Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 72

Логично. Не подумал.

— Саш, кадеты — будущие офицеры полевой армии. Элита дворянства, — пояснила она, и поясняла спокойно, без гонора и презрения к тупости, которого я подсознательно ожидал, зная, как тут относятся к мальчикам и мужчинам. — Такие вещи им точно знать следует. — Поворот головы к роте — рота повтягивала головы в плечи — «прониклась».

— Тут же высшая математика, — кивнул на доску. — Сплошная математика! Как и в баллистике, впрочем.

— Так весь первый курс оной математикой активно занимаемся, — ухмыльнулась она. — Очень серьёзный курс, один из лучших в стране. И второй курс, первые полгода, но уже более прикладной вариант, с применением на практике.

— Кадеты, как учёба? — обратился я к сидящим за партам.

Видно, в уставе не прописано, как отвечать на такие вопросы гражданскому лицу не в форме, потому получил в ответ нестройный гул ответов вроде: «хорошо» и «нормально». Команды вставать и отвечать не было, и обращался я не к конкретным особям, так что получил что получил.

— Молодцы! Хорошо учИтесь! — Подняв кулак, пожелал я.

«Есть хорошо учиться» и «Так точно» в ответ.

— Пошли дальше? — это тётушка мне.

И увидев мой кивок в ответ, преподаватель рявкнула:

— Рота!

Класс поднялся и отдал честь. Лидия Васильевна козырнула в ответ.

В общем, всё как у настоящих военных, только служат девушки и женщины. Диссонанс в голове, да, но я постепенно привыкаю. И ещё, это не «как». Это и есть настоящие военные.

— А здесь у нас — физическая подготовка. — Мы подошли к одноэтажному зданию с вывеской «Спортзал №4». Девочки занимались перед ним — осень только началась, тепло. Старший, то есть третий курс — кобылицы ещё те. Я уже научился их различать, и если первачек видно издалека — хилые, это заметно, второкурсницы уже что-то из себя представляют, то третий курс — реально лошадки-кобылицы, и взгляд у всех надменный.

Татами тут не было, но площадка была покрыта стадионной резиной — падать на такой неприятно, но не сильно больно. Девочки в спортивном форменном обтягивающем трико отрабатывали какие-то приёмы, захваты. Красиво, сексуально, но… Излишне брутально. Как в том меме про жену-каратистку, у которой и муж ведёт себя прилично, готовит и убирает, и дети послушные, и свекровь добрая. Чур дома такую, и плевать на вид попки в обтягивающем!

— Чем занимаются? — Разумеется, заинтересовался. — В смысле, что именно отрабатывают — так-то понимаю, что не яйца корзинами ловят.

— Захват и обезвреживание, — улыбнулась с аналогии тётушка. Знала б она, откуда аналогия… — Некоторые из кадетов поступят в отряды антитеррора. Обезвреживание бандитов, освобождение заложников, всё такое. Да и в армии может пригодиться, особенно в диверсионных группах.

— Мама же служила в диверсионной группе? — зачем-то спросил я, вызвав в тётке бурю негативных эмоций.

— Да. — Скупой ответ, она отвернулась и нахмурилась. — Мы тут в Москве все были в шоке. Узнай китаянки, где она служит, устроили бы спецоперацию по заманиванию её на своей территории и захвату. На любые потери бы пошли ради этого. Они ведь на ту сторону «нуля» постоянно таскались. Повезло, успели её оттуда убрать.

— А там война была серьёзная?

— Да нет, — пожала она плечами. — Именно как война — детский сад. И китаянки понимали, что у них нет сил нам напакостить — если сделают что серьёзное, мы жахнем всей мощью, мало не покажется. И мы понимали, что одержать победу в пограничном бою, жахнув всей мощью, мы сможем, но вот целую провинцию, тем более с таким сложным рельефом и этническим составом, удержать после этого не сможем и умоемся кровью. Так что по сути вся та война — это рейды ДРГ. Их — к нам, наших — к ним. Сейчас там затихло, все подуспокоились, зато сейчас в Манчжурии опять кто-то что-то мутит.

— Да и Афганистан, как обычно, полыхает, — заметил я.

— Ай, Афганистан всегда полыхает, — отмахнулась она. — Вот уж где чёрная дыра. Да в общем и Кавказ всегда был неспокойный, хоть дыра и не настолько чёрная.

— А могу уточнить, это у них как, какое-то единоборство, или приёмы специально придуманы для армии? — кивнул я на девочек. Альтер-эго помнил, что такое самбо, для чего было создано, и что оно успешно применялось всеми силовиками, от милиции до группы «Альфа».

— Скажем, это комплекс мер, созданных на основе имеющихся боевых стилей, — подумав, сформулировала тётушка, — но под конкретные задачи армии. Понимаешь, Саш, задача комитата при исполнении — обезоружить или обездвижить противника. И сделать это быстро и эффективно, в ущерб красоте. И если поставить нашего бойца на татами или на ринг, она проиграет спортсменке, имеющей стиль, опыт, отработавшей свои удары до автоматизма. Но если эта же спортсменка встретится нашей девочке за пределами спортивной арены, у неё нет шансов. Ответила на твой вопрос?

Я кивнул.

— А почему ты спрашиваешь?

— В дружине меня кое-чему научили. — Я вздохнул — нехорошо врать, но выбора не видел. — Однако я толком ничего не помню. Какие-то движения вбили на рефлексах, но они… Скажем так, не блещут мои рефлексы. А после покушения занятия продолжать отказываются. Из Горлицы обещание вроде выбил, но ты, наверное, её знаешь, она будет всячески морозиться, если не хочет, отнекиваться занятостью, а она точно не хочет.

— Хочешь попробовать? — заулыбалась Лилия Васильевна, указав на девочек.

— Если осторожно. И без применения одарённости.

— Можно, что ж нет? — И обратилась к одной из двух присутствующих наставниц. — Лейтенант, построить личный состав!

— Рота, становись! — рявкнула та. И девочки, всё побросав, построились по белой линии, идущей параллельно спортзалу за пределами резинового плаца.

— Госпожа полковник, рота двадцать два — четыре по вашему приказанию построена!

— Бойцы! — патетически начала вещать тётушка. — Нашу скромную обитель посетил член правящей семьи царевич Александр!

Изумление на лицах и так было, так что выражения лиц кадеток практически не изменились. Меня не просто сжирали глазами: глядя на меня веселились, и если б можно было перешёптываться, представляю, какие бы пошлости пошли шепотками по шеренге.

— Его высочество изъявил желание попробовать свои способности в бою с одной из вас. И я хочу отметить, это учебный бой, проверка навыков, а не избиение члена царской семьи. Есть желающие помочь его высочеству?

Я думал, будет лес рук желающих избить принца и мальчика, однако девочки оказались на удивление умные. Понимали, что что бы сейчас ни прозвучало от госпожи полковника, они будут бить сына царицы. И ни дай бог с ним что случится, сломают мне что, или приведут в нетоварный вид — им прилетит, и не посмотрят, что получили разрешение.

— Госпожа лейтенант, можете подобрать кого-то с мозгами, кто умеет распределять силы и не покалечит мальчика? — обратилась тётушка к инструктору.

Наставница задумалась. Нахмурилась. Рявкнула:

— Иванова, выйти из строя!

Одна из кадеток сделала шаг вперёд.

— Сможешь изучить, на что способен принц, как рукопашник?

— Попробую, госпожа лейтенант.

— Тогда вперёд! — А это тётушка, указывая рукой на резиновые маты, давая окончательное добро и индульгенцию за всё, что будет.

Я снял пиджак, и, за неимением других кандидатов, отдал одной из голицынских стражниц. Та такое фамильярное отношение стерпела, хоть и фыркнула. Вышел. Девочка встала напротив.

— Начали! — Это наставница. И мы с оной девочкой закружились. Я не спешил, подпрыгивал на носках туда-сюда (я был в туфлях, она в кедах, и вообще я в дорогом костюме, но не будем о вещах и о грустном). Она тоже не торопилась, не зная, чего ожидать и от меня, и от старших. Наконец, я сделал пару выпадов — проверка. Она их заблокировала, не жёстко отведя. И вообще двигались её руки как-то быстро, она не просто парировала удары, а… Чёрт, я ей не противник.

— Осторожно, — говорила наставница. Прощупай его. Нежно — это мальчик.