Искупление варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 11

Я смотрю ей вслед, а затем поворачиваюсь к Вэкталу. Даже он, кажется, удивлен злобными словами своей пары, на его лице печальная улыбка.

— Она защищает свой народ, моя пара.

Я хмыкаю.

— Я бы попросил тебя держаться подальше от женщин, пока они не устроятся. Твое присутствие рядом с ними расстроит других людей, потому что они подумают, что мы одобряем то, что ты выкрал женщин.

Он не ошибается… но я также не хочу оставаться в стороне. Как я смогу найти отклик у кого-то из них, если я буду прятаться на охотничьих тропах? Хотя мне больно об этом думать, я также чувствую, что защищаю этого маленького, грязного человечка. Она подверглась насилию под моим присмотром, и я должен быть рядом, чтобы охранять ее и гарантировать, что она останется в безопасности до тех пор, пока не найдет мужчину, который защитит ее.

— Очень скоро им понадобятся кхаи, — говорю я ему. — Они плохо переносят холод.

— Я знаю это, — выдавливает он, и в его голосе звучит угроза, даже когда его дочь заплетает ему волосы, сидя у него на руках, не обращая внимания на настроение отца. — Это будет скоро.

— Я хороший охотник. Я буду нужен тебе.

— Мы возьмем с собой всех неспаренных самцов на охоту на са-кoхчка. Благодаря тебе у нас нет выбора. Чем больше я их прячу, тем большее напряжение это создает. Лучше посмотреть, с кем они резонируют, и справляться с этим по мере того, как это происходит. — Он качает головой.

— Перестань двигаться, папа, — говорит ему Тали писклявым голосом, прикладывая маленькую ладошку к его щеке. — Я делаю твои волосы красивыми.

— Прошу прощения, малышка. — Он замирает и просто пристально смотрит на меня, в то время как его дочь снова начинает заплетать косу.

И при виде этого меня переполняет острая, горькая тоска. У Вэктала, такого свирепого охотника, есть маленькая дочь, которую нужно крепко прижимать к себе, дочь такого же темно-синего цвета, как и он, с такими же глазами и странными вьющимися волосами, как у ее матери. Я хочу дочерей. Я хочу сыновей. Я хочу себе пару.

Я хочу семью. Я так устал быть один.

— Я знаю, ты злишься, — говорю я ему, сжимая кулаки по бокам, чтобы говорить недостаточно громко, чтобы не напугать Тали. — Но нет ничего, чего я хотел бы больше, чем того, что есть у тебя. Я хочу пару и комплект у своего собственного очага. Я…

— Я понимаю, — перебивает Вэктал.

Нет. Он никогда не поймет.

— Ты не понимаешь, — яростно говорю я. — Ты спарился с первой человеческой женщиной, которую увидел. А потом и Пашов, и Зэннек, и Рáхош, и все остальные. А потом пришли еще женщины, и снова я наблюдал, как другие исполняют заветное желание, а сам ничего не получал. Так что пока ты не узнаешь, каково это — наблюдать, как самка за самкой спариваются с другими охотниками, пока ты один, ты не поймешь.

Вэктал просто качает головой, глядя на меня с жалостью в глазах.

— И это может повториться снова.

Болезненный спазм в животе подсказывает мне, что он прав. И снова другие найдут себе пару, в то время как я буду стоять в стороне и наблюдать.

Один.

ЭЛЛИ

— Я знаю, что холодно, — оживленно говорит Джорджи, опуская дочь на каменный пол. — Но я обещаю вам, что со временем все станет лучше. А когда у вас появится вошь, вы даже не заметите холода. — Она замолкает, задумавшись. — Ну, только если совсем немного.

Я беру толстый мех, который она протягивает мне, и плотно укутываю им свое дрожащее тело. Мне кажется, что это не имеет большого значения, поэтому я возвращаюсь поближе к ревущему огню.

Остальные четыре женщины и я находимся в каменной хижине в странной маленькой деревушке, в которой живут эти люди. Когда я услышала слово «хижина», я ожидала увидеть что-то чрезвычайно примитивное и сделанное из глины. Это не совсем так, но и не совсем «Ритц». Стены сделаны из камня, потолок чем-то похож на вигвам, чтобы выпускать дым от костра. Интерьер больше, чем я себе представляла, размером примерно с земную спальню, а пол каменный. Там есть укромный уголок с туалетом, длинная барная стойка вдоль задней стены, которая служит кухонным столом, и меховые подстилки на полу. На самом деле все не так уж плохо. Учитывая, что последние несколько лет я жила в клетках, мне это нравится. Воздух свежий, и я могу стоять совершенно прямо, так что я счастлива.

Остальные не так счастливы, как я. Все еще есть слезы и много беспокойства, независимо от того, сколько Джорджи и другие женщины уверяют нас, что мы в безопасности и никто не собирается нами владеть. Я могу сказать, что Гейл настроена скептически, особенно потому, что у каждой женщины, которая приходит, на руках голубой ребенок.

Это не легко принять сразу.

Одна из женщин говорит, что ее зовут Стейси, и она устанавливает маленькую треногу над нашим костром и начинает складывать нарезанные овощи и мясо в подвесной мешок. По кругу передают бурдюк с водой, и все жадно пьют — кроме меня, потому что я не знаю этих людей. Я не доверяю им, чтобы они не подсыпали в воду наркотики. Я подожду и посмотрю, как другие отреагируют на это. Пока Стейси готовит рагу, Джорджи продолжает раздавать нам меха, а другая женщина по имени Кайра сидит с нами и рассказывает все, что может, об их жизни.

История о том, как эти люди попали сюда, ужасно знакома. Истории о маленьких зеленых пришельцах, которые украли их из постелей, о том, как ты проснулась и обнаружила, что твой мир исчез, а ты теперь чья-то собственность — это похоже на то, что случилось со мной. За исключением того, что эти женщины были взрослыми, когда их похитили, а мне было тринадцать. Этих женщин оставили на этой планете вместо того, чтобы отправить на невольничьи рынки. Нам не так повезло.

Спокойный голос Кайры действует успокаивающе, пока Джорджи зашнуровывает тунику поверх изящных форм Саммер. Она рассказывает нам о том, как ее спасли ша-кхаи — большие синие парни — и как их предки оказались здесь много-много поколений назад. Они жили здесь счастливо, несмотря на холод, и продолжают это делать, несмотря на предложение вернуться в свой родной мир. Люди решили остаться с ними, счастливые со своими парами и семьями.

— А как насчет дома? — спрашивает Кейт. — Мы можем вернуться домой?

— Единственный корабль, способный вернуться на Землю, — это тот, на котором вы прилетели сюда, — объясняет Кайра, держа на коленях свою маленькую дочь. Девочка наблюдает за нами большими глазами, такая же тихая и задумчивая, как и ее мать. — Я боюсь, что мы здесь охотники-собиратели, у нас очень мало технологий, к которым вы привыкли в прошлом. Ни телевидения, ни телефонов, ни интернета, ни даже водопровода.

— О господи, — произносит Гейл, качая головой. — И вы, ребята, счастливы здесь?

Кайра пожимает плечами.

— Вначале у нас, как и у вас, не было особого выбора, но нам здесь понравилось. Ша-кхаи — замечательные. — Она на мгновение задумывается, а затем добавляет: — Я знаю, в это трудно поверить, учитывая действия Бека, но мы все очень расстроены из-за него.

— Не забудь Вазу, — говорит Джорджи, протягивая Саммер ботинок. — Он тоже не останется безнаказанным.

— Но корабль… — настаивает Кейт, наклоняясь вперед. — Корабль может вернуться и забрать нас, верно? Вернуть нас обратно на Землю? Что, если мы предложим им заплатить?

— Земля не считается «разрешенной» планетой, — мягко говорит Кайра. — Никто туда не полетит. Даже если за вами прилетит этот корабль, они просто передадут вас ближайшим инопланетным властям. Это одна из причин, почему никто из нас не захотел уезжать — мы не могли гарантировать, что когда-нибудь снова увидим свои семьи. Людям это запрещено, потому что большинство инопланетных культур считают нашу планету слишком примитивной.

— Но, но, но… — протестует Кейт и указывает на каменные стены хижины. — Как тогда это называть?

Кайра одаривает ее слабой, печальной улыбкой.

— Поколения выживших делают все возможное из того, что у них есть.