Наследник поневоле (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 14

— Ну, не переживай. Новая вырастет, лучше прежней, — пообещал я, погладив по шероховатому боку.

Буся закряхтел и прищурился, будто большой кот. Краем глаза я заметил, как вытянулось лицо у Дубинина.

— Тоже хотите его погладить? — буднично осведомился я. — К нам даже мальчишки приютские приходили, чтобы почесать ему кору.

— Это странно, — неуверенно проворчал начальник третьего отдела. — Обычно тотемы совершенно бездушные.

— Вы просто не пробовали их гладить, — возразил я, с удовольствием замечая, как у пня пробивается зеленый росток на месте обломка ветки.

На это Семен Сергеевич ничего не ответил и демонстративно заложил руки за спину. Бусю это не смутило. Он продефилировал мимо жандарма и с удовольствием наступил тому на ногу. Парень мигом выдернул стопу из-под тяжелого корня и попятился. Я же покачал головой, заметив вполголоса:

— А могли бы подружиться.

Я оглянулся к воротам. Как раз вовремя, потому как, наконец, вернулся Прохор. Он подошел к Дубинину и остановился, чтобы отдышаться. На лбу Прохора выступила испарина, а дыхание было настолько частым, что я забеспокоился, как бы мужчину не хватил удар, и нам не пришлось бы вызывать жрецов-лекарей. Но Прохор справился. Отдышался и доложил:

— На территории склада нет ни одного человека, мастер!

Дубинин удивленно поднял бровь:

— То есть как? — уточнил он. — Ты все осмотрел?

— Каждое помещение. Призвал миньонов, чтобы они наверняка убедились. Никого не нашлось.

Дубинин покачал головой:

— Да как так?

Прохор снял фуражку, задумчиво почесал пятерней вспотевший затылок, а затем предположил:

— Может быть выходной?

Дубинин не ответил. Просто выразительно посмотрел на подчиненного, и тот сразу стушевался.

— Если вы не против, то понятыми могут стать местные жители, — предложил я.

— Которые… — начал было начальник третьего отдела и осекся.

— Те самые, — просто ответил я. — Ни в одном законе Империи не отмечено, что призраки не могут быть свидетелями.

— Да, там сказано про совершеннолетних граждан и обывателей в здравом уме, — парировал Дубинин. — И кто может освидетельствовать ваших… понятых?

— Ну, тех кто был не в здравом уме, тут не осталось. Все дикие призраки уничтожены, — пожал плечами я. — А что до совершеннолетия — думаю, всем местным духам уже давно исполнился установленный законом возраст.

— А как же принцип непредвзятости? — живо уточнил жандарм.

Я взглянул на собеседника с уважением. Каким бы ни был Дубинин человеком, свое дело он знал.

— Призраки не могут солгать, — пояснил я. — И не станут уходить от ответа, если я прикажу им говорить прямо. Поэтому не могу представить более честных понятых.

Было понятно, что соглашаться на помощь мертвых жандарм ужасно не хотел. Он оглянулся, словно надеялся, что на территории случайным образом появится компания совершеннолетних трезвых поданных, готовых оказать содействие следствию. Но чуда не случилось. Чуть поодаль пенек гонял бабочку-капустницу, а мужики с татуировками «Сынов» с улыбками наблюдали за этой игрой.

— Хорошо, Павел Филиппович, — после недолгой паузы ответил жандарм. — Тогда начнем. Только я хочу быть уверенным, что вы не прикажете призракам сделать что-то незаконное.

— Даю вам слово дворянина, что не сотворю ничего недостойного, — торжественно пообещал я.

— И сделайте так, чтобы их не было видно. Мои ребята будут дергаться от присутствия этих… — Дубинин покосился на призраков, которые неподвижно стояли чуть поодаль.

Мне подумалось, что офицеру возможно понадобится душеправ. Потому как ему пришлось столкнуться с нападением мертвых. А такие вещи для простых смертных не проходят бесследно.

Но ему стоит самому принять это решение. Я же направился к призракам. При моем приближении они заволновались.

— Нужна ваша помощь, — произнес я.

— Приказывай.

— Ваша задача — наблюдать за жандармами, чтобы не подкинули чего, — едва слышно проинструктировал я. — В общем, проследить, чтобы все было по правилам. И живых не трогать.

— Совсем? — капризно протянула призрачная женщина.

— Развею, — сурово припечатал я.

— Да шучу я…

— Сделаем, мастер-некромант, — произнес один из призраков, и духи рассеялись по территории, становясь по моему желанию невидимыми. Я же вернулся к Дубинину, который тоже распределил жандармов.

Те косились туда, где последний раз видели мертвых, явно испытывая неуверенность в их присутствии.

— Хочу предупредить вас… — начал было я, но глава отделения меня остановил.

— Я уже понял, что вы отправили призраков присматривать за тем, чтобы обыск прошел правильно.

Последнее слово он намеренно выделил, словно подчеркивая неправильность моего поступка.

— Именно так, — просто согласился я.

Дубинин досадливо поморщился.

— Не понимаю я вас, Павел Филиппович. С одной стороны, вы за справедливость. С другой покрываете отпетых негодяев, — он кивнул в сторону рабочих с татуировками и продолжил. — Всем этим гражданам место в остроге. Город же только чище будет.

— Просто я хочу, чтобы все было по закону, — ответил я. — Если вы поймаете этих, как вы выразились, «отпетых негодяев» за совершенные преступления, то даже моя помощь не спасет их от острога. А подбрасывать улики, чтобы закрывать дела как-то… бесчестно.

— Только вот пока жандармы эти улики ищут, страдают невинные люди, — возразил Дубинин.

— Почему? — удивился я. — Согласно отчетам, количество преступлений месяц от месяца все меньше. А на территориях, которые находятся под ответственностью «Сынов»…

— Территории Петрограда должны находиться под ответственностью жандармерии, а не каких-то там «Сынов», — раздраженно перебил меня собеседник. — Есть законные способы помощи правоохранительным органам.

— Есть, — не стал спорить я. — Например, народные дружины. И даже закон для народных дружин есть. Только много ли таких дружин в городе?

Жандарм замялся, явно сбитый с толку моим вопросом.

— Немного, — продолжил я за него. — И дело не только в поданных, у которых весьма пассивная гражданская позиция. Ваше ведомство просто отказывает в регистрации тем немногим, кто готов вам помогать, исполняя долг перед Империей. А вот на территории подконтрольной «Сынам» преступность падает.

— Количество насильственных преступлений, — возразил мужчина и голос его зазвенел от возмущения. — Зато самогоноварение, контрабанда и торговля подделками только растет. А это тоже нарушение закона, Павел Филиппович!

— От этих нарушений не страдают мирные граждане. Вы же об этом говорили несколько минут назад, если мне не изменяет память?

Дубинин замолчал. Я же продолжил:

— Поэтому вам ничего не мешает завести дела, собрать доказательную базу, передать дела на проверку прокурору, а затем спокойно посадить всех причастных в острог.

Начальник третьего отделения молча посмотрел на меня. Видимо, он тренировал тяжелый взгляд, от которого подчиненные должны были дрожать. Но я спокойно посмотрел на офицера, и он первый отвел глаза. Развернувшись, он широкими шагами направился в ближайших ангар, оставив меня в одиночестве.

— Лютует начальник? — послышался за спиной голос Гришани.

Я удивленно оглянулся, недоумевая, как парень смог так тихо подойти ко мне. Даже подумал, не обладает ли водитель кошачьими генами. А то вокруг меня подозрительно много котов гнездится.

— Работа у него такая, — ответил я с усмешкой.

— Получается, не выходит у него каменный цветок, — заключил водитель, становясь рядом.

— О чем ты? — не понял я. — Какой еще цветок?

Парень усмехнулся:

— Да это сказка старая. Мне ее мамка в детстве перед сном читала.

— Вон оно что, — протянул я. — И о чем сказка?

— О том, как паренек приютский все хотел стать лучшим в своем ремесле.

— И как? Стал? — заинтересовался я.

— Да, и даже превзошел наставника в мастерстве, — ответил парень, вынимая из кармана пачку сигарет. — Да только все одно погано история закончилась. Но из этой сказки я вынес один важный урок.