Беглый (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 12

Но я знал, что ему ответить. В голове у меня уже созрел план, дерзкий и рискованный, и теперь мне нужно было лишь грамотно разыграть эту партию, не оставив ему шансов на отступление.

— Нет, ваше превосходительство, — сказал я твердо, глядя ему прямо в мутные глаза. — Вам не понадобятся ляны. Вы можете расплатиться, не используя деньги — вам не понадобится даже медного чоха^[1]! Нам нужно не золото и не серебро. Мы согласны принять другую форму оплаты: право на разработку одной из старых, давно заброшенных серебряных шахт здесь, в ваших горах. Мы люди работящие, сами будем трудиться, не привлекая лишнего внимания, никому не мешая. А вам — наш товар. В любом количестве. И полная, абсолютная тишина, никто и никогда ничего не узнает. А вы многие годы сможете наслаждаться первоклассным опиумом для себя и всех ваших приближенных, не заботясь о его доставке и оплате!

Амбань смотрел на меня широко раскрытыми, безумными глазами, потом на ларец с опиумом, потом снова на меня. В его взгляде боролись алчность, животный страх перед последствиями и всепоглощающий наркотический туман, который уже застилал остатки разума. Идея получить практически неограниченный доступ к любимому зелью, к этому источнику забвения и блаженства, была слишком, слишком соблазнительной, чтобы от нее отказаться.

— Шахты… шахты закрыты… Приказ… — пробормотал он, его голос дрожал. — Узнают — голова с плеч… и моя, и ваша!

Глава 7

— Никто не узнает, ваше превосходительство, — повторил я настойчиво. — Мы будем осторожны. И благодарны. Очень благодарны. Подумайте, какой покой и радость принесет вам наш товар…

Я видел, как последняя капля воли покидает его. Он был в плену своей страсти.

— Хорошо… — выдохнул он наконец, откидываясь на подушки. Голос его был почти неслышен. — Согласен… Только шахты я дам отдаленные и не самые богатые. Выбирайте те, что подальше. И старайтесь копать так, чтобы дело не получило огласки. Иначе — беда. Большая беда!

Он махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Глаза его закрывались, он погружался в свой опиумный дурман. Мы молча поклонились и вышли из комнаты, оставив ларец на столе. Очир быстро перевел нам последние слова амбаня.

С одной стороны — невероятная удача. Мы получили разрешение на разработку шахты, пусть и не самой богатой, в обмен на опиум. С другой — сделка была заключена с человеком, находящемся в невменяемом состоянии. Насколько можно было доверять его слову? И что будет, когда он придет в себя? Но отступать было поздно. Мы сделали ставку. Теперь требовалось найти эту шахту и начать действовать, пока амбань не передумал или пока его не сместили. Насколько долговечно его слово? Что будет, когда у него кончится наш «подарок» или когда он протрезвеет от наркотического угара?

Возвращаясь на постоялый двор, мы не могли не заметить, как глубоко опиум пустил корни в этом городке. Ханьхэхэй, казавшийся поначалу тише и уютнее Баин-Тумэна, при ближайшем рассмотрении был пронизан этой заразой. То тут, то там в узких переулках виднелись неприметные двери, занавешенные плотными циновками, из-за которых доносился характерный приторно-сладкий запах курящегося зелья. У входов порой сидели или лежали люди с такими же восковыми лицами и пустыми глазами, как у их правителя. Это были опиумные притоны, где за несколько медяков или пару горстей риса можно было забыться в сладком дурмане. Некоторые фанзы выглядели чуть поприличнее — видимо, для клиентов посостоятельнее, но суть была та же. Город медленно умирал, погружаясь в наркотический сон, и его правитель был первым среди обреченных. Становилось понятно, почему торговля здесь шла вяло, а улицы казались тише — многим было просто не до дел.

На следующий день Очир отправился в ямынь за официальной бумагой. Мы ждали его с напряжением. Вернулся он через пару часов, держа в руках свиток из плотной желтоватой бумаги с красной печатью амбаня. Текст был на маньчжурском, но Очир в общих чертах перевел нам суть: владельцу этой грамоты, дозволялось возобновить работы на старой, заброшенной серебряной шахте в урочище с непроизносимым названием, с условием уплаты десятой части добычи в казну амбаня. О закрытии шахт по приказу из Пекина в бумаге не упоминалось — амбань явно действовал на свой страх и риск, прикрываясь фиговым листком официального разрешения.

Теперь наступал самый ответственный момент — передача «оплаты». Амбань ждал обещанную большую партию опиума. Отдать ему весь наш запас, купленный у Тэкклби, было бы верхом глупости. Во-первых, это слишком много за сомнительное разрешение на разработку старой шахты. Во-вторых, кто знает, когда нам самим может понадобиться это сильнодействующее «лекарство» или средство для подкупа. И в-третьих, давать наркоману сразу большую дозу — значит, еще больше усугублять его зависимость и непредсказуемость.

Нужно было хитрить. И тут нам пригодились те самые пустые ящики с клеймом гонконгской торговой компании, которые мы предусмотрительно выкупили у англичанина. План был прост, но требовал аккуратности. Мы решили сделать «куклу» — поддельные ящики с опиумом.

В нашей каморке на постоялом дворе закипела работа. Дверь заперли на засов, окно плотно завесили рогожей. Тит и Софрон притащили несколько мешков соевой муки, купленной на местном рынке, своим светло-желтым цветом напоминающей особенно чистый бенгальский опиум. Изя с видом заправского аптекаря аккуратно вскрыл настоящий ящик с опиумом. Мы осторожно отделили верхний слой темной, смолистой массы. Затем принялись набивать пустые ящики мукой, плотно утрамбовывая ее, чтобы вес примерно соответствовал настоящему. Сверху на муку мы насыпали тонкий слой опиумной крошки, а затем аккуратно уложили несколько цельных кусков настоящего опиума, создавая полную иллюзию подлинного товара. Особое внимание уделили одному ящику — тому, что пойдет «сверху», для первой пробы. Его мы заполнили настоящим опиумом примерно на треть, остальное — все та же мука. Всего мы подготовили пять таких «кукол» и один верхний, частично настоящий ящик.

— Главное, — инструктировал я Очира, которому предстояло доставить груз в ямынь, — проследи, чтобы они начали именно с этого, верхнего ящика. Скажи, что он самый свежий, самый лучший. Пока амбань его раскуривать будет, он про остальные и забудет на время. А там… там видно будет.

Очир молча кивнул, его лицо оставалось непроницаемым. Он погрузил ящики на верблюда и отправился в ямынь. Мы остались ждать, нервно переглядываясь. Афера была рискованной. По моим подсчетам, пройдет не менее месяца, прежде чем амбань докопается до правды. Но если обман раскроется раньше времени, нам представится прекрасный шанс на собственной шкуре узнать, соответствуют ли китайские пытки совей репутации.

Жребий брошен, Рубикон перейден.

К счастью, все прошло гладко. Очир вернулся через несколько часов и сообщил, что «подарок» принят с большим удовольствием. Амбань лично осмотрел верхний ящик, остался доволен качеством и велел отнести все в его личные покои. Опасность, казалось, миновала. Пока.

Теперь нужно было осмотреть дарованные нам шахты. Очир выяснил у местных, где искать шахту, а после повел нас в горы, к тому самому урочищу, что было указано в бумаге. Место оказалось довольно глухим, вдали от караванных троп. То, что мы увидели, не вызвало энтузиазма. Это были даже не шахты в привычном понимании, а, скорее, несколько неглубоких штолен, пробитых в склоне горы самым примитивным способом, без всякой системы. Входы были завалены камнями, деревянная крепь внутри давно сгнила и обрушилась, из некоторых штолен сочилась вода. Видно было, что работы здесь велись давно и были заброшены из-за бедности руды или сложности добычи.

— М-да… — протянул Захар, заглядывая в одну из штолен и подсвечивая фонарем темные, мокрые стены. — Негусто тут. Жилки тонкие, пустые почти. Не зря их забросили. Много тут не намоешь, даже если крепь восстановить да воду откачать.

Левицкий брезгливо отступил от черного провала.