Оракул с Уолл-стрит 5 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 28

— Поглощение металлургических активов в Пенсильвании, ваша работа с инвестиционными фондами европейских банков, даже сотрудничество с… назовем их нетрадиционными деловыми кругами. Впечатляющий размах деятельности.

Я почувствовал, как внутри все напряглось. Они знали о моих операциях с Синдикатом.

— Надеюсь, вы не считаете что-либо из этого предосудительным, — спокойно ответил я.

— Наоборот, — Шварц отпил коньяк, смакуя каждую каплю. — Мы восхищаемся вашей гибкостью в выборе деловых партнеров. Это именно то качество, которое нам требуется.

Он поставил бокал и открыл папку на коленях. Достал несколько фотографий и разложил их на столике между нами.

Первая фотография запечатлела меня выходящим из офиса «Atlas Trading», подставной компании Мэддена. Вторая — мою встречу с Альфредом Бернье у швейцарского банка. Третья — разговор с Кляйном в ресторане «Винченцо».

— Как видите, мы внимательно следим за карьерой талантливых молодых людей, — произнес Шварц с отеческой снисходительностью.

— Весьма лестно, — сухо заметил я, не позволяя раздражению проступить в голосе. — Хотя некоторые сочли бы это вторжением в частную жизнь.

Форбс рассмеялся, короткий лающий звук.

— Приватность — роскошь, которую могут позволить себе лишь люди, не играющие в большие игры. А вы, мистер Стерлинг, определенно играете в очень большие игры.

Шварц собрал фотографии и вернул их в папку.

— Но мы пригласили вас не для демонстрации наших возможностей. У нас есть предложение, которое может вас заинтересовать.

— Я слушаю.

Форбс подошел к письменному столу в углу библиотеки и принес оттуда карту Соединенных Штатов. Развернул ее на низком столике передо мной. Несколько регионов были выделены красными кружками.

— Что вы знаете о грядущих изменениях на финансовых рынках? — спросил Шварц, проводя пальцем по карте.

— Достаточно, чтобы принимать разумные меры предосторожности, — осторожно ответил я.

— Разумные меры, — повторил Форбс с иронией. — Вроде перевода активов в золото и европейские банки?

Черт. Они знали и об этом.

— Диверсификация портфеля — стандартная практика грамотного управления рисками, — невозмутимо ответил я.

Шварц наклонился вперед, его глаза в свете камина казались почти черными.

— Мистер Стерлинг, давайте говорить откровенно. Вы готовитесь к серьезной коррекции рынка. Мы это знаем, вы это знаете. Вопрос в том, насколько серьезной вы ее считаете.

Я выдержал паузу, взвешивая слова.

— Рынок перегрет. Маржинальная торговля достигла опасных масштабов. Коррекция неизбежна.

— Коррекция, — Форбс усмехнулся. — Дипломатичный термин. А если говорить точнее?

— Падение на двадцать-тридцать процентов от пиковых значений, — соврал я, занизив реальные ожидания в три раза. — Болезненно, но не катастрофично.

Шварц и Форбс переглянулись. В их взгляде мелькнуло что-то вроде удовлетворения.

— Интересная оценка, — медленно произнес Шварц. — И очень близкая к нашим расчетам.

Он поднялся, подошел к камину, где Форбс уже стоял, опираясь о каминную полку.

— Видите ли, мистер Стерлинг, небольшая коррекция рынка — это не стихийное бедствие. Это деловая возможность. Если знать точные даты и масштабы.

— Знать? — я поднял бровь. — Или планировать?

Форбс развел руками в театральном жесте.

— А есть ли разница? Умные деньги всегда знают, куда дует ветер, задолго до того, как остальные почувствуют даже легкий бриз.

Шварц вернулся к креслу, взял папку и достал еще один документ, подробную схему финансовых потоков между крупнейшими банками.

— Continental Trust координирует действия нескольких ключевых участников рынка. Банки, инвестиционные дома, даже некоторые правительственные структуры. Цель простая: обеспечить контролируемое снижение спекулятивного накала.

— Контролируемое, — повторил я. — И кто именно осуществляет этот контроль?

— Люди с достаточными ресурсами и влиянием, чтобы направлять рыночные течения, — уклончиво ответил Форбс. — Люди, понимающие, что иногда краткосрочная боль необходима для долгосрочного здоровья системы.

Я внимательно изучал схему. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: эти люди действительно обладали инструментами для манипулирования рынком. Но размах их планов…

— И какова предполагаемая прибыль от этой операции? — спросил я.

Шварц улыбнулся, и в его улыбке было что-то хищное.

— Консервативные оценки говорят о десяти-двадцати миллиардах долларов. При правильном планировании.

Десять-двадцать миллиардов. На фоне экономики 1929 года это астрономические суммы. Больше, чем годовой бюджет многих стран.

— Впечатляющие цифры, — заметил я. — Но для получения такой прибыли потребуется падение рынка гораздо больше, чем на двадцать-тридцать процентов.

— Возможно, — согласился Форбс. — Но мы готовы к различным сценариям. В том числе к более драматичным.

Вот оно. Они действительно не понимали, что запускают. Или понимали и сознательно шли на это.

— А человеческие потери? — я не удержался от вопроса. — Миллионы семей, которые потеряют сбережения?

Шварц пожал плечами с ледяным равнодушием.

— В любой большой игре есть проигравшие. Мы не можем нести ответственность за тех, кто играет деньгами, которых не может позволить себе потерять.

— К тому же, — добавил Форбс, — коррекция оздоровит систему. Вымоет спекулянтов, снизит маржинальную торговлю, вернет рынок к фундаментальным основам. В долгосрочной перспективе все выиграют.

Я слушал их рассуждения и чувствовал растущее отвращение. Эти люди планировали трагедию, которая разрушит жизни миллионов, и называли это «оздоровлением системы».

— И какова моя роль в этом великом плане? — спросил я, сохраняя нейтральный тон.

Шварц открыл папку и достал последний документ, контракт на нескольких страницах, напечатанный на дорогой бумаге с водяными знаками.

— Мы уже делали вам предложение. Частично вы согласились. Наше сотрудничество оказалось плодотворным. Мы снова предлагаем вам стать официальным партнером операции. Полный доступ к инсайдерской информации, включая точные даты и масштабы планируемых движений. Участие в распределении приобретаемых активов. Ваша доля составит два процента от общей прибыли.

Два процента от самого минимума, десяти миллиардов — двести миллионов долларов. Сумма, которая сделала бы меня одним из богатейших людей Америки.

— Взамен? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Полная координация ваших операций с нашими планами, — ответил Форбс. — Еженедельные отчеты о ваших финансовых операциях. И, разумеется, абсолютная конфиденциальность.

— Фактически, вы хотите, чтобы я стал вашим агентом, — резюмировал я.

— Партнером, — поправил Шварц. — Младшим, но партнером.

Я взял контракт, сделал вид, что внимательно изучаю условия. На самом деле мой мозг лихорадочно анализировал полученную информацию.

Continental Trust действительно планировал биржевой крах. Но они недооценивали масштабы катастрофы, которую собирались запустить. Их расчеты на «контролируемое снижение» были наивными. Когда маржинальная торговля схлопнется, эффект домино будет невозможно остановить.

— Интересное предложение, — наконец сказал я, возвращая контракт на стол. — Но у меня есть обязательства перед существующими клиентами. Вандербильт, Роквуд, другие… Они доверили мне управление своими активами, исходя из определенных обещаний.

Лицо Шварца потемнело.

— Мистер Стерлинг, возможно, вы не до конца понимаете природу нашего предложения. Это не приглашение к участию в дискуссии. Это предложение, которое сложно отклонить.

— Сложно, но возможно? — я встретил его взгляд, не моргнув.

Форбс подошел ближе, его голос приобрел стальные нотки.

— Вы молодой и талантливый человек, мистер Стерлинг. У вас блестящее будущее. Было бы печально, если бы что-то помешало его реализации.

— Например?

— Например, расследование ваших связей с определенными криминальными элементами, — Шварц произнес это с видом человека, обсуждающего погоду. — Или проверка источников вашей удивительной инвестиционной удачи. Регулирующие органы могут задать неудобные вопросы.