Чудесные рецепты крестьянки-самозванки (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 17

— Не возится он, — возразила я. — Поиграл немного, потому что скучал.

— А где твой сын? — спросила Зоя Федоровна. — Что-то его не видно.

— Владияр Николаевич его с собой в город взял, — честно ответила я.

Оно, конечно, и звучит странно. Но если совру, а правда все равно выплывет наружу, будет еще хуже. В конце концов, это Владияр Николаевич блажит! Вот пусть сам со своей семьей и разбирается.

Отчего-то я не сомневалась, что разговор наш Зоя Федоровна непременно передаст хозяевам.

Зря Ульяна наговаривала на сына, Митя был прекрасно воспитан. Для трехлетнего сына обычной крестьянки, так и вовсе, великолепно. В дороге вел себя спокойно, живо интересовался окрестностями, к Владияру и Афанасию обращался одинаково вежливо.

Вполне вероятно, Ульяна Митю запугала, пообещав наказание за плохое поведение, но тут Владияр ошибся. На вопрос, попадает ли за шалости, Митя ответил отрицательно.

— Что же мама делает, если ты не слушаешься? — коварно спросил Владияр.

— Плачет, — вздохнул Митя. — Я стараюсь не расстраивать маму.

Афанасий усмехнулся, а Владияр быстро отвернулся, будто малыш мог заметить, в какое смятение привели дядюшку его слова.

Владияр рос несносным ребенком, сейчас он это хорошо понимал. Матушка наказывала его чаще других сыновей, и вполне справедливо: дня не проходило, чтобы он не учинил какую-нибудь шалость. И Владияр понимал, что поступает плохо, но его словно толкал под руку бес. Только одно могло заставить его вести себя хорошо — матушкины слезы.

Не это ли, в числе прочего, так очаровывает Владияра? Митя напоминает ему… его самого. И вчера, когда Владияр наблюдал за его игрой, перед мысленным взором так же вставали картинки из детства.

Или же все дети такие.

— Ты это куда? — спросил Владияр, заметив, что Афанасий едет знакомой дорогой.

— Так к дому же вашему, — ответил он.

— Зачем?

— Как же… — растерялся Афанасий. — Неужто вы сами Митю в ателье поведете?

— По-твоему, я не справлюсь? — проворчал Владияр.

— Жена вашего брата, пожалуй, лучше знает, к кому обратиться…

— В Черкасский переулок, — перебил его Владияр. — В «Мандль». Там Мите подберут все необходимое.

Матушка этому торговому дому доверяла, так и он сделает то же самое.

Митя стоически перенес все примерки. Кое-что подошло так, будто шилось на него, кое-что Владияр велел подогнать по размеру: подшить, укоротить, убавить. Остановился он, когда заметил, что малыш страдальчески морщится. Все же покупка одежды — не то занятие, что нравится детям. Во всяком случае, мальчикам. Разве что модникам?

Но на модника Митя никак не походил. Ему хотелось в зоосад, он уже дважды спросил, когда же они туда поедут. И Владияр над ним сжалился, хотя считал, что купил не все, что нужно. Но ничего, мерку с Мити сняли, каталог есть. Пусть уже Ульяна выберет то, что посчитает нужным, а Афанасий съездит и купит это позже.

Зоосад изменился с того времени, как Владияр посещал его ребенком. Зверей стало больше, появились новые развлечения. Например, детская площадка, где можно прокатиться на карусели. Или павильон для любителей аквариумов и комнатных растений. К слову, и звери перебирались из тесных клеток в специально оборудованные для них павильоны.

Владияр быстро понял, что угнаться за быстроногим Митей ему не по силам. И Афанасию приходилось тяжело, потому что коляска не везде могла проехать легко. Тогда они договорились, что Афанасий будет сопровождать Митю, а Владияр отдохнет где-нибудь в тени.

Ждать пришлось долго. Владияр наблюдал за посетителями зоосада, в основном, за детьми. Настроение портилось, потому что… он никогда не сможет посадить своего сына на плечи, чтобы тот мог рассмотреть сверху что-то интересное, не сможет побежать с ним наперегонки. Не сможет многое. Да и сына у него никогда не будет.

Острый приступ жалости к себе смыло, как морской волной, едва Владияр увидел плачущего Митю. Афанасий вел его за руку и, слегка наклоняясь, что-то ему говорил. Малыш кривил губы и глотал горькие слезы. Он не кричал, не ныл. Только плакал, и смотреть на это было неожиданно невыносимо.

— Что случилось? — спросил Владияр, направляя коляску навстречу Афанасию и Мите. — Он упал? Ударился? Его обидели?

— Он хочет щенка, — ответил Афанасий.

— Что?

— Там есть площадка, где раздают бездомных животных, — пояснил Афанасий. — В основном, котят и щенков. Мите понравился один. Но мы же не можем… то есть, ему нужно спросить разрешения у мамы.

— Конечно, мы так и сделаем, — сказал Владияр. — Если мама разрешит, Афанасий вернется за ним.

— Его заберут, — тихо прошептал Митя.

— Щенки хоть породистые? — Владияр посмотрел на Афанасия.

— Да какое там… — махнул тот рукой.

Он мог бы купить Мите породистого пса. Любого размера, любого окраса. Но, если Ульяна будет против…

А ведь будет. Даже слушать ничего не захочет.

— Я придумал, — сказал Владияр. — Митя, я возьму щенка себе. Так мама не будет ругаться, а ты сможешь с ним играть.

— Но тогда… он не мой? — Митя взглянул на него с надеждой.

— Твой, — ответил Владияр. — Твой и мой. Наш общий. Афанасий, иди, забери щенка. Митя, где твой платок? Вытри сопли.

В доме матушки… или уже Владислава? Короче, там жили кошки. Домахина Мурка и рыжий Оська, привезенный из Лукоморья. Собаке они навряд ли обрадуются. Прекрасный повод не уезжать с дачи зимой.

Тощий черный щенок с белой кисточкой на конце хвоста спал в корзинке. С первого взгляда и не разберешь, что из него вырастет.

— Мда… — сказал Владияр.

— Там еще крокодильчик был, — произнес Афанасий. — Черепашки. Лисята.

Владияр содрогнулся, представив, как они везут на дачу крокодильчика. Бездомного. Захотелось поблагодарить Митю за то, что он выбрал обычную собаку.

— Едем домой? — спросил Афанасий. — С щенком в ресторан нас не пустят.

— Поедим мороженого в павильоне, — решил Владияр. — Митя еще на лошадке не катался. А после домой.

— К брату вы заезжать…

— Не планирую, — перебил он. — Тема закрыта.

Митя уплетал мороженое, запивая его сладкой водой. Афанасий ушел искать лавку или магазин, чтобы купить щенку молока. И Владияр решил, что лучшего момента, чтобы расспросить Митю, не представится.

— Митя, где вы с мамой жили, зоосада не было? — поинтересовался Владияр.

— Звери были, — ответил Митя. — Коровы, козы, курочки, собаки, кошки. Таких, как здесь, не было.

— Так вы в деревне жили?

— В скитах.

— Всегда?

— Ага. — Он подумал и добавил, облизывая ложку: — Потом бабушка умерла. Мама так сказала. И мы поехали, на лошадке. Туда, где бабушка. Мама там плакала. Пришли злые дядьки, прогнали маму. А один не совсем злой. Когда мы на поезде поехали, он пришел, маме что-то дал.

— Мама не говорила, кто этот дядя?

— Нет. — Митя отрицательно качнул головой. — Я спросил. Она сказала, что никто. Потом мы на поезде ехали. И поезд — бах!

— Бах… — задумчиво повторил Владияр.

То есть, скит был. Но кто тот человек, у которого Ульяна работала последний год? Кто дал ей рекомендательное письмо? И дяди… Родственники? Отец? Брат? А мать умерла…

Что ж, Ульяна не сирота, как он и предполагал. Спросить ее, зачем солгала? А смысл? Это ее прошлое, не имеющее никакого отношения к Владияру. Пусть хранит свои тайны.

На обратном пути Митя уснул, прижимая к себе щенка. Владияр же думал о том, что ему и братьям все же повезло, потому что отец их не бросил.

К возвращению Владияра Николаевича дом убрать успели. А на готовку времени не хватило, так что привезенные Зоей Федоровной горшочки несъеденными не останутся.

— Вы не рано вернулись? — спросила я у вышедшего из ведомобиля Афанасия. — Я вас позже ждала. Случилось что?

Митя навстречу мне не спешил, поэтому я и заподозрила неладное.