Не тот год (СИ) - Баковец Михаил - Страница 8

— Само устройство является секретным. Все фотографии на нём — сверхсекретная вражеская техника. Я нёс данные начальству, должен был чуть ли не лично в Москву доставить. Сам понимаешь.

— Да-да, конечно, — закивал тот и вытер пот со лба вооружённой рукой, недоумённо взглянул на «наган» и убрал револьвер в кобуру.

— Расскажете лично в особом отделе о том, что видели, — вновь принялся отдавать я приказы. — Вещи с собой не брать. Опечатать и закрыть в сейфе в этом здании. Или в ином безопасном месте, куда не смогут попасть посторонние. Хоть в подполе. Но из дома не выносить! Охрану ставить не нужно, это привлечёт ненужное внимание.

Я вновь отправился в камеру. Но теперь уже уверенный, что время у меня есть для восстановления магической энергии. Пока милиционер будет мотаться туда-сюда из села в город, пока будет что-то пояснять и доказывать, что не пьяный — уйма времени пройдёт. Загрузил я его так, что он сам половины не понял. Но это мне лишь на руку.

Кстати, царские документы Порфирий не нашёл, что мне сыграло на руку. Не знаю, что было бы увидь он и милиционер те бумажки, по которым я «дворянин и буржуин». Могли и грохнуть не разбираясь, а затем предоставить мой труп с вещами вышестоящим органам в надежде на награду. Повезло, в общем, по-другому и не сказать.

ГЛАВА 4

Из сна Иванова вырвал возглас порученца.

— Товарищ майор, есть новое сообщение!

С трудом разлепив глаза, он посмотрел на лейтенанта, застывшего рядом с кушеткой, на которой майор ГУГБ прилёг около часа назад чтобы хоть немного отдохнуть. Личное задание Берии привело его в Белоруссию почти на самую границу с Германией. И здесь пришлось заниматься не только поисками неизвестно кого и неизвестно где, но и задачами по основной своей направленности. Один раз во время разъездов его машины попали под беспорядочный обстрел из далекой лесопосадки. Чудом никто не пострадал.

— Что за сообщение? — устало спросил он.

С момента получения приказа, он больше двадцати раз выезжал к людям сам или к нему доставляли странных личностей. Почти всегда это были сочувствующие буржуазному режиму, враги советской власти из местных, перешедшие границу диверсанты и вредители. И только трижды к нему попали тихие сумасшедшие.

— В селе Листово задержан неизвестный, который представился каким-то агентом Карацупой и назвал личный код для опрзнания. Код я проверил. Это какая-то чепуха. Полагаю, что задержанный назвал набор цифр и букв, чтобы потянуть время, — быстро и чётко доложил лейтенант. — При этот милиционер уточнял про некий особый отдел области. Именно его сотрудникам он должен был сообщить данные от агента.

— И? Пусть им милиция занимается или местные коллеги, — не проявил интереса смертельно уставший Иванов.

— Но при нём имелись странные вещи и оружие. Вот в чём дело, иначе бы я к вам не пришёл. Милиционер, который задержал неизвестного и лично доставил сообщение, рассказал, что видел шпионскую вещь, с помощью которой можно делать фотографии. Цветные.

— Не тяни, Максим, вижу, что есть что-то ещё, — сказал майор, с трудом удержавшись от зевка.

— Есть. Не знаю сколько правды в словах милиционера, но он клялся, что на этом устройстве можно смотреть эти самые сделанные фотографии. Задержанный во время демонстрации сделал снимок и тут же показал ему. Без проявки и прочих необходимых манипуляций. Прямо на устройстве.

— Это как? — удивился майор.

Лейтенант пожал плечами:

— Я сам не понял. Честно, товарищ майор. Милиционер сказал, что одна сторона устройства стеклянная и картинки появляются на этом стекле.

— Что ещё было у задержанного?

— Оружие, карабин и пистолет, одежда, патроны, бинокль, несколько жестяных банок разного размера с консервами. И ряд вещей, которые милиционер описать не смог.

— Задержанный рассказал, что в них?

— Нет, — лейтенант отрицательно мотнул головой. — Со слов сотрудника, он показал только работу шпионского устройства… А-а, чуть не забыл. На устройстве милиционер видел фотографии иностранных танков и броневиков с крестами и царским трёхцветным флагом. Задержанный рассказал, что это секретная информация, которую он нёс в Москву.

— Собираемся. Отдай приказ, что выезжаем через двадцать минут в полном составе, — принял решение майор.

Я не успел уйти.

Чувствовал, как внутренняя энергия по капле заполняет меня и вот-вот её окажется достаточно, чтобы наложить заговор. Предвкушал этот момент и… не успел.

Сначала услышал шум автомобильных моторов на улице. Ревели они будь здоров. Потом понял, что машины остановились рядом с избой пункта милиции.

— Твою же мать, — сквозь зубы прошептал я, чуя пятой точкой, что это прибыли неприятности по мою душу.

Как милиционер смог так быстро добраться до особого отдела и удостоиться разговора? И почему там мгновенно ему поверили и отрядили аж пару машин? Неужели этот дятел взял с собой что-то из моих вещей? Сотовый⁈

— За тобой прибыли, слышишь? — произнёс Порфирий. Старшина не нашёл никого лучше моего «таксиста» для охраны. Мол, не нужно посвящать лишних людей в наше дело. — Ажно на двух автомобилях.

— Слышу, слышу, — кивнул я и широко улыбнулся ему, демонстрируя спокойствие и уверенность. — Кстати, за тобой тоже. Начинай вспоминать кому успел растрепать про меня. Сам понимать должен, что за простым человеком две машины не пришлют.

Собеседник аж весь потемнел после моих слов. Мне от его лица даже стало приятно. Не всё старому хрычу глумиться.

— Здесь, товарищ майор государственной безопасности, сюда, — раздался голос знакомого милиционера в сенях.

Буквально через минуту перед решёткой образовалась внушительная толпа. Сам старшина, слегка полный и невысокий мужчина в годах в тёмно-синих штанах, в гимнастёрке хаки с нарукавными золотыми нашивками, с петлицами со знаками различия майора ГУГБ (уж это я знаю, краповые петлицы были только у гебистов), лейтенант и два, кажется, сержанта в такой же форме, только синие галифе имелись лишь у летёхи. За их спинами маячил Порфирий, враз сдувшийся и старающийся вести себя очень тихо. Но и уйти мужичок не мог, так как команды такой не было.

— Вы на меня как на диковинную зверушку в зоопарке смотрите, товарищи, — прервал я тишину. — Не очень приятно, чесслово.

— Агент Карацупа? — поинтересовался майор. По местному табелю он равняется комбригу, если я не ошибаюсь. Нехилое такое звание и должность. Неужели до меня снизошёл сам начальник местного особого отдела по области? Или тут по округам делят территории ответственности? И есть ли особые отделы? Чёрт, вот эти нюансы как-то подзабылись. Потом, конечно, вспомню, но будет уже не нужно. Точно знаю, что в начале войны особые отделы существовали. Но их же могли ввести после начала военных действий.

Да уж, с моими знания юлить, придумывать или отмалчиваться будет, пожалуй, даже опаснее, чем вывалить всю правду о себе. В последнем случае, как минимум, у меня есть что предоставить в качестве доказательств.

— А кто спрашивает, товарищ майор государственной безопасности? — в наглую поинтересовался я у него.

Милиционер побелел и вспотел, как бутылочка беленькой, выставленная на стол из холодильника.

Тот молча расстегнул пуговку на кармане гимнастёрки, достал удостоверение, раскрыл его, поднёс к решётке и сказал:

— Майор…

Бинго! Иванов оказался не просто крупной шишкой в системе НКВД, но и являлся самим порученцем Берии.

— Товарищ майор, вы-то мне и нужны! — обрадовался я. — У старшины лежат мои вещи, которые нужно срочно переправить в Москву. Уверен, что кое-какие из них заинтересуют даже товарища Сталина.

Почти у всех глаза стали размером по пять рублей. До меня только после чужой реакции дошло, что здесь не привыкли вот так просто называть главу государства. Это, если так можно сказать, конщунство.

— Хм… хм… ну, это не вам решать, товарищ Карацупа. Или Кузнецов? — кашлянул майор. Потом повернулся к милиционеру. — Откройте.