Тайная избранница дракона. Академия Пустынного Огня (СИ) - Фабер Майя - Страница 13

Герцогский наследник, кровный враг моей семьи, напыщенный ублюдок, которого я видела всего пару раз, но уже почти возненавидела.

Вчера из сада я ушла сама, но приказ вышвырнуть меня так и повторялся в голове.

Только одно еще смущало: Дилан не из тех, кто стал бы скрываться. Изменять голос артефактами, тем более там, где, вероятно, услышать его могут только свои. Или они всегда готовы к тому, что туда забредет глупый потерявшийся первокурсник?

Так или иначе, но Дилан — тот еще нарцисс. Он любит себя, гордится и выпячивается везде, где только можно. Я была почти уверена в своей оценке.

А значит, остается шанс, что в саду был кто-то другой. Впрочем, перспективы от этого не становились лучше.

Я пробежалась пальцами по метке. Она была гладкой, не выступала, не меняла цвет, никак себя не проявляла. Пока. Но если этот момент настанет… Я ведь даже толком не знала, что должно произойти. Только то, что метка будет светиться при взаимности.

Но что такое «взаимность», Шатти всех раздери?! Что эта проклятая магия примет за нее? Что, если я случайно посмотрю на Дилана с добротой или уважением? Захочу на секунду поверить, что он не такой кретин, каким кажется? И все? Попалась?

Я содрогнулась.

Срочно нужно что-то придумать. Длинные рукава — это прекрасно, но не теперь, когда предполагаемую невесту герцогского наследника будут искать все адепты. Может, я совсем и не она, но проверять и объясняться с каждым точно не хочу.

Я вскочила с кровати и принялась рыться в своих немногочисленных вещах. Может, какой-нибудь браслет? Или повязка? Да, точно! Только… на сколько дней хватит такого прикрытия, если придется носить что-то на запястье постоянно? Царапинами не отговоришься, у драконов слишком хорошая регенерация. Никто не поверит в такую рану. Скорее, наоборот — захотят посмотреть.

Мне требовались артефакты. Только ими можно изменить внешность достаточно хорошо.

Я помнила, что в выходные из академии разрешали выезжать в соседний городок. Но это было не так легко: надо получить разрешение, подписать бумаги, а в идеале еще и договориться с попутчиками, если ты не из этих мест. Последний пункт мне особенно не нравился. Я могла бы долететь. Не так скрытно, зато без чужих глаз и ушей.

В городе точно можно что-нибудь найти…

Я достала кошелек и пересчитала монеты — все, что мама смогла для меня скопить. Очень мало. Хватит на тортик ко дню рождения, но на изменяющий внешность амулет…

И все же попробовать стоило. Пусть мне и нечем платить, но вдруг… вдруг я найду выход?

Магистра Унсури нигде не было. Я потратила кучу времени на поиски, обежав почти всю академию, и вынуждена была признать, что магистр покинула территорию. Уже отправилась в город: пораньше, чтобы в выходной не возиться с адептами.

Оставался другой вариант — отпрашиваться прямо у ректора.

Я вздохнула. Ладно, хотя бы найти его будет проще: приемная располагалась на втором этаже левого крыла. Попасть туда можно было через стеклянную галерею, которая словно отделяла административный корпус от остальных помещений.

Я постучала и дождалась разрешения войти.

Ректор Западной академии — Густав Марлон, мужчина лет шестидесяти, хмурый, сухощавый, с глубокими морщинами и цепким взглядом — принял меня почти сразу. Только его секретарша недовольно сморщила носик, когда я назвала свое имя, но я уже пробежала во внутренний кабинет.

Ректор не пригласил меня сесть, а я постеснялась подойти. Остановилась на почтительном расстоянии, чтобы он мог хорошо видеть меня, не поднимая головы.

— Адептка Алексия Геллер, — повторил он за секретаршей, глядя на меня с плохо скрываемым презрением. — Что вам нужно?

— Я хочу поехать в город.

Он поднял брови:

— В город? И что вы там забыли?

— По личному делу.

Я старалась говорить твердо, уверенно и серьезно. В конце концов, я имела полное право на то, что просила. И я не сделала ничего плохого.

— И в чем заключается ваше «личное дело»?

— Просто подпишите разрешение. Пожалуйста.

Ректор сложил руки на столе, внимательно изучая меня.

— Вы же понимаете, что я не обязан этого делать?

— Но у адептов есть право выезжать в город.

— Когда есть попутчики. Они уже уехали.

Я напряглась. Все было предсказуемо, кроме одного: с чего ему вообще не пускать меня?

— Я вполне способна добраться сама.

— Не сомневаюсь. Но запрещаю вам это делать.

— Почему? — уточнила я.

В голосе прозвучало раздражение, хотя и не стоило его так открыто демонстрировать.

— Почему? Вам, Геллер, лучше держаться подальше от города даже с боевой охраной. — В его голосе появилось странное, почти скучающее раздражение. — Вы не понимаете, где мы находимся?

Я промолчала, ожидая пояснения.

— Этот город был основан для обслуживания академии. Там живут те, кто работает на меня. Каждая семья связана с нами. Начинаете прозревать?

Я кивнула, сжав кулаки.

— Там живут те, кто потерял близких при взрыве, — безжалостно продолжил он. — В каждой семье была своя жертва. Вам стоит задуматься, действительно ли вы хотите прогуляться по улицам, полным тех, кто ненавидит вашу семью. Тем более — прогуляться в одиночку. Думаете, кто-то не увидит в вас дочь убийцы?

Я почувствовала, как внутри закипает огонь.

— Он не убийца!

— Суд решил иначе, — отмахнулся он, всем видом показывая, что разговор окончен.

Я не получу разрешения, и мне следует убраться отсюда, не усугубляя свое положение в академии.

— Не было никакого суда, — не сдержалась я.

— Я присутствовал на нем.

— Суд над тем, кто не может защищаться, потому что мертв? Это фарс!

Губы ректора Марлона скривились в усмешке:

— Следите за своими словами, адептка Геллер. Я не желаю отвечать за вашу гибель. С этим вы можете справиться где-нибудь еще, не вмешивая нас в новые проблемы с вашей семейкой. Вы здесь временно. Моя академия — не место для вас. Сомневаюсь, что вы продержитесь здесь слишком долго.

Вот как? Это была не угроза, а сообщение. Пояснение для глупышки, которая отчего-то поверила, что сумеет найти в мире справедливость. Магический комитет мог определить меня сюда, а академия должна была зачислить, но дальше на все была воля ректора.

Я гордо вскинула голову и улыбнулась ему — так широко, как только могла.

— Вы правы, я не задержусь слишком долго. Только до выпуска. Прошу прощения, что потревожила.

С этими словами я развернулась и вышла, хлопнув дверью.

Теперь я знала точно: помощи мне здесь не будет. Ни от кого. Я сама за себя, и даже закон или устав академии не встанут на мою сторону. Если у меня возникнут проблемы, искать помощи у ректора и руководства не выйдет.

Ректор был не просто трусом, который предпочитал не вмешиваться. Он был одним из тех, кто с радостью выставит меня вон при первой же возможности. Несомненно, у него тоже личные счеты к моему отцу.

Значит, нельзя давать повод избавиться от меня.

Мне придется справляться со всем самой.

Покинув кабинет ректора, я твердо решила сбежать. В конце концов, самовольная отлучка из академии не наказывалась отчислением. Выходка многим не понравится, а магистр Унсури заставит меня отработать, но у меня хотя бы будет шанс добиться цели. Первой из множества.

Кое в чем ректор был прав — до этого разговора я не осознавала опасности. Безымянный городок, один из сотен полуавтономных поселений на Западных землях должен был кишеть теми, кто знает мое лицо и не испытает нежных чувств при встрече. Следовало хорошо подготовиться и не расслабляться.

В этой части академия казалась пустой, но в общежитии оставалось очень много адептов. Мало кто хотел в выходной вставать и покидать комнаты так рано, даже ради завтрака.

Я медленно шла по коридору, раздумывая, как поскорее забрать из своей комнаты деньги и пару вещей, а заодно и покинуть академию в обычной одежде. Отсутствие на мне формы могло вызвать лишний интерес. Как и полет из окна… Нет, выйти следовало по земле и скрытно.