Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 50

И тональность у боярыни была, что решил всё бросить и вначале сходить узнать, что там. Да и Маша всё-таки на танцплощаде, и всё-таки танцует, а не в порно снимается — ничего за десять-пятнадцать минут с женихом Алины не сделает. Махнул Троекуровой, мол, извини, и пошёл следом за Сусловой-старшей.

Ага, так и есть, как и думал. Ну, а кого может бояться боярыня Суслова в своём доме, когда у неё в гостях трое царевичей? Только кого-то из царской семьи повыше авторитетом. Не рангом — рангом выше нас только Оля и родители. Но вот авторитета у нас, детёнышей, кот наплакал, в отличие от взрослой пусть и занимающей более низкое положение в бархатных списках, тётки.

— Судя по вашей схожести с мамой, вы моя родственница, — произнёс я, присаживаясь за столик напротив этой женщины. Лет сорока, брюнетка с коротко остриженными волосами (не ёжик, по длине ближе к каре, но не до плеч, что считается коротко). Вид не просто властный — передо мной сидела королева мира. Даже маман при всём впечатлении крутости, что производит, уступала этой женщине. Телосложение плотное, но не толстая, и тело не перекачано. Роста невысокого, ниже и мамы, и даже, наверное, меня с Машей. — А судя по тому, как побледнели мои спутницы, — кивок головой в сторону стоящей чуть ближе сестры Селены, — вы моя тётя Лида. Верно?

— Верно, племяш. Ну, здравствуй! — довольно заулыбалась женщина. — Девочки, погуляйте, — небрежный взмах рукой в сторону Заек.

Те — я сел к Соль боком и видел её и сестру боковым зрением — побледнели, напряглись, но с места не сдвинулись.

— Девочки, свободны! Нам с Сашей нужно поговорить! — с напором повторила тётя Лида.

Кажется, представительницы Урала в нашей компании аж задрожали. Но, к чести, стояли и молчали, лишь пыхтели, как паровозы.

— Тёть Лид, ваш дежурный офицер официально передала их под командование дружины, нашей оперативной дежурной, — вступился я, наконец, за девочек, поняв, что в этой ситуации не так. Тормоз, блин! А ещё царевич, и в армии служил. — Открытым текстом, в присутствии меня, вашей охранницы и моих телохранов. Да, административно они в твоём подчинении, но ты, как человек военный, не можешь не понимать, что в оперативном они сейчас подчиняются дружине. И я больше чем уверен, им сейчас команду ставить тебя в игнор в уши продублировали — видишь, на них гарнитуры с наушниками?

— М-да, дети растут, — непонятно на что посетовала тётя.

— У нас в дружине тётки ушлые и пакостные, — продолжил я. — Меня сегодня, например, в «обезьяннике» на пару часов в воспитательных целях прикрыли. А тебя им вообще чего жалеть?

— Скажи им, чтобы постояли в сторонке? — нахмурила Лидия Васильевна лоб, но я видел, ей весело. Ибо аргумент и правда убойный — приказ. Снимал любую ответственность с Заек, и, я точно понимал, им за такое неподчинение впоследствии ничего не будет. Военные…

— Соль, Селена, посидите через столик? — обернулся я к условно старшей Зайке… И меня они послушались. В один голос рявкнули:

— Есть, ваше высочество!

Позёрки.

— Приветствую, тёть Лид, — расплылся я в приветственной улыбке, разваливаясь на стуле.

— Да, ты правда память потерял, — покачала она головой и поцокала языком. — Жаль. Прими соболезнования.

— Так сразу определила?

— Да. Саша до травмы не стал бы со мной так здороваться и приветствовать. И радость на лице при виде меня даже не попытался бы изображать. А у тебя она искренняя.

— Я и по телефону был искренний, — заметил я — стало немного обидно.

— Это и сбило с толку. Подумала, шутка. Но уж очень глупая и нетипичная. Что я решила лично удостовериться, — обвела подбородком вокруг, — что всё, что ты сказал по телефону, правда.

— Но девочек выделила, — поддел я. — Приказала собираться и ждать у ворот.

— Если б это была шутка — они б постояли у выхода и вернулись, — нахмурилась тётка, вспоминая сегодняшние неприятные моменты, а рассуждения, решил твой племяш тебя «кинуть», или и правда «валенок», нельзя назвать приятными. — А передавать их разрешила только представителям царской дружины и более никому. Просто тебе, даже с Машей, но без офицеров охраны, их бы не отдали, уж извини, — развела она руками и в голосе прозвучали пакостные нотки. То есть на всякий случай приготовила гадость, но я сыграл честно, и оная не понадобилась.

— Да ничего, — нахмурился я. — Всё в порядке. Я и не собирался делать ничего эдакого.

А не для того ли поехала оперативная, чтоб их принять? Они наши разговоры слушали и понимали, что к чему, лучше меня? Хотя, тут скорее совмещение — ехать всё равно было надо — я и вправду слишком буйный и непоседливый. — Ну и как впечатления? Какие мысли?

— Мысль такая, что мы с Иркой заигрались, — перешла сразу к сути родственница. — Помириться с нею мы вряд ли сможем, но тебя и Машу… С Ксюшей, я жду в гости. Нечего нам враждовать на уровне семей, пусть это только наши с Иркой будут проблемы. Как освободитесь от занятий и тренировок — звони, подберём день.

— Женю не приглашаешь, — обернулся я на столик средней сестрёнки, которая, кстати, появления тётки и нашего с нею разговора и не заметила. Ну да, она на Машу зенки пялит — шизеет с поведения мелкой паршивки, готовясь погасить конфликт, КОГДА тот заполыхает. — И Олю тоже.

— У них своя голова на плечах, — покачала головой тётя Лида. — Вода камень точит — сейчас я помирюсь с вами, а там и они начнут в эту сторону думать. Сегодня же они пока не готовы к этому. А про Ксюшу — она как холст, что там нарисуешь — то и будет, и вы с Машей можете нарисовать многое в силу близости с сестрой по возрасту и большого на неё влияния.

— Приедем, — кивнул я, и был твёрдо уверен — контакт поддерживать нужно. — А по Зайкам что? — косой взгляд в сторону столика с подружками? — Всё в силе?

— Ну, то, что ты им свинью подложил — ваше дело, молодое, — расплылась тётьЛида в пакостной улыбке. — Ты не совсем понимаешь, наверное, но товарки теперь им спокойной жизни не дадут. Корпус, казармы… И они так круто вмиг взлетели, да ещё на первых двух неделях первого курса. Но с другой стороны, дьявол господа сорок дней в пустыне искушал, и у девочек на ближайшие три с половиной года будет собственный дьявол, только и всего. Выдержат — молодцы. Нет? А нужны ли тебе такие, кто не потянет?

Железобетонный аргумент. Сказано, комитаты, полевые войска, главный социальный лифт для сотен тысяч женщин, могущих обрести через него статус граждан. И, судя по суровому взгляду и мрачной решимости, сами сёстры это тоже понимают и заранее согласны на испытания.

— А так да, слово сказано, и ты, — обвела вокруг пальцем, — не обманул, — продолжила она. — Так что завтра как проснётесь и придёте в себя, вези их на Шелепиху, приму. Во сколько привезёшь — во столько и приму, но мой совет не тянуть — у них учебный план, а скидок, как ты понял, не будет.

— Я должен лично привезти? — на всякий уточнил я.

— Ну, или пошли офицера дружины. — Снова пакостная улыбка. — Мне ж надо их принять, а это значит от кого-то с полномочиями их отдать. От тебя приму — ты член царской семьи. От ваших офицеров — тоже, люди государыневы. Рядовых не предлагать — то просто служивые. А если сами заявятся — залёт, дезертирство, сбежали с места несения службы. Накажу, а будешь ты виноват.

Ой, чую какую-то подлянку! Испытание, причём для меня… В котором пострадают они, если не справлюсь. Ну да бог с ним — что-нибудь придумаю.

— Из-за чего у вас с мамой ссора? — теперь к главному перешёл я. — Ты хотела сесть на трон вместо неё, а она возьми да и вернись с войны?

— Саш, ну ты… — Раздражение, злость. Но тётка смогла с ними справиться. Продышалась, успокоилась и ответила почти честно:

— Саш, ты большой мальчик, а раз мировую предложил, то куда взрослее, чем кажешься. Потому как есть скажу, и не обижайся — твоя мать дура. Да, со стороны кажется, я хотела быть наследницей и царицей. Но всё глубже. Понимаешь, она… Безответственная. Это сейчас такая мудрая стерва, но даже сейчас её «обувают» всякие кланы и боярские группировки. А тогда вообще дура-дурой была! На войну она помчалась! На войну, бл#дь! Царевна! Единственная дочь тёти Иры! Да чуть замуж там не вышла — тётьИре пришлось туда Толстую с полномочиями посылать. За какого-то психа безродного, который только шлангом своим умел работать, да штурмовой винтовкой — снайпером числился. Так в боях и сгинул без чести и доблести. Ну не псих ли?