Starcraft. Сталь и пепел (СИ) - "Gerodot" - Страница 34

Наши последующие выстрелы из «Аспида» попадали в цель, нанося урон, но недостаточный для того, чтобы быстро его нейтрализовать. А он тем временем вел ответный огонь, и каждый его снаряд грозил пробить нашу относительно легкую броню.

В этот момент «Счастливчик», один из моих новобранцев, сделал что-то совершенно неожиданное. Он активировал стимпак и, отчаянно крича, рванул вверх, пытаясь зайти Голиафу в тыл, туда, где броня техники, как я знал, была менее защищена.

«Нет, нет, нет! Идиот!» – мысленно взревел я, когда «Счастливчик» на моих глазах превратился в отчаянную, вопящую комету, устремленную к стальной заднице «Голиафа». Стимпак пульсировал в его венах, заставляя двигаться с неестественной, размытой скоростью, но это была скорость прямо в пасть смерти. Мое сердце на миг замерло, сменившись ледяным ужасом, а затем – взрывом адреналина, заставившим все чувства обостриться до предела. Один из моих людей, зеленый новобранец, только что подписал себе приговор. И я, его капрал, должен был что-то с этим сделать, пока этот приговор не привели в исполнение.

В тот же миг, когда шок пронзил меня, в голове заработал тактический процессор. Действие «Счастливчика» было безумием. Абсолютным, полнейшим, самоубийственным безумием. Но это было и действие. Оно нарушило сложившийся паттерн боя, сместило фокус, создало хаос. А хаос, как известно, – это лестница. Или, в нашем случае, крошечное, отчаянное окно возможностей.

- Счастливчик! – мой голос, усиленный динамиками шлема, был резким, как удар кнута, но я сомневался, что он слышит меня сквозь рев стимпака и грохот собственных выстрелов. – Сползи ему за ноги! За двигательный отсек, быстро!

- Глыба! Дави его с левого фланга! Прижми к насыпи, не дай развернуться! – рявкнул я, одновременно поворачивая турель «Потрошителя». – Джонсон, «Счастливчика» видишь? Если эта консервная банка начнет по нему крупным калибром работать – снимай стволы Голиафа! Плевать на капитана и медика на поезде, спасай парня!»

- Вижу, капрал, – спокойный, как всегда, голос Джонсона прорезался сквозь треск помех. – Парень быстр. Пока цел. «Голиаф» его еще не засек»

- Он его сейчас очень даже засечет! – прорычал «Глыба», выжимая из «Аспида» все соки, резко виляя между обломками и подставляя наш правый, менее поврежденный борт под редкие ответные выстрелы пехоты с поезда. - Держись, капрал! Сейчас будет весело!

И стало весело. «Счастливчик», в каком-то исступлении от стимпака, добежал до «Голиафа» в тот момент, когда тот еще пытался определить, откуда ждать следующего удара нашего «Аспида». Новобранец, забыв обо всем, кроме инстинкта самосохранения и, возможно, учебных голограмм, где герои в одиночку разбирали шагающих роботов, вцепился в менее защищенные участки задней части «Голиафа». Его гауссова винтовка зашлась в бешеной очереди, выбивая снопы искр из сочленений ног и вентиляционных решеток на массивной спине механизма. Это было похоже на разъяренного шмеля, атакующего разъяренного медведя. Опасно. Глупо. Но на удивление эффективно для отвлечения внимания.

«Голиаф» взревел механическим басом, его турель начала неуклюже разворачиваться, пытаясь достать назойливого «паразита» на своей спине. Это движение открыло нам с «Глыбой» его боковую проекцию на долю секунды дольше, чем нам было нужно.

- Огонь! – мой собственный выкрик слился с ревом «Потрошителя». Энергетический заряд ударил точно в район плечевого сочленения пулемета «Голиафа». Раздался скрежет рвущегося металла, и одна из адских машинок замерла, беспомощно клюнув стволом вниз.

- Есть! Одна пушка минус! – доложил я скорее себе, чем остальным, но удовлетворение было недолгим.

«Голиаф» перестал обращать внимание на «Счастливчика» и сфокусировался на нас. Оставшийся пулемет открыл шквальный огонь. Наша броня снова зазвенела, как церковный колокол, а «Глыба» отчаянно выругался, когда один из снарядов срикошетил от передней пластины прямо перед его обзорным люком.

- Капрал, у нас пехота! – голос Беннетта, тяжело дышащего, донесся из общего канала. – Пытаются обойти по склону, пока вы с этой дурой возитесь! Много их, черт!

- Беннетт, Рид, Карвер! Щиты! Держать фланг! Не дайте им подняться! – я переключил внимание на секунду, оценивая угрозу. Мои ребята действительно столкнулись с очередной волной пехоты, которая, видимо, спешила на помощь «Голиафу». – Эмили, Док! Прикройте ребят с насыпи огнем, если сможете! Раненые есть?

- Пока чисто, капрал! Держимся! – ответила Эмили, ее голос был удивительно спокоен для молодой девушки, оказавшейся в таком аду.

Тем временем «Счастливчик» не унимался. Потеряв возможность вести огонь из неудобного положения, он, видимо, решил использовать гранаты. Я увидел, как он, рискуя быть раздавленным, отстегнул одну, затем вторую, и с каким-то безумным криком попытался засунуть их под стыки бронеплит «Голиафа», в районе двигательного отсека.

- Черт возьми, парень, ты точно спятил! – прошептал я, понимая, что если гранаты сдетонируют так близко, «Счастливчика» накроет взрывной волной вместе с «Голиафом». Но времени отменять или корректировать его действия уже не было.

«Голиаф» снова попытался стряхнуть его, заходясь в яростном вращении. Это было именно то, чего я ждал! Его спина, пусть и не полностью, но открылась для Джонсона.

- Джонсон, спина! Бей по двигателям! Сейчас!

Почти одновременно с моим криком две яркие вспышки озарили корпус «Голиафа» снизу – это взорвались гранаты «Счастливчика». Механизм дико качнуло, из-под бронеплит вырвался клуб черного дыма. И тут же – характерный сухой щелчок снайперской винтовки Джонсона. Высокоскоростной бронебойный шип ударил точно в область, где, по моим прикидкам, должны были находиться топливные элементы или важные гидравлические узлы.

На мгновение «Голиаф» замер. Просто замер. Его оставшийся пулемет беспомощно повис. Затем из всех его щелей повалил густой, едкий дым. Внутри что-то затрещало, заскрежетало. Исполинская машина сделала один неуверенный шаг, затем другой, и начала медленно, словно неохотно, заваливаться набок. Раздался оглушительный грохот, когда многотонная махина рухнула на землю, подняв тучи пыли и обломков.

- Счастливчик! – я тут же переключил внимание на своего безумного новобранца. Взрывом его отбросило от «Голиафа». Он лежал на земле, не двигаясь. – Эмили, Док! К «Счастливчику»! Быстро! Жив ли он?!

Я видел, как Эмили и «Док» Холлоуэй, рискуя попасть под случайный огонь с еще не полностью зачищенного поезда, бросились к неподвижной фигуре. «Глыба» тем временем аккуратно подвел наш «Аспид» ближе, готовый прикрыть их огнем.

Внутренне я сжимал кулаки. Одна угроза нейтрализована. Но какой ценой? И это было только начало боя за поезд. Тарсонис не собирался отпускать нас так просто. Эта планета слишком долго была символом предательства и смерти, чтобы легко расстаться со своими привычками.

- Живой, капрал! Вроде живой! – голос «Дока» Холлоуэй пробился сквозь треск помех, когда она склонилась над «Счастливчиком». – Оглох, наверное, на одно ухо, и контужен, как мешок с гвоздями, но дышит! Броня, зараза, крепкая, хоть и конфедеракитайская подделка по сравнению с моей старой доброй «Катафрактой». Эмили, дай-ка пластырь, этот парень у нас теперь заслуженный псих отряда!

Эмили Картер, молча и сосредоточенно, уже накладывала гемостатическую губку на рваную рану на плече «Счастливчика», оставленную, видимо, острым осколком от взрыва. Ее движения были точными и быстрыми, несмотря на юный возраст. Казалось, весь ужас окружающей обстановки сжимался для нее до размеров раны, которую нужно было залатать.

- Повезло сопляку, как утопленнику! – фыркнул «Глыба», не отрывая взгляда от поезда, откуда все еще доносились спорадические выстрелы. Его собственная броня дымилась в нескольких местах, но он, казалось, этого не замечал. – Если бы не задница этого железного ублюдка, которая оказалась толще, чем у моей бывшей, его бы по всему каньону собирали. Еще пару таких выходок, капрал, и твой отряд придется переименовывать в «Счастливых смертников».