Паладин. Свет и Скверна IV (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 11

И то, что я увидел, а также почувствовал, мне не понравилось от слова совсем. И не понимал одного факта, застрявшего у меня в голове: как эта нечисть смогла оказаться в этом мире?

Мало мне было Скверны, подковерных игр в Японии, так ещё на горизонте появилось отродье Бала’ара, одного чрезвычайно мерзкого темного божества, которого изгнало само Инферно. Очень уж он любил скрещивать между собой демонов и прочих тварей. В этом случае, судя по всему, древнего вампира с каким-то сильным демоном. Но нужно проверить, кроме силы и остатков эманаций энергии я не почувствовал вообще ничего. А это означало то, что тварь почему-то боится мне открыться и вступить в бой первой. Что ж, Сандр бы сказал, что это интересно. Но он Охотник. У капеллана Ордена интересы совсем другие. А эту сволочь нужно просто найти и убить. И сделать это побыстрее.

— Теперь ещё и эту мразь искать… — пробормотал я, а затем посмотрел на Наоми и сказал: — Ты всё узнала, что хотела? Если так, то сходи и принеси чего-нибудь. Желательно эля, а то в горле пересохло.

Новый день в Японии принёс с собой весьма интересные вести.

Делегация от клана Минамото, в составе главы и старейшин, прибыла к Мэйдзи с официальными извинениями. По информации, которую мне сливал Кутузов, из всей верхушки оппозиции их потрепало сильнее всех. Помимо этого, император нашёл чем взять их за горло, вот и пришли бывшие враги просить пощады. На месте Мэйдзи я бы их казнил — предателям веры нет, но он не в том положении, чтобы прибегать к такому радикальному методу. Скорее всего навяжет им какую-нибудь кабальную магическую клятву, которыми в этом мире также пользовались, но очень редко.

Собственно за членами этого клана я и наблюдал. Стоял под сакурой в самом большом из храмов Токио, где служители молились некой Аматэрасу. Неизвестная мне богиня, которую люди придумали себе сами. Будь она действительно живой и существовала бы во Вселенной, то её силу я бы ощутил. Алтарь бога — очень сильный артефакт. Таковой тут имелся, но мёртвый, а значит и Аматэрасу лишь плод воображения.

Минамото держались обособлено. К ним никто не подходил, разговоры с ними не заводили, если не считать нескольких приближённых слуг Мэйдзи. Их лица были мне знакомы, видел их на банкете в честь приезда царевича.

Люди всё прибывали и расходились по внутреннему двору храма. Представители родов и лояльных Мэйдзи кланов, работники спецслужб, высшие чины и важные лица Японской Империи, собравшиеся для знаменательного события. А именно — помолвка Святослава и Айко, которую благословит местная «богиня».

Как я и думал — Мэйдзи решил отбросить часть традиций и ужать время. Его припекало, шанс того, что оппозиция вновь что-то выкинет был высок. Вот только я считал, что прямо сейчас они вряд ли будут действовать. Слишком сильно их щёлкнули по носу, так ещё их ряды раздробились. На их месте я бы подождал более удобного момента. Тем более, что охраны в храме и за его пределами было столько, будто Мэйдзи собрал сюда всю свою армию.

Облокотившись на ствол дерева, я лениво перевёл взгляд на ворота храма и увидел, как сквозь них проходили монахи. Возглавлял их сухой, чуть сгорбившийся старик с клюкой. Глаза его были абсолютно белыми, слепыми. Позади него люди в серых одеждах, похожих на халаты, а на ногах обмотки из белой ткани. И все они, за исключением старика и ещё одного человека, были абсолютно лысыми. От их макушек разве что лучи солнца не отражались, настолько те были гладкими.

Заинтересовала меня эта делегация тем, что на их прибытие люди отреагировали по разному. Кто-то с благоговением и уважением, а вот Минамото напряглись. Особенно при появлении черноволосого мужчины, что ступал за правым плечом старика и держался так, будто готов бросить вызов всему миру. Его невозмутимое лицо, юное для его истинного возраста и силы Архимага, чуть скривилось, стоило увидеть родню. Именно так — родню.

Досье на Минамото Тадао я читал и знал, кто он. Талант клана, который отринул всё мирское и подался в монахи. Я держал в планах, что его могли вытащить, как козырь в случае нападения, но всё оказалось иначе. Судя по тем эмоциям, что всколыхнулись в душе этого монаха-воина, он свою родню терпеть не мог. Презрение от него, при взгляде на старейшин клана и главу, можно было черпать вёдрами.

Дойдя до алтаря храма, что находился в центре под навесом, главный из монахом вдруг повернулся в мою сторону. Его белесые глаза сосредоточились на мне, а на лице мелькнула лёгкая, едва заметная улыбка. Он махнул рукой Тадао, тот наклонился, выслушал старика и также посмотрел в мою сторону. В его взгляде мелькнуло удивление, но затем появилось и что-то ещё. Кивнув своему наставнику или кем этот старик являлся, он отвёл от меня взгляд и стал ожидать церемонию с остальными.

— И что это было? — прошептал я. — А, впрочем, плевать.

Красные ворота храма, украшенные золотым орнаментом, стали медленно открываться. Лысые жрецы в цветастых нарядах и с посохами в руках, в навершие которых были вставлены кольца, вышли к людям. Низкорослый, пухлощёкий жрец, что вёл их, учтиво поклонился слепому старику-монаху и начал проводить церемонию.

Признаться честно, ритуалы местных выглядели для меня архаично. Воззвания чем-то напоминали призыв богов из моего мира, но все эти хождения вокруг алтаря, поджигание палочек и лампадок с ароматическими травами, а затем ещё и отбивание ладоней при остановках, казались бредом. Но такова местная религия под названием «Синтоизм».

Главный жрец храма закончил обряд, помахал своим посохом и с силой воткнул его в специальную нишу у алтаря. Молитвы замолкли, воцарилась абсолютная тишина. Никто не смел вести разговоры во время обряда, японцы слишком трепетно относились к своей религии. Сейчас не было различий между теми же Минамото и людьми императора. Все они в едином порыве внимали словам жреца.

— Волею Аматэрасу-ками-сама! Я призываю к алтарю того, кого она одарила своим взглядом и благословением!

Будто только этого и ожидая, двери с боковой части храма отворились. Святослав вышел к людям. Белоснежный мундир с золотыми эполетами смотрелся на нём величественно, прибавляя царевичу лет пять к возрасту. Золотые завитушки на рукавах мундира и герб Российской Империи на груди завершали образ.

Позади царевича ступали Кутузов и Морозова. Тоже в мундирах, но чёрных цветов. Генерал и княгиня нацепили на грудь свои ордена, гордо взирали на собравшихся людей и олицетворяли собой столпы поддержки сына императора и всей Российской Империи.

Чеканя шаг, Святослав подошёл к жрецу и тот стал водить перед ним руками, совершая ладонями какие-то пассы. Я заметил, как Кутузов едва сдержался от ухмылки при этом действе, а вот Морозова сохраняла хладнокровие.

Завершив часть обряда, жрец вновь заголосил, а царевич занял своё место у алтаря. Возле одной из двух подушек для сиденья на коленях. Находились они с разных сторон от небольшого столика, на котором стоял глиняный чайник, две чашки, а также лежала красная лента и какая-то зелёная ветка.

Жрец закончил свою речь про богов, их решение и выбор смертных душ, которых в стены этого храма привела судьба. И стоило ему замолчать, как гонг в дальней части храма оглушительно прозвенел. Его звук эхом разошёлся по всему внутреннему двору, ушёл дальше и ещё звучал вдалеке, когда двери другой боковой части «П» образного храма распахнулись.

Люди ошеломлённо выдохнули и по ним будто волна прокатилась, когда к народу вышла невеста. Появление принцессы словно бы произвело эффект взорвавшейся бомбы, настолько те оказались впечатлены.

Ступая под руку с Мэйдзи, Айко выглядела действительно эффектно. Белоснежное, словно снег, кимоно с узорами синих цветов. На плечах у неё лежала прозрачная ткань, будто кто-то смог украсть часть облака и превратить его в шаль. Дополнял картину её наряда пояс с бантом за спиной. Сложную причёску на голове удерживали две перекрещённые между собой синие спицы. На юном лице с приятными глазу чертами практически не было макияжа, лишь самый минимум, дабы подчеркнуть красоту девы.