Ментальная Кухня 4 (СИ) - Злобин Максим - Страница 30

— Я ВАС СЕЙЧАС ВСЕХ ЗДЕСЬ ПЕРЕГАНДОШУ!!! НАЙДИТЕ ОТКУДА ЗВУК ИДЁТ!!!

А звук тем временем шёл отовсюду. И более того — к записи подключились другие голоса. Тоже изменённые, они ржали и подсказывали Гио сказать что-нибудь про маленький член.

— ААААА!!! — Павел Геннадьевич уже частично обратился и продолжал метаться по парковке в бессильной злобе. — АААА!!!

Но вот, фестиваль унижений подошёл к концу:

— Вот как-то так, Паш. Хавай-хавай. Потому что… ну будем честны, ладно? Что ты мне сделаешь-то, увечный? У тебя духу не хватит ответить, так что жди новой весточки. Но если вдруг у тебя внезапно появятся яйца, ты знаешь где меня искать. Ну всё! Чмоки-чмоки, чмошник! — и запись оборвалась.

Стоит ли говорить о том, что попадание пришлось прямо в нерв? В голове Сидельцева не стоял вопрос о том, атаковать ему теперь «Ржевский» или же не атаковать. Дилемма была совсем в другом. Можно ли оставлять свидетелей этой грёбаной записи в живых?

А где-то далеко-далеко в этот же самый момент один немецкий пивовар праздновал пополнение в семье…

— Василий Викторович, — молодой официантик кое-как дотащил до меня огромную гастроёмкость; аж вспотел по пути, бедняга. — Куда?

— Да вон, на стол поставь.

Честно говоря, когда я давал Клаве с Диетологом задание найти мангал, я не надеялся, что они справятся. Однако кузнецы славного города Вытегра удивили. Это не мангал, блин, и даже не жаровня. Это настоящее произведение искусства, ни больше и ни меньше.

Кованная чугунная прелесть, не чета всяким забугорным грилям-яйцам. Хотя гриль-яйцо я тоже уважаю в плане функциональности и простоты, но… души-то в нём нет! И красота весьма сомнительна.

А тут даже сам корпус, — казалось бы, чего тут украшать? — будто фреска. С моей стороны, конечно, ничего нет, но с противоположной на него были обильно наляпаны кованые медведики, олени, прочие зверушки и орнаменты.

Ножки будто от трона. Ручка зольника в стиле рококо, — или барокко? Справа и слева от корпуса рабочие поверхности, так что совокупная длина этой дуры метра два с половиной. Сверху навес от дождя, и всё это до кучи прикрыто двумя коваными инсталляциями: справа сюжет царской охоты разворачивается, а слева, кажись, какие-то ратные дела вершатся.

Есть Царь-Колокол, Царь-Пушка, а у меня теперь на борту Царь-Мангал стоит. Настоящий диджейский пульт, где вместо музыки мясо и неземные ароматы.

Боюсь даже прикидывать, сколько весит эта хрень, но из-за неё нам пришлось порядочно задержаться — ждали грузовое такси. Как на «Ржевский» затаскивали вообще отдельная история; в какой-то момент у меня даже проскочила мысль вызвать кран. Однако всё выгорело и теперь это чудо стояло на корме. На нос Еремей Львович ставить её запретил, мол, ветер, искры, опасно.

Итак…

Моя игрушка! И потому первым играть в неё буду я! Ещё вчера после отплытия мы с Мишаней поковырялись в велоциряптине, — велацирапторятине? — разморозили что нужно и извлекли все самые лакомые кусочки. А именно — вырезку. Признаюсь, сперва было сомнение. Первый раз в жизни я собирался приготовить вырезку кого-то, кто… м-м-м… как бы так объяснить? Логика такая: велоцирапторы при жизни гоняли на двух ногах, а значит нагрузка на спину была больше, чем у той же коровы, а значит и вырезка должна быть более мускулистая. Наверное…

Но по факту нет! Ошибся. Два тебе по анатомии, Василий Викторович. Мяско оказалось более чем жевабельно, так мы его ещё и на сутки в маринад отправили. Настало время жарить.

Стоя на корме, я ждал, когда угли чуть-чуть успокоятся и жар станет потише, — Царь-Мангал товарищ характерный, к нему ещё привыкать и привыкать. А пока суть да дело я глазел на берега. По правому борту как раз виднелась автомобильная переправа, а за ней Мышкин. И так мне городской пейзаж понравился, что я начал искать информацию по городу. Что есть, чего нет, где остановиться можно.

Благо, это мне дозволялось, да и тайникам какая-никакая работа — проверить, зачем я там по сети шарохаюсь. Но вот, Мышкин остался позади и в этот же самый момент:

ДЫ-ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! — а я ведь наученный уже, ага. Насмотренный. И помню, что примерно с таким же звуком рванула динамитная шашка друзей Уга-Буги. А стало быть понеслась.

Оперативно сработано, на самом деле. С того момента, как Гио записал своё видеообращение прошло чуть больше суток, а господин Сидельцев уже отреагировал. Моё «увОжение», как говорится. Могёт, умеет.

Рында тут же забилась в истерике. Оборвалась приглушённая фоновая музыка, что звучала из динамиков «Ржевского» на постоянке, и взревели моторы. Обернувшись назад, я увидел, как катера тайников экстренно разворачиваются и плывут в сторону других катеров, уже не наших. Ухнуло ещё раз; из чего такого по нам шмаляют я пока что не мог взять в толк.

Эх… посмотреть бы потом, что там такого Пацация наснимал. Обсуждать нам это было нельзя, к моему большому сожалению, но сразу становится понятно — раз Пашка всё-таки послал своих людей на теплоход, значит человек-грузин задел его за живое. Послал, значит, а тут… сюрприз! Канцелярия!

И наметился у нас, значит, новый виток противостояния. Игра в поддавки: Сидельцев делает первый ход и на этом партия завершается, сорян, играть передумали. Ха! Впервые я так рад, что меня атакуют.

Ну…

Ладно, чо? Мне пора свою роль отыгрывать. Надеюсь только, что велоцирапторятина не похарчится за время разборок.

— Что происходит⁈ — ворвался я внутрь теплохода и сразу же бегом на вторую палубу, где уже царила неразбериха. — Какого чёрта⁈

Мимо меня двое сотрудников Тайной провели англичанина, прикрывая перепуганного бедолагу собственными телами. От чего? Непонятно. Видимо, чтобы комар случайно не куснул. Кто-то лежал на полу, прикрывая голову, кто-то выл, кто-то просто метался по коридорам. Один мужик из заморской делегации пытался кому-то позвонить, а тайники в свою очередь пытались переубедить его это делать.

Бардак. А я в кои-то веки не главный.

— Борис Борисович! — весь из себя претензия, я подлетел к Мезенцеву. — Какого хрена тут происходит⁈ Кого мы такого везём⁈ Отвечайте! Почему на нас нападают⁈

— Каннеллони, не сейчас!

— Что значит «не сейчас»⁈ Моя команда на такое не подписывалась!

— Мы всё компенсируем! — рявкнул тайник. — А сейчас сделай так, чтобы персонал сохранял спокойствие!

— СПОКОЙСТВИЕ⁈

Ай да Васька!

— ДА ПО НАМ ЖЕ СТРЕЛЯЮТ!!!

Ай да сукин сын! Актерище!

— Каннеллони! — Мезенцев схватил меня за грудки явно что с целью дать отрезвляющего леща. — Прекрати истерику! — но тут же смягчился и принялся успокаивать: — Всё будет хорошо. У нас всё под контролем. Василий Викторович, верь мне.

Где-то вдалеке снова раздался взрыв, а я изобразил глубокую внутреннюю борьбу. Дескать, вот он я, в стрессовой ситуации ломаюсь, но ломаюсь под правильным углом, перерождаюсь из дрожащей гусеницы в прекрасную бесстрашную бабочку и беру себя в руки. Ну… проникся я персонажем! Вжился, ага. И как знать, кто из нас с Дадариной на борту «Ржевского» теперь главный театрал?

Короче! Сперва я покочевряжился в нерешительности, а затем глубоко вдохнул, выдохнул, состроил серьёзное щачло и драматично так сказал:

— Я верю вам, Борис Борисович, — и потом ещё: — Мы в одной лодке.

Последнее, возможно, было уже перебором, ну да ладно. Далее я одёрнул китель и зашагал вдоль по коридору, выкрикивая матросам указания…

Ита-а-а-а-ак…

Что произошло дальше? Бегая по «Ржевскому» и изображая бурную деятельность, я конечно же пытался подсмотреть за морским боем, что развернулся позади теплохода. Однако особых спецэффектов не углядел; как-то очень куцо всё закончилось. Как-то вот прям… не кинематографично!

Как будто бы люди Сидельцева просто взяли, развернулись и свалили.

Возможно, что так оно и было, но подробности взять неоткуда, — канцелярские мне не докладывали. Просто сказали, что опасность нейтрализована, всё хорошо, спасибо команде «Ржевского» за слаженную работу. Об остальном пока ни слова.