Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. - Страница 30
- Предыдущая
- 30/163
- Следующая
Ничего не менялось, потому что ничему не позволялось меняться. Лондонский Совет сохранения исторических зданий следил за этим в своей яростной защите наследия прошлого. Любой человек был волен купить «Ланчини» и начать в нем коммерческую деятельность при условии, что универсам будет снова оборудован соответственно первоначальным планам внутреннего устройства и что бизнес будет не иначе как торговлей. Другим препятствием к восстановлению была цена, которую за него требовали, чтобы удовлетворить кредиторов.
Новости об одержимости и потусторонье дошли до Земли. И, что парадоксально, возраст внезапно стал в высшей степени побудительным фактором перемен. Именно старики заседали в лондонском Совете сохранения исторических зданий. Самые старинные (и богатейшие) банки в большинстве случаев управлялись столетними. Это были люди, которые собирались быть первым человеческим поколением, которое войдет в ужас потусторонья, зная, что оно их ждет. Если, конечно, не найдется путь к спасению. До сих пор церкви (любых, каких угодно вероисповеданий), научные советы Терцентрала и флот Конфедерации не были способны обеспечить защиту.
Это оставляло всего одно возможное убежище — ноль-тау.
Спешно образовались несколько компаний, чтобы удовлетворить требование рынка. Очевидно, долгосрочные постройки требуются, чтобы перенести этих покупателей из забвения сквозь тысячелетия, мавзолеи выдерживают более долгий срок, нежели пирамиды. Но чтобы их спроектировать и построить, требуется время, а пока что больничные священники продолжают действовать. Срочно требовались временные складские помещения.
При ближайшем тайном голосовании Совет сохранения исторических зданий быстро одобрил изменения использования назначения здания «Ланчини». На корабле из Ореола были доставлены камеры ноль-тау, их пронесли через грузовые ворота, обычно используемые для перемещения мебели. Старинные грузовые лифты обладали достаточной грузоподъемностью, чтобы поднять их на каждый этаж. Дубовые полы, выдержавшие пять столетий при условиях определенной влажности, были достаточно прочными, чтобы выдержать новый вес нагруженных на них образцов. Тяжелые кабели, проложенные по полам, несли достаточно электричества, чтобы питать голодные энергосистемы камер. В самом деле, если бы не строительные проекты, осуществленные три века тому назад, «Ланчини» мог бы превратиться в хороший вечный склеп.
Разумеется, Пол Джерролд достаточно думал об этом, когда его вели к его камере. Она была на четвертом этаже, один из длинных рядов в бывшем отделе садоводства, тянувшийся против окон. Более половины больших саркофагов были задействованы, их черные поверхности поглощали задушенные пылью солнечные лучи. Две медсестры помогли ему перебраться через край, потом засуетились вокруг, приглаживая его свободный тренировочный костюм. Он держался спокойно: за сто двенадцать лет он привык к отношению медицинского персонала. Вечно-то они преувеличивают свое внимание к пациенту, как будто, если они не будут этого делать, их заботы останутся незамеченными.
— Вы готовы? — спросила одна из них.
— О да, — улыбнулся Пол.
Две последние недели прошли в сплошных делах, само по себе это уже благословение в его возрасте. Сначала — переданные новости об одержимых. Затем — неспешный ответ, решимость его самого и других членов элитарного клуба Вест Энда, что они не будут жертвами потусторонья. Распространилась сеть осторожных контактов, предлагая альтернативу тем, кто мог за это заплатить. Его поверенным и бухгалтерам было дано задание перевести его дополнительные сбережения в долгосрочный кредит, при помощи которого будет оплачено статическое равновесие. Это не стоило особенно дорого: содержание, рента и энергия. Даже если кредит будет запутан, у Пола было достаточно денег в банке, чтобы содержать себя благополучно в течение десяти тысяч лет. Если допустить, что в то время это еще будет деньгами. Затем, как только эти дела были устроены, у Пола начались споры с его детьми и толпами их отпрысков, которые придерживались иного мнения, желая завладеть его состоянием. Небольшая война при помощи законников (он мог обеспечить себе намного лучших адвокатов, чем они!) — и все кончилось, и вот он здесь. Среди нового поколения хрононавтов.
Обычный для Пола ужас перед будущим испарился и заменился глубоким интересом к тому, что его ждет. Когда отключат поле ноль-тау, проблема потусторонья будет полностью решена, общество радикально разовьется для того, чтобы принимать во внимание жизнь после смерти. Возможно даже, будут открыты новые способы омолаживания. Возможно, люди в конце концов достигнут физического бессмертия. Он тогда сделается чем-то вроде бога.
Мелькнуло что-то серое, быстрее, чем воспринимал глаз…
Крышка камеры поднялась, и Пол Джерролд слегка удивился, что он все еще находится в здании «Ланчини». Он ожидал очутиться в каком-нибудь громадном технически оснащенном склепе или, возможно, в убранной со вкусом комнате. А не снова там же, где началось его путешествие сквозь вечность. Если только эти новые чудесным образом продвинувшиеся в развитии люди не воссоздали «Ланчини», чтобы обеспечить своим предкам психологический комфорт на знакомой территории и создать определенный способ войти в эту баснословную новую цивилизацию, созданную в его отсутствие.
Пол с жадностью посмотрел в большое грязное окно напротив. На Вестминстерский купол упали сумерки. Яркие огни южного банка сверкали перед облаками серого стального цвета, освещая широкую арку купола. Какая-то проекция?
Две фигуры из медицинского штата, обслуживающие Пола, не были условными. Над гробом склонилась девушка, совсем молоденькая. С удивительно большими грудями, зажатыми тесной кожаной жилеткой. На мальчике-подростке, стоявшем около нее, был дорогой свитер из чистой шерсти, явно ему не впору; лицо его было небритым, глаза похожи на глаза безумного животного. В одной руке он держал петлю силового кабеля, висящую свободно.
Пол бросил взгляд на эту петлю и вызвал по коду скорую помощь. Он не мог получить ответ ни от одного сетевого процессора, затем его нейросеть лопнула. Третья фигура, облаченная в блестящее черное одеяние, выскользнула из мрака, чтобы встать у ног его гроба.
— Кто вы? — в страхе прохрипел Пол. Он пришел в сидячее положение и ухватился за края своего ящика костлявыми руками с выпуклыми венами.
— Вы прекрасно знаете, кто мы, — ответил Квинн.
— Вы победили? Вы взяли над нами верх?
— Мы собираемся это сделать, да.
— Да ну тебя к дьяволу, Квинн, — запротестовал Билли-Джо. — Погляди только на этих старых пердунов, они же ни на что не годятся. Никто не сможет заставить их проскрипеть долго, даже при помощи твоей черной магии.
— Они проскрипят достаточно долго. Это все, что имеет значение.
— Я же тебе говорил, тебе нужны настоящие одержимые, ты должен пойти за телами в секты. Дерьмо собачье, они же тебя обожают. Все, что тебе придется сделать, — это сказать им, чтоб они покорились, они не станут сопротивляться.
— Божий Брат! — проревел Квинн. — Ты когда-нибудь думаешь — или у тебя башка дерьмом набита? Секты — вранье. Говорил я тебе, ими всеми высшие чины из фараонов управляют. Не могу я к ним ни за чем идти, мы только выдадим себя. Это место до дьявола подходит. Никто не собирается замечать, кого из людей здесь не хватает, ведь этот мир считает, что они прекратили существовать, как только прошли в эту дверь. — Его лицо высунулось из капюшона, чтобы улыбнуться Полу. — Верно?
— У меня есть деньги. — Это была последний козырь Пола, деньги всем нужны.
— Это хорошо, — одобрил Квинн. — Ты уже почти один из нас. Далеко тебе не придется идти. — Он протянул палец, и мир Пола завыл от боли.
Западная Европа запустила восемь кротов в лондонскую коммуникационную сеть, что дало ему достаточно возможности проверять каждую часть электронной сети в городе за цикл в одну десятую секунды, если она не имела связи с цепью. Все процессорные блоки, независимо от их функции, были настроены на пятнадцатисекундные проверки и высматривали повсюду подозрительный блеск.
- Предыдущая
- 30/163
- Следующая
