Обнажённый Бог: Феномен - Гамильтон Питер Ф. - Страница 22
- Предыдущая
- 22/162
- Следующая
Стефани снисходительно улыбнулась, а он опять вставил сигарету в рот. Ну как еще можно относиться к Кохрейну? Только снисходительно. В этот момент из дома вышел Мойо. Она сразу почувствовала, что и его одолевают тревожные мысли.
— Ты тоже знаешь, что они здесь? — спросила она печально. — Вот, значит, что имела в виду Эклунд, когда она говорила, что княгиня Салдана готовится.
— И лейтенант Анвер, — пробормотал Мойо.
— Земля чувствует приближение войны, знает, что будет кровопролитие. Как это все… апокалиптично. Я-то надеялась, что Эклунд заблуждается, что она просто хочет держать армию в боевой готовности и поэтому пугает ее коварным врагом.
— Она была права, — вступил в разговор Кохрейн. — Кавалерия наготове. Скоро они по нам ударят.
— Но почему по нам? — недоумевала Стефани. — Почему по этой планете? Мы же сказали, что не тронем их. Мы обещали — и держим слово.
Мойо обнял ее.
— Одно лишь наше присутствие является для них угрозой.
— Но это же глупо. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу, чтобы все смирились с тем, что произошло. Вот и все. У нас сейчас есть эта прекрасная ферма, и мы работаем здесь, не делая никому вреда. Здесь хорошо. Мы обеспечиваем себя, и у нас остается время на то, чтобы подумать. Никакой угрозы мы для Конфедерации не представляем. Если бы нам было позволено остаться здесь, быть может, мы смогли бы помочь всем выбраться из затруднительного положения.
— И я хочу, чтобы нас оставили в покое, — сказал грустно Мойо. — Хочу, чтобы они выслушали нас. Только они не станут нас слушать. Здравый смысл и размышления не имеют значения. У них политическая цель — выкурить нас из Мортонриджа. Как только семейство Салдана и другие лидеры Конфедерации сделали это заявление, как им не стало хода назад. Мы оказались на пути несокрушимой пресловутой силы.
— Может, мне вернуться и вступить с ними в переговоры? Они меня знают. И, быть может, выслушают.
Слова ее вызвали у Мойо тревогу, и он крепче ее обнял.
— Нет. Я не хочу, чтобы ты решилась на такой сумасшедший поступок. Да они и не станут тебя слушать. Только не они. Сначала они будут тебе вежливо улыбаться, а потом засунут в ноль-тау. Я этого не вынесу. Ведь я только-только нашел тебя.
Она положила голову ему на плечо, благодарная за преданность. Он значил для нее очень много, с самого первого дня. И был не только возлюбленным, но и постоянным источником силы.
— Ты не можешь идти, — сказал Кохрейн. — Только не ты. Эти ребята без тебя тут же разбегутся. Ты нам нужна, старушка. Ведь ты для нас что мать родная.
— Но нам здесь долго не продержаться. Княгиня пошлет солдат, и они нас найдут.
— Лучше иметь впереди немного времени, чем совсем ничего. И кто знает, может, прежде чем солдатский ботинок вышибет нашу дверь, карма заготовила нам что-то другое.
— Что-то раньше я у тебя оптимизма не замечала, — поддразнила его Стефани.
— Плохо смотрела, детка. Я ведь не совсем живой. Поэтому и со зрением у тебя проблемы, сечешь? Тебе, старушка, необходима сейчас вера.
— Вот именно, — подытожил Мойо.
— Ладно, ваша взяла, — согласилась Стефани. — С моей стороны жертвоприношения не будет. Остаюсь здесь.
— Да может, они сюда и не придут вовсе, — сказал Мойо. — Может, Эклунд их победит.
— Ни малейшего шанса, — сказала Стефани. — Она сильна и вместе с тем слаба. Правда, не настолько сильна, чтобы одолеть их. Постой и прислушайся, ощути, сколько их там собралось. Эклунд, конечно же, доставит им много неприятностей, но остановить их не сможет.
— Что тогда ты собираешься делать, когда они дойдут до фермы? Будешь сражаться?
— Да нет. Я, конечно, взбрыкну. Это же в природе человека. Но воевать? Нет. А ты? Когда-то ты сказал, что будешь сражаться.
— Это было тогда, когда я надеялся на лучшее. С тех пор я повзрослел.
— И все же это несправедливо, — пригорюнилась она. — Я обожаю вкус к жизни. И в потусторонний мир мне теперь вовсе не хочется. В следующий раз мы поймем, что ничего вечного не бывает, даже если, возможно, это не так. Было бы лучше ничего об этом не знать. Зачем Вселенная преследует нас?
— Это карма, старушка, — сказал Кохрейн. — Плохая карма.
— Я думала, что карма наказывает тебя за твои деяния. Я за свою жизнь никому особого зла не причинила.
— Первородный грех, — напомнил Мойо. — Нехорошая концепция.
— Ты не прав, — сказала она. — Вы оба не правы. Если я что-нибудь сейчас знаю, так это то, что все религии лживы. Все они гнусно, отвратительно лживы. Отныне я не верю в Бога и в судьбу. Всему должно быть дано объяснение, выявлена космологическая причина, — она не вырывалась из объятий Мойо. Слишком устала, чтобы злиться. — Но я не настолько умна, чтобы все это изложить. И вряд ли кто-нибудь из нас сможет это сделать. И остается лишь ждать, пока кто-то умный не сделает это для нас. Черт возьми, как я все это ненавижу. Почему я не способна на великие дела?
Мойо поцеловал ее в лоб.
— По обе стороны от линии фронта, в безопасности, находятся сорок детишек, которые страшно благодарны тебе за то, что ты для них сделала. Я бы не назвал это мелочью.
Кохрейн выпустил кольцо дыма по направлению угнетающей их силы.
— Во всяком случае, пока нам никто не спустил сюда ордера на выселение. Злым военачальникам Королевства хочется схватить нас в первую очередь. Я постараюсь, чтобы налогоплательщикам дорого обошлась погоня за мной.
— Мы действительно должны делать это по-настоящему, — простонал Сайнон. — Я имею в виду настоящую физическую тренировку. У нас все проходит на первобытном уровне. Странно, что Ральф Хилтч не закрепил за нами жесткого сержанта-наставника. Он бы привел нас в надлежащую форму.
В то утро сержантов отвезли на полигон, находившийся в десяти километрах к востоку от Передового форта. Это была неровная площадка с зарослями деревьев и макетами зданий. Таких полигонов было здесь двадцать пять. Морпехи Королевского флота готовили еще десять.
Чома вполуха выслушал критические замечания Сайнона, сосредоточив внимание на находившемся перед ними бунгало. Остальные сержанты рассредоточились вокруг полуразрушенного здания. Они обучались находить укрытие. «Глупо, — подумал он, — ведь одержимые почувствуют нас за сотни метров».
Вдруг один из кустов в пятидесяти метрах от него засеребрился и превратился в человекоподобное существо с зеленой кожей и круглыми глазками. Существо это вытянуло руку и выпустило белые огневые шары. Оба сержанта развернулись и нацелили автоматы на пришельца.
— Наши, — сказали они остальным сержантам отделения. Сайнон надавил триггер указательным пальцем правой руки, в то время как левая его рука подбирала на оружейном стволе нужный диапазон огня. Маленькие химические снаряды вылетали с оглушительным ревом, гася все остальные звуки.
Специально для этой кампании Королевство разработало для сержантов статическое оружие. Это был довольно простой вариант обычного автомата. Единственное принципиальное отличие — пуля. Сферической формы со статическим зарядом. Такая форма уменьшала скорость полета в сравнении с обыкновенными пулями (и точность), хотя они и могли умертвить человека. Главным же было то, что они разрушали энергистические способности одержимого. Каждая пуля обладала одинаковым зарядом, но переменный режим огня позволял сержантам приспособиться к индивидуальным особенностям одержимого. К тому же, так как механизм автомата был механическим, то (теоретически) одержимые не могли на него воздействовать.
Прошли три секунды, и зеленый монстр перестал поливать Сайнона и Чому белым огнем. Он превратился в обыкновенного мужчину.
— Вы промедлили с ответным огнем, — сказал им инструктор, — в настоящем бою его белый огонь уничтожил бы вас обоих. И, Сайнон…
— Да?
— Поработай над прицеливанием. Первый твой выстрел был неточен.
— Принято к сведению, — коротко откликнулся Сайнон. А потом, перейдя на режим частного разговора, обратился к Чоме: — Неточный выстрел, как же! Я просто совершал маневр. Приближающийся огонь — сильный психологический фактор.
- Предыдущая
- 22/162
- Следующая
