Замуж не напасть (СИ) - Циль Антонина - Страница 2

— Долгая дорога, — выдавила я из последних сил, борясь с тошнотой.

— Так-то понятно. Имя-то не наше, не южное. С Северов?

— Да.

— Сирота?

— Да.

— Бедняжка, — дама повздыхала и вынула из кошеля крупную монету, на этот раз тонкую серебряную. — На вот. На нить. Хотя бы дверь струной перетяни. А на подоконники соли на первое время насыпать можно, от сулей и разных импов мелких помогает.

— Спасибо.

— Не за что. Не унывай, все наладится. Что если не так пойдет, ты знаешь, где меня найти. Матушку Фрейру все тут знают. Коли работу ищешь, так в контору у Центральной площади податчицы и секретари требуются. Грамотная?

— Да.

— А с магией как?

— Третий разряд, — вырвалось у меня. Интересно! А вот с этого места поподробнее.

— Сгодится. Возьми вот… визиточку, — дама протянула мне абсолютно пустой кусочек картона с розовым пятнышком посредине. — Бывай.

Матушка Фрейра шмыгнула носом, на прощанье окинув комнату повлажневшим взглядом. Скрипнула и стукнула, закрываясь, дверь.

Я с трудом встала, пересекла комнату и повалилась на диванчик, отметив, что при всем недомогании двигаюсь легко и как-то… воздушно. И что на мне тоже длинное, неопределенного оттенка, видавшее виды платье из какой-то шуршащей ткани. Закрыла глаза и провалилась в сон.

… и резко из него вынырнула. Села на диване, не понимая, где я и что со мной. Сердце колотилось, сознание металось в страхе. Мне сейчас только панической атаки не хватало. Плавали – знаем, как это тошнотворно.

Но бог миловал, меня отпустило. Я посидела немного, пока глаза привыкали к полумраку, рассмотрела окно, через которое просачивался тревожный блеклый свет, и все вспомнила.

Я, кажется, умерла. Нет-нет-нет! Без паники! Не орать и не плакать! Ведь я сижу здесь, на этом довольно удобном диванчике в своем доме.

Дом. Я купила дом. Здесь… э-э-э… в этом месте. Где оно находится, это место, разберусь потом. Прежде всего, нужно ответить на вопрос, кто я теперь.

Я медленно встала, потопала, даже попрыгала. Чужое тело подчинялось без сопротивления. Правда, было странно ощущать непривычные подвижность и легкость: к своим годам в родном мире я накопила массу проблем с суставами и лишний вес.

За окном темнело, и я оглянулась в поисках источника света. Заметила предмет, напоминающий керосиновую лампу… без фитиля и признаков горючей жидкости.

А это что, на подоконнике? Свеча! Самая обычная, восковая, с фитилем. Чем зажечь? Спичек не наблюдается.

Возле свечи на грубом глиняном блюдце лежали смутно знакомые предметы. Когда-то мой папа брал нечто похожее в наши прогулки в лес. Вспомнила: трут, кремень и кресало! Набор каждого уважающего себя туриста.

Я высекла искры, и трут загорелся. Ура! Первая победа в мире без технологий! Загадочная лампа функционировать отказалась, зато свеча зажглась на ура.

Со светом в комнате стало намного уютнее. Я отправилась на экскурсию по дому. Он, кстати, был не так уж мал: две небольшие спальни (одна из которых когда-то явно была девичьей), кухня с огромной плитой, кладовка для припасов с одинокой баночкой варенья на полке и та самая гостиная с диванчиком.

В спальнях сохранились кровати, шкаф для одежды и пара стульев. На кухне – кастрюля со сломанной ручкой и тяжеленная сковородка. В общем, при некотором усилии обустроиться здесь было можно.

Я окончательно воспрянула духом, когда обнаружила мешочек с сухарями за банкой грушевого варенья в кладовке. Буду жить одним днем, сегодняшним. Сыта – и ладно. Но как насчет увидеть, какая я теперь?

Зеркало, как я и предполагала, обнаружилось в комнате дочери матушке Фрейры с остатками простых бумажных обоев в розочку. Нужный мне предмет был встроен в дверцу массивного гардероба.

Грызя сухарь, я поставила свечу на подоконник (окно здесь помимо стекла было забито доской) и, наконец, получила возможность рассмотреть себя, новую.

На меня глядела стройная молоденькая девушка со светлыми пушистыми волосами, собранными на шее в замысловатый пучок. Я вынула шпильку – волосы рассыпались по плечам. Ухоженные, чистые, блестящие и здоровые. Кожа… гладкая, с легким румянцем. Руки без мозолей и царапин, какие обычно появляются при тяжелом труде, ногти аккуратно подстрижены, без грязи. Эта девушка до недавнего времени вела вполне обеспеченный образ жизни. Не голодала, не надрывалась на работе.

Одежда девицы, правда, не слишком соответствовала ее возрасту и красоте. Впрочем, именно такой блеклый неприметный наряд я бы и надела, если бы хотела… что? Затеряться в толпе, сбежать и начать новую жизнь в крошечном домишке?

— Значит, это ты меня позвала? — спросила я у своего отражения.

Но голос в голове промолчал. Скорее всего, я могла слышать его, лишь будучи бесплотным духом.

Тот же голос, помнится, обещал, что мир мне понравится. Что ж, посмотрим. Однако же и о моей части договора нужно помнить. Кого там мне надо спасти?

Побродив по комнатам уже целенаправленно, я отыскала личные вещи Хелены: странной формы кожаную сумку (кажется, в исторических фильмах такие назывались ридикюлями) и плащ.

Села на кухне за шаткий стол и начала ревизию имущества. Несколько книг с замысловатым тиснением на обложке, блокнот (мне не удалось прочитать ни строчки – буквы в прямом смысле роились перед глазами, перескакивая с одной строки на другую), какая-то одежда в свертках (если это нижнее белье, то с модой здесь все печально) и – ура! – мешочек с монетами. Некоторые серебряные были точь в точь как тот, который отдала мне матушка Фрейра, другие отличались меньшими размерами, но большей увесистостью.

Разумеется, я не понимала цену местного серебра. Знала только, что за большой… сребр?... смогла бы перетянуть какую-то нить на двери. Загадки, сплошные загадки. А тем временем все больше хочется есть… и многое другое.

К счастью, удобства при доме имелись. И ванна, и фарфоровая раковина с красивыми цветочками,… и все остальное, тоже в цветочек. Город, с его цивилизованным подходам к нуждам граждан, уже мне нравился. А вот разговоры о нежити – не очень.

Пришло время осмотреть сад, благо над ним поднялась яркая луна. Еще не полнолуние, но уже скоро. Я прошлась по дорожке, бдительно прислушиваясь. Внезапно перед лицом, шумно хлопая крыльями, пролетела какая-то птица. Уф! Всего лишь птица. Сова?

Наглая летунья, напугав меня до холодного пота, уселась на ближайшую яблоню. А ведь здесь весна. Прохладно, но на ветвях набухли почки.

Птица вдруг издала громкий звук, напоминающий карканье. Странная ворона. Не иначе как выбрала мою яблоню для ночлега. Но подойдя ближе и рассмотрев гостью, я остолбенела. Птица скорее была похожа на небольшого птеродактиля: длинная зубастая пасть, перепончатые крылья и когти, блестящие в лунном свете.

Я попятилась. Ох, она ведь могла задеть меня когтями на кончиках крыльев.

Видимо, решив усилить впечатление, существо гаркнуло:

— Дур-р-ра! Чего шляешься? Ночь на дворе! Обернись!

За спиной деликатно покашляли. Я начала оборачиваться, понимая, что после говорящей вороны ничего хорошего уже не увижу.

На тропинке, хорошо освещенная луной, сидела крупная… собака, если бы собаку наделили длинной мордой с шевелящимися вибрисами, короткими передними лапами с длинными загнутыми когтями и абсолютно человеческим выражением морды. Зубастая пасть условного «пса» была перепачкана чем-то черным и блестящим, с морды капало, глаза глядели печально, мол, мне очень жаль, леди, но наша встреча попахивает трагизмом.

От песика явственно тянуло гнильцой. Кое-где шкура свисала обрывками. Если в этом мире действительно существовала нежить, сейчас я лицезрела одного из ее представителей.

— Собачка, — прошептала я, снова отступая, но теперь в другую сторону. — Песик… ты чей?

— Песик? — ворона-птеродактиль издала скрежет, подозрительно напоминающий сдавленный смех. — Ты откуда такая взялась? Быстр-р-ро в дом, иначе гуль сожр-р-рет!