Замуж не напасть (СИ) - Циль Антонина - Страница 4

Деньги, огромные деньги. И сейчас они ускользают из рук жадных игроков.

Граф Найтли понимал мотив Элены Хилкроу, исчезнувшей с сестрой сразу же после смерти отца. Никому не хочется стать пешкой в чужой игре. Но Эрику также было известно, что по каким-то неизвестным причинам Люси внезапно осталась одна. Что сталось с Эленой, знали только те, кто пытался оживить Энн Тригори, певицу из таверны. Но точно ли им было известно все?

***

Я пробежалась по дому. Нашла оборванные нити на каждом окошке и соединила их обрывки. Смущало то, что во время атаки нежити струны на двери ярко разгорались. Не выжгло ли их это окончательно?

Но гуль так и не вернулся, не дав возможности проверить работоспособность восстановленных мною струн. Честно говоря, я не слишком об этом сожалела. Уснула у двери в прихожей, судорожно сжимая ручку чугунного пестика. Проснулась на рассвете и переползла на диванчик. И только яркое солнце, ворвавшееся в окно, смогло окончательно меня взбодрить.

Ночь в обществе пестика и знакомство с местными реалиями полностью меня вымотало. Поэтому утром я готова была сожрать даже гуля, явись он ко мне при свете дня.

Сухари закончились. Пара ложек грушевого варенья вызвали еще больший голод. В загадочном ларе у плиты, напомнившем холодильник, проросла одинокая картофелина. Напрашивалась необходимость познакомиться с окрестностями дома на предмет продовольственных магазинов и рынков.

Более тщательно изучив ридикюль Хелены при дневном освещении, я отыскала в нем потайное отделение. К моему разочарованию, в кармашке обнаружился лишь хорошенький, но на вид абсолютно бесполезный кожаный браслетик с хризопразом.

Зеленый камень был плохо обработан и царапал кожу. Странно, что сначала он был холодным, как лед, но в моих руках мгновенно потеплел и начал светиться. Я поспешно убрала украшение в потайной карман. Ну ее, эту местную магию. С меня вчерашнего знакомства с волшебными струнами хватило.

Деньги имелись. Я полагала, что на первое время серебра и нескольких золотых мне хватит. Потом будем действовать по обстоятельствам. Нужно зайти в эту… как ее… контору на площади и узнать, чем занимаются податчицы и секретари с магическим разрядом не ниже трех единиц. А там посмотрим.

Приведя платье в порядок, заколов волосы в пучок и нацепив шляпку, я набрала полную грудь воздуха и решительно шагнула за порог.

Ориентиром я выбрала высокое здание с красной крышей в нескольких кварталах от моего дома. Повременила у калитки и понаблюдала за соседями. Стоило солнцу чуть подняться, на улицу из окрестных домов (солидных особнячков) потянулись небогато одетые женщины и девушки.

Несколько служанок вернулось назад довольно быстро и с полными корзинками – стало ясно, что так прислуга совершает утренний шоппинг.

Двинулась в том же направлении, что и они. Улица, на которой мне посчастливилось найти пристанище, потихоньку просыпалась. Я даже уловила запах кофе по дороге. Остановилась, чтобы якобы порыться в ридикюле, и увидела, как молодая пара и маленький мальчик в матроске садятся за утренний чай в беседке. Надо же. У них тут по ночам всякая мерзость между домов рыскает, а они как ни в чем ни бывало завтракают под зацветающими вишнями.

Значит, днем нежить не опасна. А еще… так вон же они, нити! Проложены по верху невысокого каменного заборчика. Мне бы тоже такую защиту, на весь сад! Судя по тому, что сделала с гулем старая нить, нежить побоится перелезать через струны. Но я уже поняла, что удовольствие это дорогое. Хорошо, что получилось хотя бы оборванные нити восстановить.

С непонятными струнами все пока было… непонятно, зато рыночная площадь тут была вполне узнаваема. Если бы не одежда горожан, не конные коляски и не ухающий дымом паровоз на мосту неподалеку, я бы решила, что вышла на какой-нибудь станции в Подмосковье и знакомлюсь с местным ассортиментом. По крайней мере, бабульки в ярких косынках и с бумажными кульками тут были точь в точь, как наши.

На меня не обращали внимания. Никто не разбегался с воплями «Иномирянка!», а довольно симпатичный, даже на мой взгляд, щегольски одетый джентльмен, с которым мы с трудом разминулись на узком мостике над канавой, приподнял шляпку, окинул меня заинтересованным взглядом и вежливо произнес:

— Сэнья…

Я тут же ощутила, что на мне старое платье. А вот про то, что мне… девятнадцать? двадцать?... совсем забыла. Зато стала замечать, что при всей обычности провинциального рынка многое тут, при ближайшем рассмотрении, вызывает вопросы.

Вот немолодая дама в элегантном темно-зеленом платье с бантом на талии подняла руку в перчатке (я заметила на ней вшитые в ткань знакомые мне темно-красные нити, по одной на каждый палец) и обвела мизинцем кусок сырой говядины на прилавке. Струна на пальце стала ярче. Я подошла ближе.

— Даже не сомневайтесь, почтенная сэньяра, — сообщила покупательнице торговка мясом. — Все маркируем, как велит Совет Гильдии. Мяско свежее, еще вчера бегало.

— Позавчера, — вежливо поправила ее дама в зеленом платье.

— Ну я и говорю, свежак, — не смутилась торговка. — Сами видите. Все перед вами.

Покупательница действительно читала в воздухе некий светящийся розовым свиток. Будь я дома, назвала бы его голограммой, но понятно было, что фокус этот – магического происхождения.

Нить погасла, а с ней и «справка». Дама огорченно сказала:

— Иссякла, — подумала и добавила: — Беру. Заверните вот этот кусок вырезки и пол-ларда ребрышек. И снимите вуаль холода, я живу неподалеку. Кухарка сразу его приготовит.

— С вас малый четвертак, — подсчитала торговка, совершая какие-то манипуляции над товаром.

Дама расплатилась небольшой серебряной монетой. Такие в большом количестве имелись в моем кошельке и, полагаю, являлись четвертью одного маленького сребра.

Покупку подхватила другая женщина, в одежде попроще, видимо, прислуга. Дама величаво двинулась прочь, постукивая зонтиком по булыжной мостовой.

Организм подсказал, что мясо мне сейчас жизненно необходимо. Я подошла к лотку и оглядела его с видом знатока. Ведь и в моей прежней жизни бывали дни, когда приходилось самой ходить на рынок и делать покупки. Готовила я неплохо, но часто ленилась кашеварить для себя, нелюбимой, или просто уставала.

— Для вас, юная сэнья, есть отличная телятина, — сообщила мне торговка. — Сребр за лард.

Даже я, гостья в этом мире, поняла, что меня пытаются обмануть. Предыдущая покупательница заплатила четверть сребра за отличный кусок вырезки и ребра. Мадам продавец, похоже, решила, что я юна и неопытна – все же при всей скудности наряда на служанку похожа я не была. Значит, молодая барышня решила поиграть в хозяйку.

К тому же у меня не имелось перчатки со струнами. Полагаю, владельцев подобных вещиц было сложнее в прямом смысле обвести вокруг пальца.

— Возьму два ларда телятины за полсребра… малого полсребра, — не моргнув глазом, но скептически подняв одну бровь, предложила я в ответ.

В глазах торговки отразилось многое, например, то, что я угадала с ценой. А я ведь ляпнула наугад.

— Полсребра и пять медяков, — азартно подавшись вперед, начала торговаться она.

Я только поджала губы. Меди у меня все равно не было, и я понятия не имела, что там с ее номиналом.

— Ладно, сэнья, уговорили, — не дождавшись ответа, уступила торговка, из чего я поняла, что могла бы еще немного сбить цену. Ну да бог с ним, первый урок все-таки. — Вуаль снимать?

— Да, — быстро ответила я. До дома я мясо донесу, а там… а что там? Холодильника-то у меня нет. — Нет, не снимайте! Мне хранить негде! У меня эта… кладовая только!

— Без струны? — удивилась торговка.

— Не знаю, — пришлось признаться мне. — Я только вчера въехала.

— Это не в бывший ли дом матушки Фрейры?

— Да, в него.

Лицо торговки сразу разгладилось и приобрело приветливое выражение: