Чудесные рецепты крестьянки-самозванки (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 15

— Владияр Николаевич не такой человек, — сказал Афанасий, так и не дождавшись от меня продолжения. — Скажу ему, что ты против мороженого.

Я в сердцах швырнула на стол полотенце, что мяла в руках.

— Не против, — буркнула я. — Митя любит шоколадное.

Не такой, а какой? Какой он человек, этот Владияр Николаевич? Каким он был до несчастного случая? Каким стал после? Почему я об этом думаю? Ведь решила же искать другое место, чтобы не зависеть от его капризов. Но во что может вылиться его интерес к моему сыну?

Я отправила противень с капустными и картофельными котлетами в духовой шкаф, когда в окно кухни ударил мелкий камушек.

— Митька! — рассердилась я.

Однако возле крыльца я обнаружила Владияра Николаевича.

— Прошу прощения, — улыбнулся он. — Не знал, как иначе позвать. Не кричать же на весь сад.

— Послали бы Афанасия или Митю, — проворчала я. — Что-то случилось? Вам что-нибудь нужно?

— Не случилось. Вот. — Он протянул мне что-то, завернутое в салфетку.

— Это что? — нахмурилась я.

— Да так, ерунда. Я просил Афанасия отнести, но он сказал, если я угощаю, то должен отдать сам. Ты бери, а то оно тает.

Мороженое. Земляничный шарик, зажатый между двумя вафельными кружками.

— С-спасибо… — выдавила я, совершенно растерявшись.

И как на это реагировать?

— Ульяна, я ребенка не обижу, — произнес Владияр Николаевич серьезно и, развернув коляску, поехал прочь.

Может, оно и так. Не обидит. Хотелось бы верить, что и не отберет. Даже думать об этом страшно.

Я лизнула мороженое и зажмурилась от удовольствия. Как давно я его не ела! А ведь Владияр Николаевич и со вкусом не ошибся, я всегда любила землянику.

Наблюдениями своими Владияр с Афанасием не делился. И не потому, что не доверял. Просто смысла в том никакого не видел.

Ульяна Афанасию нравится. Так зачем же пугать его тем, что никакая она не крестьянка? А то и вовсе… княжна или боярышня.

И не в «породе» дело. Не в молочно-белом цвете кожи, не в утонченных чертах лица, пусть и поплывших от лишнего жирка. Манерам и этикету можно и мартышку научить, но от этого она человеком не станет.

Так и простолюдинка не станет барышней, если не родилась ею. Разве что при подмене, если не знает о своем происхождении.

Однако Ульяна утверждала, что была приживалкой в купеческом доме. И быть такого не могло, чтобы хозяева не напоминали ей о том, что она сирота, и в доме их находится из милости. Даже если очень хорошо относились, о происхождении Ульяне забыть не позволили бы.

Так вот нет в ней этого… лебезения. Услужливости, заискивания. Ульяна смотрела на Владияра, как на равного. И заставляла себя сдерживаться, но гордость свою топтать не позволяла.

Скорее всего, из дома барышню выгнали, когда она забеременела. Случалось такое… нередко. И чаще всего семья позор скрывала, а от ребенка избавлялась. И за то, что Ульяна не бросила сына, Владияр ее уважал.

В том, чтобы вывести ее на чистую воду, тоже нет никакого смысла. Зачем? Мальчику уже три года. Отца его Ульяна не ищет, зла не держит. И семью, что от нее отказалась, она оставила в прошлом. Разве что любопытство грызло. Хотелось удостовериться, что прав.

Потому Владияр и решил расспросить Митю. А чтобы малыша разговорить, с ним надо подружиться. И кто ж знал, что Митя его… очарует?

Племянницу Василису Владияр любил искренне. Но она девочка, и развлекать ее он мог только чтением книжек. Николя пока слишком мал для мальчишеских игр. Митя же вступил в ту прекрасную пору, когда хочется исследовать весь мир, а любая игрушка оживает, стоит лишь включить воображение. И вообще! Когда бы Владияр вновь взял в руки собственных солдатиков?

А еще Митя не обращал никакого внимания на коляску, не щадил чувств Владияра и не смотрел на него с сочувствием. Идеальный товарищ для игр.

Митя умел слушать, хорошо соображал, быстро бегал, ловко ловил мяч, легко карабкался на деревья. Правда, «Владияр Николаевич» он выговаривал с трудом, и Владияр позволил ему звать себя дядей.

Все вокруг так долго жалели Владияра, что он испытывал некое удовлетворение, сочувствуя этому малышу. Навряд ли его мать связалась с каким-то простолюдином. Скорее всего, отец Мити — из дворян. Подлец, проходимец, но… А мальчик растет в бедности, как сын наемной работницы.

И отчего-то мысль о том, что отцом Мите станет Афанасий, Владияру нравилась все меньше. Он и сам не отказался бы от такого сына.

Расспросить Митю в тот день не удалось. Владияр попросту о том позабыл, увлекшись игрой. А после явился Афанасий. И Ульяна чуть не устроила истерику из-за того, что он, Владияр, играет с ее сыном. Он прокаженный, что ли?

Хорошо, что Афанасий объяснил, чего опасалась Ульяна. И Владияр признал, что в том есть определенный смысл. Мальчик — не щенок, нельзя приручить его и бросить. То есть, можно, но для Владияра сие находилось за гранью добра и зла. А как объяснить это Ульяне?

И вообще… Митю с матерью разлучать нельзя. А как же тогда? Афанасию — Ульяна, а Владияру — Митя? Удобно, если жить в одном доме. Но ведь Владияр надеялся, что Афанасий заведет свою семью и заживет спокойно, не беспокоясь о бывшем командире.

Владияр и сам женился бы на Ульяне. Фиктивно, разумеется. Из чистого альтруизма. С ним и ей, и Мите жилось бы хорошо. Только, во-первых, муж-инвалид ей не нужен, а, во-вторых, как-то нехорошо это по отношению к Афанасию.

— Митя, убери локти со стола.

— Ну, ма-а-ам…

Владияр поднял взгляд от тарелки с нетронутым ужином. Как он и распорядился, Ульяна с Митей сидели за одним столом с ним и Афанасием. Митя, в целом, вел себя прилично, столовыми приборами пользоваться умел, но Ульяна его дергала, заставляя совершать нечто невообразимое для трехлетнего ребенка. Например, не класть локти на стол.

— Оставь его, Ульяна, — попросил Владияр. — Он еще мал, научится.

Она поджала губы, уставилась на его тарелку. Печеная тыква, салат из огурца, томата и зелени, кусок вареной курятины. Владияр не сомневался, что еда вкусная, но есть отчего-то не хотелось.

— Там остались котлеты картофельные и кисель, — сказала Ульяна. — Принести?

— Нет, — коротко ответил Владияр, аккуратно отрезая кусочек куриного мяса. — Все в порядке. Ульяна, ты нашла работниц для генеральной уборки?

— Да, Афанасий помог. Познакомил с соседкой вашей, а она подсказала, где девушек искать. Я пригласила двоих, на завтра, как вы велели.

— Ты же не против отпустить с нами Митю?

Ульяна взглянула на него с нескрываемым удивлением. И то верно, вчера он не позволил ей возразить, а сегодня разрешения спрашивает.

— Не против, Владияр Николаевич. — Она смерила его оценивающим взглядом. Не смотрят так простолюдинки на хозяев. — Но вы у Мити спросите, хочет ли он ехать. И не забывайте, пожалуйста, что он — маленький ребенок. Сейчас смеется, через минуту плачет, и объяснить не может, что его расстроило. Если вы готовы взять на себя ответственность, я не против.

«А если вы не справитесь… если с моим сыном что-нибудь случится… — говорил ее взгляд, — я вам этого никогда не прощу. Голыми руками придушу, глотку перегрызу. И плевать, что потом будет».

«Я справлюсь», — ответил ей Владияр.

Наивная женщина. Он ротой солдат командовал. А с одним малышом не сладит?

— Митя, поедем завтра в город, без мамы, — сказал он вслух. — На ведомобиле. Купим тебе удобную одежду. Сходим в зоосад.

— Зоо… что? — Митя открыл рот.

— Это парк, где живут разные животные, — пояснил Владияр.

— Лошадки? Я их видел.

— Нет, другие. Львы, например. Тигры. Носорог. Крокодил. Черепахи.

Владияр на память перечислил тех, кого запомнил после прогулки по зоосаду с матушкой.

Казалось, Митя забыл, как дышать.

— Не испугается ли он этих ваших… львов? — поинтересовалась Ульяна недовольно.

— Они же в клетках, — возразил Владияр. — Кажется, там еще есть слон…