Наследник поневоле (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 2

— А с чего вы решили, что случилось плохое? — удивился я. — Быть может, у него много работы? Или приболел…

— Больше недели не выходит на связь, — вздохнул Леонид.

— А мельник что говорит? — уточнил я.

Мальчишка воровато осмотрелся по сторонам, словно хотел убедиться, что нас не подслушивают, а затем подался вперед, едва не смахнув со стола чашку с настоем.

— Вот здесь начинается самое подозрительное, — шепотом начал он. — Мельник тот нас выгнал, едва только мы про его помощника заговорили. И заявил, что никакого Мишку знать не знает.

— Вот оно что, — нахмурился я.

— Врет, зараза! — выдал Ванька, допивая чай.

— Так может, здесь и впрямь дело для жандармов? — предположил я.

— А чего мы скажет легавым? Что выпускник приюта пропал? А кому до него есть дело? Мишка уже взрослый по имперским законам. Скажут, что он свободный человек и отправился искать лучшую долю. Где-нибудь да объявится. И наше слово ничего не стоит против слова мельника.

— Тут не поспоришь, — кивнул я. — А заявление на розыск по имперским законам имеют право подать только родичи. Которых, как я понимаю, у этого вашего Мишки нет.

Я взглянул на мальчишек, ожидая ответа, и оба замотали головами.

— Так вот, мы и решили, что права Мишки защитить должен адвокат, — резюмировал Леонид.

— Это немного не так работает, — возразил я, но запнулся, увидев отчаяние в глазах гостя.

— Побойтесь Искупителя, дяденька, — жалобно начал Ванька, и на глазах мальчугана выступили слезы. — Мы никому не нужны, Павел Филиппович. Кроме себя. Потому и держимся вместе. Чтобы не пропасть. А Мишка из нас самый взрослый. Ему не за кого было держаться. Он пристроился на мельницу эту, чтобы к нам поближе быть. И дождаться, когда мы выйдем из приюта. Договорились, что не бросим друг дружку.

Стало понятно, почему Леонид взял этого паренька с собой. Речь была пронзительной и брала за душу. Причем не только меня, но и призраков. Ярослав и Козырев шагнули из стены, в которой подслушивали наш разговор.

— Может и правда помочь ребятне, Павел Филиппович? — робко начал бывший культист. — Оно ведь и на душе хорошо, когда доброе дело делаешь.

Козырев только кивнул, соглашаясь с товарищем.

— Это точно, — вздохнул Леонид.

Это было неожиданно. И я покосился на парня. А затем осторожно уточнил:

— Что, прости?

— Ну, Ванька правду говорит. Горожанам до приютских дела нет. На нас они стараются внимания не обращать. Вот даже к вам пришлось идти за посильной защитой. Про вас говорят, что адвокат-некромант за народ. А вы помочь не можете.

Парень вздохнул и встал с кресла:

— Идем, Ванька. Сами все выясним.

Его товарищ поднялся на ноги и с сожалением посмотрел на оставшееся на столе печенье.

— Стойте, — неожиданно для себя произнес я.

Парни остановились у двери. Обернулись. И в их глазах мелькнул робкий лучик зарождающейся надежды.

— Ты думаешь, что Мишка попал в беду, — продолжил я. — И ему нужна помощь.

— Мельник врет, что не знает Мишку, — ответил Леонид. — Зачем ему это? Все же в курсе, что он на мельнице работал.

— Дело темное, — согласился я.

— Возьметесь? — с надеждой спросил Ванька. — Вы ведь помогаете простолюдинам.

— Ну… — начал я.

Леонид подошел к столу и выложил передо мной несколько мятых купюр и с десяток монет разного номинала.

— Почти четыре рубля, — торжественно произнес он. И торопливо добавил: — Все скинулись на хорошее дело. Если надо еще, то мы заключим договор. И выплатим недостающие деньги…

— В рассрочку, — быстро добавил Ванька.

Я подцепил пальцем одну монетку и подвинул ее к себе.

— Хватит вот этого, — сказал я.

— Э, нет, барин! — неожиданно выдал Ванька. — Если цена низкая, то и работа будет сделана спустя рукава. Вы возьмите с нас как с любого другого. Чтобы все было по чести и по совести. Мы, может, приютские и неблагородные, но вы нас всерьез принимайте.

Я внимательно посмотрел на посерьезневшего мальчишку и склонил голову к плечу.

— Сколько вас?

— Что? — тут же нахохлился Леонид.

— Во дворе сколько ребят? — пояснил я.

— Восемь, — сообщил паренек. — А к чему вы клоните?

Он с подозрением взглянул на меня и продолжил:

— Знаю, мастер, что вы с «Сынами» дела имеете. Если хотите к ним завербовать в обмен на помощь, то знайте: мы люди законопослушные. Хоть и с виду похожи на крадунов. Уклад разумеем, правила тоже. Но в криминал никто из нас не пойдет.

— Гиблая это дорожка, — подтвердил Ванька. — Которая или в могилу приведет, или на каторгу. Лучше уж на мануфактуре работать. Или в контору по продаже машин устроится. Деньги хоть и небольшие, зато честные.

— Какие милые мальчуганы, — произнес Козырев, делая жест, будто он утирает слезу. — Правильные. Верят в доброту и честность. Таким помогать сам Искупитель велел!

— Удивительно, — согласился Ярослав.

— Ты не понял, — ответил я Леониду. — Если я вам помогу, то десять человек будут говорить обо мне хорошее. Бесплатно и без принуждения. Сарафанное радио, господа.

— Это да, — Ванька кивнул и растерянно посмотрел на приятеля.

— А в приюте ушей немало. И вскоре многие прознают, что адвокат не просто так свой хлеб ест, — продолжил я. И добавил: — Только никому не говорите, что я с вас денег не взял! А ежели спросят, то вы многозначительно промолчите.

— Многозна… что? — не понял Леонид.

— Я тебе потом разъясню, — снисходительно бросил Ванька и протянул мне руку. — Договорились, мастер Чехов!

Я потряс маленькую ладонь, а затем обменялся рукопожатием с Леонидом. Подвинул оставшиеся деньги к краю стола. Они сразу же исчезли в кармане штанов приютских ребят.

— А чего это у тебя куртка порвана? — уточнил я. — Говорил же, что в вашем приюте…

Я замялся, вспоминая название.

— Святого Гавриила, — подсказал Леонид.

— Точно. В приюте святого Гавриила дают сносную одежду.

— Это мы нарочно, чтобы вы пожалели оборванца, — выдал Ванька, хитро усмехнувшись. — А мать-кастелянша очень добрая. Поругает за порванное, да и все. А если сказать, что хулиганы напали, то и пожалеет даже.

Мне вдруг показалось, что переговоры на самом деле я вел вовсе не с Леонидом, а с именно Ванькой, который просто прикидывался младшим товарищем.

— Вы уж постарайтесь, господин адвокат. Мы в долгу не останемся, — совсем по-взрослому заявил Ванька и махом осушил чашку с чаем, к которому Леонид так и не притронулся.

— Угощайтесь, — я протянул мальчишке тарелку с печеньем. — Это все для вас.

Тот не стал ждать второго предложения и деловито принялся рассовывать выпечку по карманам.

Леонид покачал головой, но одергивать друга не стал.

— Спасибо, мастер-некромант, — поблагодарил он.

— Пока не за что, — ответил я. — Я ведь даже не помог вам еще ничем.

— Вы взялись за дело, — пояснил мальчишка. — А это уже дорогого стоит. Особенно для нас.

— Вам сейчас нужно будет подойти в приемной к Арине Родионовне и составить договор, — напомнил я.

Парни кивнули и покинули кабинет.

— Договор на поиск человека? — удивился Борис Николаевич, едва дверь за приютскими закрылась. — Побойтесь Искупителя, Павел Филиппович! Где это видано, чтобы адвокат вел розыскную деятельность. Вы, голубчик, права на это не имеете.

Я хитро прищурился:

— Ну, во-первых, Арина Родионовна не настолько глупа и придумает формальный повод для представления моих услуг. А во-вторых, детишкам пора привыкать, что грамотно составленная бумага для них не враг, а скорее помощник. Который может защитить их от многих бед.

— Выходит, наш некромант дал им бесплатный урок, Бориска, — подытожил Козырев. — Вот так. Учись, Борис Николаевич! А то когда ты свои наставления читаешь, у тебя лицо скучное. Так тебя никто слушать не будет. И денег не даст.

Борис Николаевич открыл было рот, а потом нахмурился, поняв, что его оскорбили. Но было уже поздно. Хихикая, Козырев нырнул в стену. Борис последовал за ним. А последним кабинет покинул Ярослав, оставив меня размышлять над предстоящим необычным делом…