Хрупкие связи. Как раненый нарциссизм мешает нам жить в мире с собой и другими - Пирумова Юлия - Страница 2

Я хотел, чтобы вы видели себя глазами тех, кто вас любит. Так старался, чтобы вы нашли такие глаза и отразились в них! Чтобы вы могли сказать: «Я есть. И этого достаточно». Я мог бы быть строительным цементом, соединяющим фрагменты вашего Я, чтобы помочь вам осознать: вы уникальны. Вы достойны. Вы целостны. Но иногда мир не откликался.

Часто те, чьего отклика вы так ждали, отворачивались от вас или критиковали. Порой даже самые близкие не могли дать вам то, в чем вы нуждались. Я шептал: «Держись. Не показывай слабость. Ты справишься». Я так старался защитить вас от новой раны, от нового отвержения, что незаметно превратился в того, кто больше удерживает, чем поддерживает.

И сейчас, когда я вижу, как моя защита вызывает у вас неприятие, злость и усталость, мне тоже больно. Я не хотел, чтобы так получилось. Просто старался уберечь вас от падения, ощущения, что вы ничтожны или недостаточно хороши. И, кажется, перестарался. Вместо того чтобы вдохновлять вас, начал контролировать. Вместо свободы создал для вас бесконечные проверки: достаточно ли хорошо, правильно, быстро.

Я вижу, как вам тяжело. Вижу, как вы смотрите на себя в зеркало и чувствуете неуверенность. Как отказываетесь от смелых шагов, боясь сделать ошибку. Как замыкаетесь, когда хочется показать настоящие чувства, потому что боитесь осуждения. Это не то, чего я хотел для вас. Это не то, чего вы заслуживаете.

Я здесь, чтобы сказать: мне пора перестать быть вашим надзирателем. Вместо этого я хочу быть союзником, который поможет вам увидеть: даже с несовершенствами вы уже достаточно хороши. Давайте вместе пересмотрим историю наших отношений. Чтобы сотрудничать ради вашего лучшего будущего.

Нарциссизм в психоанализе – не просто черта характера и уж тем более не расстройство психики, а фундаментальная структура, формирующая наши отношения с собой и другими. В ее основе лежит способность чувствовать свою ценность и значимость, а это важная часть нашего психического здоровья. Это то, как мы выстраиваем свое представление о себе, балансируя между внутренними переживаниями и внешними ожиданиями.

В раннем детстве нарциссизм естественен: ребенок воспринимает себя центром мира, и эта грандиозность помогает ему развивать свое Я. «Нарциссическая копилка» собирает в единое целое историю наших отношений с самим собой. Она хранит в себе все следы любви и отвержения, радости и грусти, внезапных находок в отношениях с близкими и ужасающих потерь. Нарциссизм предназначен природой как раз для того, чтобы сначала на поле отношений с родителями наше Я появилось. Он, как связующий цемент, объединяет отдельные пазлы нашего Я в целостное представление о себе, чтобы мы могли опираться на это и хорошо ориентироваться в себе.

С самого начала нарциссизм был на нашей стороне. Благодаря ему мы чувствовали себя значимыми, справлялись с первыми трудностями и учились взаимодействовать с миром.

Но не всегда все шло гладко. Когда условий для этого было мало – например, не хватало внимания, принятия или просто безопасности быть собой, – нарциссизм вынужден был работать иначе. Иногда он представляется мне персонажем из песни, в которой «я его слепила из того, что было». Он собирал наш образ себя из хаоса детских фантазий и отражений в глазах близких людей. Отражений могло быть недостаточно. Или они могли быть окрашены в темные оттенки, подчеркивающие только наши недостатки. Или в них могли преобладать те родительские ожидания, которым мы так и не смогли соответствовать.

Так, из того, что было, нарциссизм шил нам костюм не по меркам нашего Реального Я, а по тем, которые нам выдали. И это помогало сохранять важные связи, в которых мы тогда очень нуждались. Гораздо больше, чем в том, чтобы оставаться верными своему Я.

В основе такой работы нарциссизма всегда лежит хрупкость конструкции того, что мы можем считать своим Я. Как будто оно и хочет появиться, но продолжает прятаться в своем детском костюме, поскольку пока не может найти здоровую форму и жить в этом мире сегодня.

Мы не можем всегда одинаково полно ощущать, что такое наше Я, и не понимаем, за счет чего восполнять нехватку этой полноты. Мы решаем: «Может, я почувствую это за счет достижений и успехов? А может, за счет восторженных откликов или хотя бы неравнодушия окружающих? Или, может, мне стоит вообще перестать во всем этом нуждаться, чтобы не быть таким уязвимым и зависимым?»

Однажды моя клиентка, очень успешная по современным меркам девушка, сетовала на то, что в соцсетях ее задели несправедливым комментарием, который, на мой взгляд, граничил с прямым оскорблением. Я спрашивала ее о том, что она испытывает в связи с этой ситуацией. И нисколько не удивилась, когда она сказала, что злится на себя. Ведь все паблики поп-психологии, имеющиеся в ее распоряжении, давно объяснили, что «если у тебя высокая самооценка, то тебя ничего не способно задеть». И ее логичным желанием стало избавиться от своих чувств, от своей задетости, которая показывала уязвимость перед людьми.

Я не ошибусь, если скажу, что большинство моих клиентов думают то же самое. Кто-то считает, что надо запретить себе чувствовать «неуместную» нежность к тому, кто еще не доказал свою верность. Другим кажется, что надо изгнать из себя злость, чтобы показать окружающим власть над своим настроением и состоянием. Кто-то хочет сделать себя совершенно не нуждающимся в заботе и поддержке. «Ну почему меня так это волнует?» или «Ну почему меня так это задевает?» – спрашивают меня они, уверенные, что это ненормально и что наша с ними работа должна помочь им наконец-то возвыситься над всей этой мирской суетой и человеческими отношениями, полными чувств друг к другу.

То, что сейчас воспевается в качестве модели личностного роста, – и есть новый социальный нарциссизм. Всем кажется, что он про постоянное стремление к успеху и жажду признания. Однако все гораздо тоньше и изощреннее. В оторванности от своего Реального Я и не понимая, кто мы и какие, наши «нарциссические костюмы» стали маскировать нас под «проработанных» и «оттерапевтированных».

Теперь быть уязвимым – это ошибка. Чувства, даже самые естественные и искренние, воспринимаются как слабость, признак незрелости. И это не просто личное убеждение, а почти правило игры, которое устанавливают популярные представления о том, каким должен быть «успешный» человек. Нам кажется, что настоящая зрелость – это когда ты стоишь над своими эмоциями, управляешь ими, контролируешь. Когда не испытываешь боли, обиды, желания, зависимости. И, конечно, не показываешь ничего из этого другим.

Здесь уместно вспомнить слова Айн Рэнд: «В абсолютном смысле эгоист отнюдь не человек, жертвующий другими. Это человек, стоящий выше необходимости использовать других. Он обходится без них. Он не имеет к ним отношения ни в своих целях, ни в мотивах действий, ни в мышлении, ни в желаниях, ни в истоках своей энергии»[1]. Но если присмотреться, то в этом «абсолютном эгоисте» можно увидеть не силу, а страх. Страх показать свои чувства, страх зависимости, страх быть непонятым или отвергнутым.

Именно этот страх заставляет нас скрываться за «проработанностью» и невозмутимостью.

Мы учимся не чувствовать, потому что чувствовать больно.

Мы учимся не нуждаться, потому что нужда делает нас уязвимыми.

Мы учимся не хотеть ничего от окружающих, потому что они могут отказать, а мы можем о них пораниться.

Мы учимся держаться на расстоянии, потому что близость всегда связана с риском.

Когда моя клиентка злилась на себя за свою задетость, она, по сути, злилась на свое Я, которое отказывалось вписываться в эту новую модель. Ее чувства были настоящими, но желаемая модель требовала, чтобы они исчезли. И в этом конфликте между Реальным Я и его «нарциссическим костюмом» она не одинока.