела на свой мобильник почти целую минуту, пытаясь переварить то, что сказал мне Ноа. Когда гул фестиваля понемногу снова просочился в мое сознание, я моргнула, грудь моя тяжело вздымалась и опадала из-за панических вдохов. Я отправила ему в сообщении знак вопроса, но он так и не ответил.
До сих пор.
Эльза заколотила в дверь уборной, ее мелодичный голос был сдобрен подтруниванием и чрезмерным количеством красного вина.
– Челси Кооооомбс! Выходи, выходи, где бы ты ни пряталась!
Я вернулась к своим друзьям, спрятав тревогу за фальшивой улыбкой.
– Простите. Друг звонил.
Томас приподнял бровь, как будто бы догадавшись, что я что-то скрываю.
– Все в порядке, красавица?
Нет. Я разрываюсь между тем, чтобы снова вернуться в жизнь моей прежней страсти, и тем, чтобы позволить ему страдать в одиночестве за двенадцать сотен миль отсюда.
Я выбрала последнее, все еще отчаянно стыдясь своей последней неуклюжей попытки его утешить. Каждый день я спрашивала себя, правильный ли сделала выбор.
Прошло совсем немного времени, и журналисты начали стучать уже в мои двери, надеясь, что у меня есть какая-нибудь инсайдерская информация об этом убийстве, – рассчитывая нацепить на меня ярлык некой подлой любовницы. К счастью, в моем углу ринга имелось несколько совершенно потрясающих людей, которые прекрасно понимали, что не стоит верить интернет-таблоидам.
А еще был Томас.
Большую часть этого года мы «встречались на минималках», как любила это называть Лиза. Было несколько свиданий, немного держания за руки, а сверх того еще и капелька сексуального напряжения. Однажды вечером, несколько месяцев назад, все дошло до жаркого сеанса обжиманий на диване в моей гостиной.
Я запаниковала на полпути ко второй базе.
Это не потому, что меня не привлекал Томас. Причина была лишь в том, что я нашла абсолютно невозможным позволить себе оказаться настолько уязвимой перед другим мужчиной. Поцелуи вели к сексу, а секс вел к отношениям, а отношения вели к разбитому сердцу.
Эльза дразнила меня как-то днем, когда мы сидели в патио местного кафе.
– Со сколькими мужчинами ты была? Ну, типа, с пятью? – смеялась она.
Я спрятала глаза за своей гигантской чашкой кофе.
– С тремя, – тихо пробормотала я.
Эльза чуть не выплюнула свой капучино на столик бистро.
– Ох, маленькая моя. Нам непременно нужно тебя ошлюшить! Ты еще молода. Ты горяча. Наслаждайся жизнью, милая.
– Ну знаешь, двое из них были знаменитостями. Мне за это полагаются бонусные баллы? – пошутила я.
– Полагаю, их можно начислить, – ответила Эльза с хитрой ухмылкой. – А как насчет Томаса? У этого мужчины терпение святого. Ты же знаешь, что ему до смерти хочется… как там говорится? Трахнуть тебя?
Я вжалась в спинку своего стула. Покидая Нью-Йорк, я не намеревалась когда-либо встречаться с другим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы прыгать к нему в постель. Меня вполне устраивало быть одной. В конце концов, именно это я и принесла в жертву. Я отказалась от своего единственного шанса на любовь Ноа Хейза, чтобы оградить его от моего пути разрушения. Следовательно, мне было уготовано прожить одинокую жизнь в воздержании, в то время как Ноа преследовал меня, будто Призрак Прошлого Рождества[5].
- Предыдущая
- 12/17
- Следующая