Выбери любимый жанр

Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 21


Изменить размер шрифта:

21

— Что ж ты фраер сдал назад, — продолжил я другой песней. — Не по масти я тебе. Ты смотри в мои глаза. Брось трепаться о судьбе. Ведь с тобой, мой мусорок я попутала рамсы! Завязала узелок, как тугие две косы…

— Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла. Гоп-стоп! Ты много на себя взяла! Теперь расплачиваться поздно, посмотри на эти звёзды, посмотри на это небо и на эти розы! Посмотри на это море! Ты видишь это всё в последний ра-аз…

— Саша, не надо так…

Но я уже вошёл во вкус.

— А вот ещё одна.

Дом казённый предо мной

Да тюрьма центральная.

Не копейки за душой

Да дорога дальняя.

Над обрывом пал туман,

Кони ход прибавили,

Я б махнул сейчас стакан,

Если б мне поставили.

Ночью в церкви ни души,

Волки в поле воют,

А под расстрельную статью

Ямы быстро роют.

Что же не хватало мне,

Всё теперь на месте,

Был туз бубновый на спине,

А стал в ногах туз крести…

— Хорошо-хорошо! Один раз! Пойдём навстречу, как хорошему человеку! — сдала оперативная назад, как тот фраер. Любят люди, когда задница в тепле, и не любят, когда есть риск из-за ерунды это тепло потерять. — Подожди минутку.

— Вот что искусство животворящее делает! — повернулся я к девочкам, даже не пытающимся поправить челюсти.

Через полминуты мне продиктовали номер, который я старательно записал на бумажке, что подал Алексей (как и ручку).

— Здравствуйте. — Я набрал этот номер, ответил голос взрослой женщины, сорока-пятидесяти-шестидесяти, явно не молодой. — Это дом бояр Сусловых?

— Да, это дом Сусловых, — произнесли с чопорной важностью, присущей викторианской эпохе Туманного Альбиона.

— Скажите, день рождения боярышни Анны Сусловой сегодня?

— Да, молодой человек. Боюсь, мероприятие уже началось, вы немного опоздали.

— А где оно проходит? Это не конфиденциальная информация?

— Нет, разумеется. В клубе «Перекрёсток», Цветной бульвар, 11. А что такое, молодой человек?

— Да просто Аня меня пригласила, а я только что освободился. Буквально десять минут назад. Не знал, смогу ли прибыть.

— Ну, вы ещё успеете. Начало в семь

Я посмотрел на часы — полседьмого.

— Но вы говорите, началось…

— Ну, Анечка уже там. И самые близкие друзья тоже, наверное, подтягиваются. И обе боярыни там.

— Спасибо, вы очень помогли мне. А много народу планируется?

— Ну, кто-то придёт, — витиевато сформулировала служанка. — Хотя далеко не все приглашённые — если вы друг Ани, вы знаете, что всё не так просто.

— Это точно, ВСЁ непросто, — подтвердил я. Не знаю по какой причине, но меня начала разбирать злость. Травля высшего света за то, что ты — простолюдинка? А давно ли я сам царевич? Да три месяца всего! Вот и завёлся. — А не подскажете, кто собирался прийти?

Служанка, а это, скорее всего, была она (а кто ещё?), начала перечислять. Восемь женских имён, одно мужское. Негусто. Совсем-совсем негусто для достаточно древнего боярского рода.

— Но это близкие друзья. Может кто-то не сможет. А может приедет кто-то, кто не обещал. Мы же много приглашений разослали, не только друзьям семьи.

Друзья семьи — это или ключевые партнёры по бизнесу, или вассальные/зависимые рода, которых без «крыши» боярского клана съедят. Значит, дела там совсем швах у Сусловых. Кстати, Аня была одета не в вечернее платье, а подвид делового. Не знаю, важно это или нет, но отчего-то вспомнилось.

— А сами вы кто? И что боярышне передать? — спросила женщина.

— Ничего не надо. Я её сегодня увижу, сам скажу.

— Я не слышала раньше ваш голос, — не отцеплялась она.

— Бывает.

Положил трубку. И заходил по музыкальному магазину.

— Са-аш? В чём дело? — подошла Маша.

— Маш, это нехорошо. Они не виноваты, — пытался сформулировать я для сестры. — Они сами страдают, их муж и отец умер, детей от него родить не успели. А их ещё и травят.

— Мир несправедлив, — констатировала царевна. — А они — на самом деле простолюдинки.

— Они вышли замуж? Варь, подойди. Варвара Ильинишна, скажи, как человек, кто в теме, а ты так рассказывала, что явно в теме. Скажи, этот брак у Сусловых, он был освящён церковью?

Княжна, вначале растерявшись, уверенно кивнула.

— Саш, а как же иначе? Конечно да! Иначе это не брак вовсе. С этим строго.

— А удочерение… Оно официальное? С печатями и подписями? Или была просто декларация о намерениях?

— Саша, если бы без печатей и подписей — то это бы просто не считалось удочерением, — а это и Даша подошла. — Всё законно проведено, просто они…

— Стоп! — поднял я руку. — Девочки, ни слова больше! Это — эмоции, а я сейчас оперирую исключительно голыми фактами. Итак, брак заключён. Освящён церковью. Удочерение оформлено по правилам. Всё верно?

— Верно, — в один голос подтвердили все четыре стоящие рядом со мной девушки.

— А значит я, представитель царской семьи, не понесу урона чести, если приду на этот вечер?

— Саш, мама будет руга…

— Стоп! — снова поднял я руку. — Маш, повторюсь, это эмоции. Субъективно. Давай чётко по фактам. Я прав?

— Прав.

— В таком случае я иду на день рождения к боярышне Сусловой! — отрезал я.

— Но почему, Саш?

«И если вчерашний Саша бы жёстко следовал в кильватере высшего света, то сейчас ты можешь сделать так, чтобы они подстраивались под тебя и твои заскоки», — прогрузился в голове голос Алевтины, наш диалог прямо перед ситуёвиной с Шуйским. «Амнезия это возможности что-то сделать, чего никто от тебя не ждёт, а потом сказать: „Ничего не знаю, теперь будет так и только так“. И все утрутся».

Спасибо, Аля! Спасибо, мышка ты моя Гаечная! Я знаю, чего хочу, и теперь у меня железный обоснуй! А они и правда утрутся.

Вот только Маше надо сказать что-то другое. Эмоциональное, что она поймёт. Правда ей не нужна, мой альтруизм и чистосердечная помощь царевной даже рассматриваться не будет, и вообще женщины думают по другому. И на этом тоже надо уметь играть.

— Потому, — начал я, выпуская из себя немного зверя и делая агрессивный шаг вперёд, — что она, как и ряд других представителей молодёжи, скинулась со всеми и оставила под стеной мой первый гонорар. На который в том числе я покупаю гитару, и на который же гулял вчера — да-да, Маш, меня вчера выпустили на обещанную прогулку без копейки денег! Прикинь? Родная мама, пообещавшая их дать, когда я лежал в больнице. И сегодня мне их вновь не дала, даже зная, что улетает в Шанхай на несколько дней. Как не ударила палец о палец и ответственная Оля. Что бы там ни считал высший свет, я иду на день рождения к боярышне и законной наследнице клана Сусловых, и точка! И вот вообще плевать, кто и что об этом подумает. Я — царевич Годунов! Не нравится — отвернитесь и не смотрите, я в своём праве, тем более, мы выяснили, урону чести там нет. И у меня единственный вопрос, вы со мной? — Это я всем присутствующим.

— Знаешь, Саш, а я с тобой! — неожиданно поддержала меня Нарышкина. — Я тоже считаю, не дело это, так людей гнобить. Да, род прервался по крови — на всё воля аллаха. Но в целом, у них в роду три человека, и какие бы они ни были, они там есть. И если бы бог хотел, чтобы их не было — и их бы не было ТОЖЕ. Логично же?

— Наина, я тебя уже люблю! — подошёл я к ней и чмокнул в лоб. Девушка зарделась. Опа, она так может?

— Саш, на самом деле мы, молодое поколение, смотрим на это не так, как взрослые, — а это начала сдавать назад и Варя. Почувствовала розовую африканскую птичку — Маша была и будет сестрой, как бы мы ни поссорились, а если она сейчас покажет своё «фи», потеряет шанс быть со мной… В смысле, подо мной. При том, что Нарышкина после сделанного заявления по любому остаётся — снова её обскакала, да на ровном месте. — И я бы тоже поддержала тебя, но… Над нами взрослые, пойми. Они не поймут и затуркают потом. Ты знаешь, какие суровые у меня мамы?

21
Перейти на страницу:
Мир литературы