Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки (СИ) - Циль Антонина - Страница 1

Узнав о диагнозе, я эгоистично собрала семью в своей спальне. Сама легла на диван и устало откинулась на подушку. Хватит с меня подвигов.

Чем дальше заходила болезнь, тем сложнее мне было играть роль хозяйки, хорошей жены и мамы. И если честно, особого смысла в этом я уже давно не видела.

Митя приходил поздно, оправдывался, что на работе жутко проголодался, не вытерпел, заказал «понемножку всякого» из ресторана и есть не хочет. Я как-то случайно подсмотрела историю заказов в его телефоне (и не только)… ну ладно, не случайно: стейки рибай, суши, грузинская, японская, итальянская кухня и дизайнер Виктория. Куда там до них моим борщам и пирогам.

Светик предпочитала тратить карманные, немалые, учитывая доход отца, деньги на фастфуд – сама ела и кормила стаю вечно голодных подружек. От моих ужинов только морщилась. Недавно, правда, падчерица познакомилась с первыми признаками гастрита. На меня легла новая обязанность – готовить здоровые блюда, но падчерица, хоть и ела с перепугу, создавала на кухне такую ауру недовольства и скорби, что хотелось иногда окунуть ее лицом в диетический бульон из кролика.

Оба, муж и Светочка, не замечали моих титанических усилий по поддержанию чистоты, уюта и тепла в доме. Разлить банку колы на новый пушистый ковер и бросить «Вера, почистишь?» перед уходом в школу, когда пятна намертво въелись в ворс… ну подумаешь, я же все равно весь день дома сижу.

Забыть о договоренности с друзьями и билетах в театр (друзья-то мои, а не Митины), отключить телефон и потом еще и возмущаться, «Никто не заставлял тебя устраивать… мероприятия! Я терпеть не могу Сергея и Лизу! Они нудные, как все ветеринары. И вообще, зачем ты продолжаешь с ними общаться? Они же чайлдфри какие-то! Ваши пути давно разошлись! Лучше бы ты к Свете в школу сходила, там опять химичка жалуется».

И химичка, и математичка, и техничка. Последней, бабушке божьему одуванчику, Света и компания откровенно хамили. А еще жаловались репетиторы, меняющиеся каждый месяц. Света не хотела учиться. Она не хотела заниматься танцами, пением, спортом… ничем, что требовало бы каких-то усилий.

Светик мечтала стать звездой соцсетей, но не понимала, что для этого нужно что-то уметь. Хотя бы надувать огромные пузыри из жвачки и лопать их на камеру. А транслировать пляски в костюме капибары, хаотично дергая при этом ногами и руками… получать за это дизлайки и едкие комментарии… Что ж, видимо, и у пользователей соцсетей есть какой-то вкус.

Раз в месяц Светик закатывала очередную истерику. Она не виновата, виноваты окружающие. Бедную девочку никто не поддерживает, ее все критикуют, она непременно покончит с собой.

Первые два года после свадьбы и наступления подросткового кризиса у падчерицы я пугалась. Потом привыкла. Уж что что, а желание жить в Светочке и продолжать портить людям нервы было гораздо сильнее ее мнимых депрессий. И, нужно отдать ей должное, талант вампирить и манипулировать чувствами у нее был развит «на пятерку».

Ей ничего не стоило выдать какой-нибудь ядовитый комментарий по поводу очередной моей попытки забеременеть и жадно наблюдать за реакцией. Как присыпать солью кровоточащую рану. Света даже не скрывала, что наслаждается моими растерянностью и неспособностью «дать сдачи».

Я чувствовала, что устаю, что-то внутри меня тает, исчезает нечто важное… желание жить? Диагнозу не удивилась, и – глупо, конечно, но факт – в первые минуты даже почувствовала какое-то облегчение. Всегда знала, что слишком слаба и терпелива. Вот судьба и распорядилась: любишь терпеть боль – наслаждайся.

Услышав мое объявление, Светик выкатила глаза и выдала ожидаемое:

— В смысле заболела? У меня в октябре конкурс видеороликов! Мне кто помогать будет?

Митя зашикал на дочь:

— Света, как тебе не стыдно! Мама может умереть!

А потом начал вытирать слезы. Не фальшивые, вполне искренние. Но у меня внутри почему-то ничто не шевельнулось.

— Как же так, — растерянно повторял муж, — как же так? Неужели никакой надежды?

Вот именно. Как?

— Никакой. Форма такая… агрессивная. Я пыталась… лечилась… не помогло, — каждое слово – правда.

— Но почему ты не сказала мне… нам?!

— Митя, — заявила я, проигнорировав последний вопрос, — я хочу провести последние месяцы в хосписе.

— Но… Верочка… почему? — еще больше растерялся муж. — Ведь дома… дом есть дом… я сиделку найму… медсестру там…

— Потому что дома мне покоя не будет, — сказала я. — И еще эта квартира так и не стала мне домом.

Вот так в лоб и отрубила. А что мне терять? Все равно никаких добрых воспоминаний обо мне не останется. Я ведь просто мама Вера. Прислуга, уборщица, кухарка, надоевшая жена, в отличие от этой… как там ее… дизайнера интерьеров Виктории, двадцать пять лет, бюст четвертого размера и прочие выдающиеся достоинства.

— Вера!

— Конкурсы видеороликов… песни с микрофоном… грязная посуда… недовольство… истерики, — монотонно перечислила я. — Не хочу.

Несмотря на всю недалекость, Света догадалась, что злобная мачеха сейчас «выстрелила» в нее, несчастного, неудовлетворенного жизнью подростка. Театрально зарыдала и выскочила из комнаты. Муж попытался воззвать к моему чувству долга перед семьей, но я ответила, что все свои долги закрыла.

— Митя, деньги у тебя есть. Выполни мою просьбу… последнюю, оплати мне вип-палату… всего пара месяцев.

— Но ты… ты там будешь одна.

— Я и здесь одна.

— Ты невозможна, — прошипел муж.

— Не волнуйся, это ненадолго, — успокоила его я.

Странное дело, но я почему-то с детства любила больницы. Может из-за того, что всегда мечтала стать врачом, не людей лечить, а животных, но это тоже… волшебно. Или потому, что только в них могла отдохнуть по-настоящему. Я даже ничего не имела против больничного питания – бледных котлет и жидких супов. Зато стоять у плиты не надо. Лежишь, ходишь на процедуры – не жизнь, а сказка.

Митя навещал. Сначала часто, потом все реже. Света появилась пару раз, всем своим видом выказывая брезгливость, а потом прислала открыточку «Скорейшего выздоровления!». На этом «семья» закончилась.

А я… я устала. Лекарства отупляли. Я целый день спала или находилась в полусне. Сначала, правда, гуляла, пока сил хватало, даже познакомилась с соседями по этажу. Но все это… мир, люди, тихая бархатная осень… начали казаться иллюзией. Настоящая жизнь была там, в полудреме, где я почему-то видела заснеженные горы, синие озера, драконов, огромных змей и пылающих огнем птиц.

Мне больше не нужны были книги, я каждую ночь смотрела «трансляцию» из прекрасного, но странного мира. Видимо, лекарства активировали подсознание… или откуда там выплескивалось это диво.

В тот день медсестра Люба, приятная и очень душевная девушка из исчезающего вида сердобольных медработников, принесла мне потрепанную поделку – ловца снов из ниток и перьев.

— Я его вот сюда повешу, — сказала она, цепляя украшение на изголовье койки. — Мы его «ловцом душ» называем. Когда-то кто-то оставил, и не выбросили почему-то. А потом заметили, что у кого он висит, тот … ну вы понимаете… легко уходит, с улыбкой.

— Городская легенда, люблю их, — я действительно улыбнулась.

— Он продезинфицированный, — успокоила меня Люба.

— Замечательно, — сказала я.

Глаза начали слипаться еще в семь. Я доползла до кровати и выбрала позу поудобнее, игнорируя боль, все сильнее пробивавшуюся через океан залитых в меня лекарств, и приготовилась увидеть очередной сон. И он пришел. А боль ушла…

Перед глазами – стена белого света. И раздраженный мужской голос. Сначала неразборчиво, словно уши заложили ватой, потом – резко:

— … и я намерен положить этому конец.

Вздрагиваю. На белом фоне, как на полароидном снимке, начинает проявляться изображение. Раньше мои сны были набором красивых зарисовок: река с высоты птичьего полета, прекрасный город с кружевными башнями, лес... Драконы… Мне безумно нравились эти короткие «видео». В этот раз сновидение поживее. И… оно нравится мне еще больше.