Тест на доверие - Романова Галина Владимировна - Страница 12

– В каких вы отношениях были с мужем?

– В хороших, – не моргнув глазом ответила Наташа.

– Ничто не предвещало? Развода, скажем? – сверлил ее взглядом красавчик, пока его помощница писала и писала что-то.

– Мне об этом ничего не известно, – ответила Наташа, тщательно подбирая слова. – Вечер как вечер. Все как всегда. Аркаша вернулся с работы. Переоделся, вымыл руки. Сел к столу. Пока я разогревала, он начал есть сладкое. Это у него в привычке.

– И вы не скандалили?

– Нет. Мы собирались ужинать. – Наташа кивнула на стол, с которого эксперты уже забрали и тарелки, и еду, и сладкое. – Обычный вечер.

– Может, у него появилась другая женщина? А вы об этом узнали и…

– Я ничего ни о какой женщине не знала! – повысила она голос. – Если она и появилась, Аркаша это тщательно скрывал.

И та самая женщина вдруг появилась. Она словно материализовалась из скверных вопросов майора Подгорного. Она просто вошла в незапертую дверь Наташиной квартиры. Встала на пороге кухни с прижатой ко рту ладошкой.

– Наташа?! – свистящим шепотом окликнула она ее. – Что здесь произошло?!

– Верочка, привет, – поздоровалась со своей соседкой Наташа. – Прости, но ты не вовремя. Давай потом, а?

– Что с Аркашей?!

Тут Верочка, шурша длинным подолом цветного синтетического халата, подошла вплотную к майору, схватила его за локоть и повторила:

– Что с Аркашей?

– Вы кто? – с любопытством осмотрел он симпатичное лицо, длинные черные кудри Верочки, ее ладную фигурку. – Соседка?

Догадаться было не сложно. Кто еще может зайти в халате в такое время суток?

– И соседка тоже. А еще я… я любимая женщина Аркаши. Он должен был ко мне уйти сегодня вечером. Должен был собрать вещи и перейти ко мне жить. Наташа, что ты… – Она перевела безумные глаза на Наташу. – Что ты с ним сделала?!

Это заявление вероломной соседки, без конца стрелявшей у нее то соль, то сахар, то картошечку с морковкой, сильно усложнило положение Наташи и упростило задачу полиции.

На физиономии майора Подгорного сразу появилось то самое выражение: «Ну вот, как все просто, а вы нам тут нагромоздили». Он взял под руку Верочку и увел ее с кухни в гостиную. Там заперся с ней и сидел уже полчаса. Услышать, о чем они там беседовали при закрытых дверях, возможности не было. Оставалось ждать…

– Вы серьезно считаете, что я притащила бы в дом отравленную еду и дала ее мужу прямо за своим обеденным столом? – подняла Наташа глаза на девушку, наконец-то переставшую без конца что-то писать и захлопнувшую кожаную папку. – Я даже не знала, что у него кто-то есть. Любовница, в смысле.

– Женщина всегда интуитивно чувствует, если ее мужчина что-то такое затеял. Типа ходьбы налево.

Она смотрела на Наташу со странным, плотоядным интересом.

– А я не чувствовала. Все как всегда. Он пришел, переоделся в домашнее, сел к столу, запустил руки в блюдо даров.

– Что за блюдо?

Наташе пришлось еще раз сначала все рассказать. И про постоянных покупателей, и про их привычку баловать ее сладостями. И про то, как она сначала отказывалась, а потом смирилась.

– Вы этого ничего не ели?

– Мне нельзя. После тяжелой болезни слишком много ограничений, – глянула с грустью Наташа на магнитик со своей старой фотографией на холодильнике. – От той меня, прежней, почти ничего не осталось.

На фотографии она моложе на пять лет. Она тогда была веселой, подвижной, любила работу, часто ездила с Аркашей путешествовать. И с вероломной соседкой Верочкой дружила. И приглашала на праздники к себе. И отсыпала ей соли и сахара. А Верочка сволочь какая…

– Вам нельзя сладкого, а ваши покупатели вам все равно дарили? – уточнила старший лейтенант Лунина.

– Я же не афишировала свои болячки, – пожала плечами Наташа. – Аркаша похвалил инициативу от покупателей. Ну я и не противилась. Он очень любит сладкое. Любил… Сегодня все было как всегда. Я разогревала ужин. Он шуршал фантиками, как обычно. Все было как всегда, поверьте. Никаких разговоров о том, что он собрался от меня уйти. И к кому?! К Вере? Она моложе, симпатичнее меня – да, но Аркаша часто потешался над ней. Над ее неприспособленностью к жизни. И она его даже раздражала. Может… Может, она врет? Как она может доказать, что Аркаша был ее любовником и собирался к ней уйти?

Лунина промолчала, внимательно рассматривая кухню. Сантиметр за сантиметром. Ее взгляд скользил влево-вправо, вверх-вниз.

– У вас очень красиво, уютно, – неожиданно похвалила она. – Так что было дальше?

– Я разогрела еду. Разложила по тарелкам. Аркаша шоколадку съел – все хорошо. А на батончике словно подавился. Я уже тарелки поставила на стол, и вдруг он схватился за горло.

– Кто вам презентовал этот батончик, вы не помните? У вас же постоянные покупатели, с ваших слов.

– Мужчина. Точно мужчина! Купил две зубные пасты, крем для обуви черный, утренний выпуск газеты. – Наташа безошибочно назвала издание. И похвалилась: – У меня на товар память феноменальная. Он сказал спасибо. Что-то добавил про отвратительную погоду. Оплатил наличкой. Я отдала ему сдачу. Он был против, но у меня табу. Никаких чаевых. Шоколадок хватает за глаза. И тогда он положил мне этот шоколадный батончик. Это, говорит, вам за принципиальность. И ушел.

– Как он выглядел, Наталья? Можете его описать?

– Знаете, он из той породы, что не запоминаются. Черная куртка, черная щетина, очки с диоптриями, в черной оправе, черная бейсболка. Рот… – Она задумалась. – Рот, нос, все какое-то безликое. Может, грим?

– Может быть. Если учесть, что покушались на вас…

– На меня?! – Она откинулась на спинку маленького диванчика, стоящего в углу кухни, и, кажется, даже дышать перестала на какое-то время.

– Почему вы удивлены? Этот мужчина не знал, что вы не едите сладкого. И уж точно не предполагал, что все презенты употребляет ваш муж. Если это не вы отравили вашего мужа из мести. По принципу «Не доставайся же ты никому».

– Я не травила Аркашу! Господи, какой бред! – Наташа поморщилась, чувствуя брезгливость от одних только слов. – Даже если бы он ушел, это для меня не конец света. Я жить хочу. После долгого лечения тяжелой болезни я хочу жить особенно сильно. И хорошо жить хочу, а не в тюрьме. Если бы узнала про Веру, сама бы вещи собрала, честное слово. Я этого не делала, поверьте. Я не травила Аркашу!

– Тогда точно хотели отравить вас. Почему? Если вы не знаете этого мужчину, какой у него мотив?

Она вела себя очень спокойно, эта молодая девушка – старший лейтенант. И этим импонировала. В отличие от майора Подгорного, решившего, что ему заранее все понятно, Лунина была заинтересована. Наташа знала, как это выглядит и звучит.

– Если отравить хотели меня, то странно, что это мужчина, а не женщина, – начала она рассуждать с осторожностью. – Женщина должна была хотеть отравить меня.

– Вера? – вскинула красивые брови Лунина.

– Ой, да при чем тут Вера? Женщина, которую я видела в момент смерти Лебедева. Не удивляйтесь. Не каждый день люди гибнут на бульваре. Я прочитала о нем много чего. Информацией владею. Так вот… В момент смерти Лебедев не был на той скамейке один. Рядом с ним сидела женщина. И когда он согнулся вот так… – Наташа оперлась локтями в колени, выгнула спину коромыслом. – Эта женщина обокрала его. Что-то достала из заднего кармана брюк.

– Точно из кармана? Не из-за ремня доставала?

– Может… может, и из-за ремня. С моего места так отчетливо не было видно. Только то, что она что-то забрала у него и скрылась. Это я видела точно. И ее смогу опознать. Запомнила отчетливо. А вот сегодняшнего мужчину – нет, не рассмотрела. И почему меня пытался отравить мужчина, а не она?

– Вполне возможно, что это был ее сообщник. Или вы кому-то еще успели перейти дорогу. – Девушка пожала плечами и поправила растрепавшуюся прическу, заправив длинную челку за ухо. – Вам необходимо явиться в наш отдел и поработать с нашим сотрудником над композиционным портретом подозреваемой. Заодно и мужчину ему опишете, что вам оставил шоколадный батончик. Может, общими усилиями получится воссоздать его внешность.