Не тот год (СИ) - Баковец Михаил - Страница 4

— Из неё родимой. Но если уж быть точнее, то из полиции.

— А документик есть?

— Как же ему не быть.

После предъявления удостоверения у бабульки прибавилось доброжелательности. Хотя она подозрительно поинтересовалась что это в их краях забыл сотрудник из Москвы. Скрывать мне уже особо было нечего, всё что могло плохого случиться — произошло.

— А я его ещё вот таким помню. Тихий мальчонка был, даже по чужим садам почти не лазал, ежели только на спор с кем или заставят хулиганы, — сообщила мне вторая бабка. — И на тебе — связался с бандитами.

— Не бандит он, а свидетель. И я хочу узнать про пожар: случайно он начался или поджог кто, — терпеливо повторил я то, что рассказал ей несколько минут назад.

— Да кто же теперь узнает-то, — покачала головой первая, самая подозрительная и дотошная в их паре. — Пожарники сказали, что прово́дку замкнуло под потолком, а там опилками всё утеплено. Сразу полыхнуло. Да так, что выскочить не успел никто.

— Да им лишь бы списать происшествие, — в сердцах произнёс я. — Знаю я их «проводку». А вы не видели никого тут чужого?

— Был чужой. Днём приезжал огромный чёрный джип. Но к дому Марьи не подъезжал, я его вида́ла у магазина нашего, — деловито сказала мне бабулька. — Может, он, может не он.

— А Игорёк днём точно был в магазине. Этот на джипе мог его там увидеть, — добавила вторая, стоило её подружке смолкнуть, чтобы перевести дух.

— А магазин открыт ещё?

— Да какой там, — махнула рукой. — Уж с пару часов как закрылся.

— А хозяйка или продавщица здесь живёт?

— Городская она. И магазином владеет, и сама за прилавком стоит. Редко кто её подменяет.

Оказалось, что бабки не знают и где живёт она.

— Ты к нашему слесарю сходи, товарищ милиционер. Он с той стороны себе большой гараж построил, машины там чинит. А чтобы не лазали к нему, он камеры себе поставил. Мой дом с того краю, — бабку указала на въезд в деревеньку, откуда я появился здесь. — Но я никого ночью не слыхала, а спать поздно легла и не заснула до той поры-то, как полыхнуло у Курочкиных. Значит, что? А то, — она даже палец подняла вверх, чтобы подчеркнуть важность своих выводов, — что приезжали злыдни с той стороны, — она указала в противоположное направление относительно первого. — А там как раз мастерская нашего слесаря.

— Это если злыдни были, — недовольно произнесла её товарка. Наверное, не понравилось, что это не она сообщила мне версию, рождённую умами двух местных мисс Марпл.

— А где живёт он? — мигом заинтересовался я новостью.

— Да рядом с мастерской и дом его. Двухэтажный такой, из новых блоков, как их там… пеноблоков, вот.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я их и собрался уходить.

— Семек возьми, товарищ милиционер, — остановила меня самая доброжелательная из этой парочки. — Таких нигде не найдёшь, сама сушу и жарю.

— Спасибо, — повторил я, принимая горсть крупных семечек. — Только полиция у нас уже давно в стране. Нет милиции.

— А мне всё равно, — грозно сказала она. — Для меня вы всегда будете милицией. А полицаями пусть кличут других, у кого рожа еле в телевизоре умещается. Всё по кабинетам сидят или на иномарках раскатывают. А ты вон на нашей машине прикатил, значит, не полицай-хапуга, что только и может бандюков защищать. Видела я по телевизору в сериалах, какие они защитники народу, тьфу, — она смачно плюнула шелухой себе под ноги.

Я ещё раз поблагодарил и поспешил распрощаться, пока они не узнают в моей-«нашей» машине реновский «дастер». С другой стороны, он вполне тянет на заслуженное звание российского изделия, если принять кучу факторов от места сборки до его распространённости среди определённой прослойки населения. Как раз вот в таких деревнях чаще увидишь его, чем какой-нибудь «крузак» или хотя бы «аутлендер». Он здесь занимает нишу вместе с «нивами», «уазиками» и кое-где до сих пор встречающимися «козликами».

Автомастера я успел застать дома и даже договорился насчёт показа ночных видеозаписей.

ГЛАВА 2

— Да какого?.. — я едва не сорвался и не высказал всё своему начальнику. — Иван Анатольевич, вы же сами видите, что это Вагон на видео. Без него тот поджог не обошёлся. А Вагон правая рука Алмаза. Да тут даже стажёр поймёт, что поджог и смерть свидетеля…

— Хватит! — рявкнул тот, перебив меня. — Нет здесь Вагона, ясно? Да, мужик похожий. И машина похожа. Но без фотографий номера этот джип никак не привяжешь к твоему делу. Был у пожарных?

— Был.

— Что сказали?

— Предположительно проводка является причиной возгорания, так как дом старый, ремонт электрооборудования не проводился, а провода ещё старые советские из алюминия, — сквозь зубы ответил я, отлично понимая, куда он клонит.

— Вскрытие было?

— Да.

— Что — да⁈ Мне из тебя клещами всё вытаскивать, капитан? Минуту назад ты куда разговорчивее был, — начальник привстал из своего кресла и посмотрел на меня исподлобья.

— Один из погибших был сильно пьян. И да — я понимаю куда вы клоните, товарищ майор, — эти слова я уже цедил сквозь зубы, чувствуя подступающее бешенство.

— А раз понимаешь, то заканчивай с этим делом. На неделю ты отстранён… стоп, на неделю в отгулах. У тебя их там месяц уже накопился, вот и начнёшь отгуливать. Пистолет на постоянке?

Я молча кивнул. Говорить уже не хотелось.

— Сдашь в дежурку и скажешь дежурному, чтобы мне отзвонился по этому поводу. Ясно?

— Да.

Я резко развернулся и быстрым шагом вышел из кабинета начальника ОУРа. Хотелось напоследок хлопнуть дверью, но я одёрнул себя, ну, зачем подобное ребячество. По дороге домой внутри кипел как забытый на плите чайник. Строил планы, вспоминал тех, кто мог мне помочь засадить Алмаза за решётку. Дома сделал несколько звонков, прощупывая ситуацию…

Мне, наверное, в этот день стоило просто напиться до зелёных чертей, чтобы на следующий умирать от похмелья и искать, чем бы поправить здоровье. Боль тела прекрасно снимает стресс и прочищает мозги. Главное часто подобным не увлекаться. Но вместо этого, звонил, спрашивал, узнавал и в ответ слышал то, что меня не устраивало.

Ночью не спал. То просто лежал, уставившись в потолок, который иногда освещали автомобильные фары с улицы, то вставал и ходил по квартире. То садился за стол и листал копии материала по проваленному делу.

Сморило меня уже на рассвете. Поспать удалось три часа и те были наполнены какими-то кошмарами. В итоге встал разбитым с тяжёлой головой и… сломавшимся. Люди ломаются по-разному. Кто-то уходит в запой, проводя жирную черту, наполненную днями с водкой, тошнотой и часто галлюцинациями, которая навсегда разделит его жизнь на До и После. Другие лезут в петлю, травятся, кидаются под поезд или с моста. Третьи сходят с ума. Кто тихо, почти оставаясь прежним с виду, кто буйно и заканчивая жизнь в особой палате. Но бывают и такие, кто решает распрощаться со своей прошлой жизнью, так громко хлопнув дверью, что этот грохот слышат во всей стране. В качестве примеров могу привести Рудакова и Анкушева, чьи поступки прогремели на всю Россию. А уж про Виталия Калоева и вовсе узнал весь мир. По его истории даже был снят фильм. Таких случаев множество, просто очень многие заминаются, превращаются в бытовые преступления или списываются на психическое состояние из-за нежелания властей ворошить своё грязное бельё. Всё это примеры того, как ломаются сильные люди.

Подобное случилось и со мной.

Я решил стать прокурором, судьёй и палачом для Алмаза и Вагона. А также тех, кто совершил тяжкое преступление и ушёл от правосудия. Даром что в закрытой базе имелось множество фамилий с кучей данных по таким мразям. Посадить их не вышло, но информация по ним стабильно собиралась операми.

Вот только по Алмазу мне даже не нужно было возвращаться на работу. О нём я знал очень многое.

Первая мысль была — пристрелить из нелегального пистолета одного, а потом второго. Другая — сделать взрывчатку из селитры и солярки, чтобы подложить им в машину. Была идея воспользоваться снайперской винтовкой, которую смог привезти всеми правдами и неправдами с Украины. Вдруг сама судьба и дала её мне в руку ради этого случая?