Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 3

– Как мы рады вас видеть! – воскликнул Ковалёв, вылезая из кустов и рассеивая вокруг себя радужно мерцавшую защиту. Следом выползли еще три одиннадцатиклассника.

Папа Галюси попятился назад вместе с болтающейся в воздухе дочерью, мама вознамерилась пыхнуть огоньком, но раздраженная Василиса прикрикнула:

– Тихо всем! Кругом свои! Отпускай Галюсю. – Решительно шагнув в сторону исполинского Змея Горыныча, она махнула рукой, дождалась приземления радостной Галюси, ухватила ее за загривок ближайшей головы и сурово приказала: – Сидеть!

Галюся глянула на нее обиженно-укоризненно, но уселась и послушно лапки хвостиком обвила.

– Я за ней присмотрю, – заверила Василиса родителей своего дракончика, и те потопали по своим делам, со спокойной душой доверив доченьку ее хозяйке.

«Если уж приручил дракона, то всю оставшуюся жизнь будешь нести за него полную ответственность», – гласило одно из правил в книге «Окружающий мир глазами нечисти. Внеклассное чтение для начальной школы». Похоже, во взрослых драконах и прочих змеях всех видов это правило заложено на генетической основе: иначе Василиса никак не могла объяснить того факта, что именно ей – невольно приютившей и сознательно прятавшей их дочь – эти крылатые трехглавые монстры доверяют больше всего.

Старшеклассники засуетились вокруг, налаживая какую-то аппаратуру. Ковалёв с торжественным и серьезным лицом налепил Галюсе промеж двух голов какой-то датчик. Ребята склонились над экраном планшета и изумленно выдохнули: «Не может быть!» Поспешно перенесли датчик на правое и левое плечо и загалдели. Как поняла Василиса, их шокировал тот факт, что у Галюси полностью отсутствует зародыш третьей головы.

– Как же так?! Хоть рудиментарный подкожный отросток обязан быть!

– Это что же – она стопроцентно двухголовая?! Изначально? Дело не в том, что одна голова по каким-то причинам просто не развилась полноценно?

– Ребята, это сенсация! Большая, чем само рождение двухголового Горыныча!

Василиса погладила довольно пофыркивающую Галюсю и строго предупредила детей:

– Все сенсации обсуждаем за стенами питомника. Не позволю опять пугать детеныша делегациями всяческих ученых и множеством приборов. Вы все измерения сделали? Отлично, на сегодня хватит, а следующий визит к Галюсе согласовывать со мной! И это относится не только к вам, но и ко всем сотрудникам ОМИИ, так вашим научным руководителям и передайте. Двухголовый детеныш имеет такое же право на спокойное существование, как и стандартный трехголовый.

Ученики понуро кивнули, потом вновь вдохновились, рассматривая диаграммы на планшете. Тихо что-то обсуждая промеж собой, они удалились, а Василиса принялась выполнять с Галюсей стандартную программу ежедневной тренировки. Параллельно она прикидывала, что ещё стенгазету прочитать нужно, большую стопку тетрадей проверить, выполнить тренировку, заданную Родом Вааловичем, и попрактиковаться в хождении сквозь стены, плюс – заполнить электронный журнал, написать и отправить очередной отчет Твердолобову и успеть домой к тому моменту, как с зелёных полей заказника пригонят коров. А потом еще к урокам подготовиться надо!

Боженька, когда ты планировал длительность суток на Земле, ты хоть раз задумался о том, как за двадцать четыре часа будут все успевать сделать несчастные учителя волшебных сельских школ?!

После тренировки гневно вопящую Галюсю удерживали оба ее родителя, мешая пойти вслед за хозяйкой. Галюся решительно не понимала, почему предыдущие месяцы она жила бок о бок с Василисой и спала в ее тепленькой постельке, а в последние недели ее бросают в питомнике на соломенной подстилке! И присутствие рядом родителей маленького Горыныча отнюдь не успокаивало! Галюся желала всюду следовать за хозяйкой, жить в ее избе, питаться разносолами скатерти-самобранки, а не «исключительно полезными кормами», коротать деньки, играя с Глюком и Огневушкой, а не обучаясь полетам и плаванию под руководством тренеров и взрослых драконов.

– Я приду завтра, – чётко сказала Василиса согласно инструкции по воспитанию драконов, выданной ей Ягой Лешевной. Полный тоски вой был ей ответом.

«Огромного огнедышащего змея невозможно содержать в маленькой бревенчатой избе, – напоминала себе Василиса, проходя сквозь двери в школьный коридор. – Если не отучить ее сейчас, то потом хуже будет! В воспитании драконов главное – последовательность, настойчивость и неизменность правил».

Однако уговоры не помогали избавиться от чувства вины. Но какие были альтернативные варианты? Самой поселиться в питомнике? Галюся без проблем согласится спать в вольере на соломенной подстилке только в том случае, если в этом же вольере (и на этой же подстилке) будет спать и Василиса. Но директор никогда не даст разрешения на постоянное проживание сотрудника в питомнике. Директор... Дыхание Василисы привычно сбилось, но громкое объявление по школе вмиг вернуло её в реальность.

– Прошу всех преподавателей школы собраться в учительской, – зазвучал со всех сторон директорский голос. – К нам едет районное начальство и желает пообщаться со всем коллективом. Идею повышающего коэффициента, зависящего от наполняемости классов, в правилах оплаты труда нам удалось похоронить, но господин Твердолобов явно горит новой оригинальной идеей. Боюсь, что и не одной. Дарья Моревна, русалочка наша, всем возмечтавшим сгинуть из школы на время присутствия в ней представителя управления я предусмотрительно заблокировал возможность любых видов внешних трансгрессий. Так что не тратьте усилий в бесплодных попытках просочиться сквозь пол и уйти подземными водами.

«Как удобно быть человеком! Мне нет нужды проверять стойкость своей маскировки под человека и экстренно уничтожать всё магическое», – думала Василиса, проходя по школе к месту сбора. После объявления о появлении Твердолобова ученики в коридорах спешно гасили висящие в воздухе яркие объёмные чертежи и картинки, которые показывали товарищам. Домовые прятались в стенах, с тихими щелчками исчезали отовсюду духи-уборщики, детишки-перевёртыши озабоченно осматривали себя и ощупывали лица, убеждаясь, что клыки не торчат и чешуя не проступила. Учителя в кои-то веки спускались на первый этаж по лестнице, с интересом осматривая не так давно постеленную на неё новую ковровую дорожку.

Из стены десятого кабинета выглянула призрачная голова нового историка, замещающего ушедшего в длительный отпуск Ворона Владовича Цепеша. Физически месье Франсуа Пьер Гийом Гизо пока оставался во Франции, в старинном аббатстве, принадлежащем его семье с середины XIX века.

Месье Гизо личностью был весьма примечательной. Родился он в конце семнадцатого века, увлечённо изучал философию Беркли, труды Адама Смита и Руссо, историю и юриспруденцию, а в конце века восемнадцатого горячо приветствовал Великую французскую революцию. Во времена Реставрации активно участвовал в политической жизни родной страны, опубликовал несколько крупных работ по истории Франции и Англии, возглавил правительство Франции. Боролся против рабства, развивал промышленность и строительство сети железных дорог, ратовал за всеобщее бесплатное образование.

Являлся создателем французской системы начальной школы: при нём за пятнадцать лет начали работать двадцать три тысячи начальных народных школ по всей стране. После краха Июльской монархии эмигрировал в Англию, затем – в Россию, возложив все свои чаяния на грядущую здесь революцию пролетариата. Участвовал в штурме Зимнего, прошёл Гражданскую войну и мытарства сталинских лагерей. В Великую Отечественную дошёл до Берлина и вернулся восстанавливать разрушенный войной Советский Союз. Его распад в девяностые годы вверг Гизо в глубокую депрессию, и философ-историк-революционер на четверть века улёгся в гроб в родную землю. После выхода из «отпуска» вёл жизнь отшельника в своём аббатстве, пока настойчивые просьбы руководства ОМИИ ПАСК не вернули его вновь в Россию. В текущий момент – в виде голографической ментальной проекции, пока не будут готовы все документы и во всех человеческих базах он не начнёт значиться Францем Петровичем Гизеевым, пенсионером из деревеньки Сосновый Бор.